Сюзанна Шаттенберг - Инженеры Сталина: Жизнь между техникой и террором в 1930-е годы

• Название: Инженеры Сталина: Жизнь между техникой и террором в 1930-е годы
• Автор: Сюзанна Шаттенберг
• Издательство: Российская политическая энциклопедия
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-8243-1572-1

Книга немецкого историка С. Шаттенберг посвящена первому поколению новой советской технической интеллигенции, которое в конце 1920-х гг. сменило «старых специалистов», в 1930-е гг. создавало советскую промышленность, поддерживало Сталина, страдало от террора и все-таки продолжало верить коммунистической партии. В основу книги легли опубликованные и хранящиеся в архивах воспоминания инженеров, которые получили образование и начали трудовую деятельность в СССР в годы первых пятилеток. Большое внимание уделяется образу инженера в советской печати, литературе и кинематографии 1930-х гг.

Книга предназначена для специалистов-историков и широкого круга читателей, интересующихся историей СССР.

---

Сергей Ильич Криц до и после 1917 г. был инженером и заместите, лем уполномоченного Китайско-Восточной железной дороги в Чите. Его жена Татьяна Дмитриевна Щербина, получившая педагогическое образование в институте благородных девиц, позаботилась дать обе. им дочерям превосходное образование в соответствии с гуманистическими идеалами. Людмила ходила в гимназию, музицировала, учила английский и китайский языки. Летом девочки играли в большой и настольный теннис, зимой катались на коньках.{437}

в) Прагматики

Наконец, есть еще одна группа инженеров, которые переломную веху не отмечают и не рассказывают о своей жизни ни как о явном поступательном движении, ни как о столь же явном движении под уклон. В отличие от Иваненко и Ваньят, они не относили себя со всей определенностью к представителям буржуазных слоев, но и не стремились, подобно Яковлеву или Гайлиту, выглядеть частью рабочего класса. Если в воспоминаниях тех, с кем мы знакомились до сих пор, события развиваются всегда в двух плоскостях, политической и личной, то в данных повествованиях более высокий уровень в качестве мерила и отправной точки отсутствует. Эти люди демонстрируют равнодушие к политической ситуации; для них имеет значение только собственное положение в тот или иной момент. Соответственно оценка большевиков у них меняется в зависимости от удовлетворенности собственной жизнью. Их можно назвать «прагматиками» или, с некоторым негативным оттенком, «попутчиками».

Подобную позицию, свободную от политических принципов или классовой идеологии, можно обнаружить в воспоминаниях Константина Дмитриевича Лаврененко (р. 1908). Они со старшим братом выросли в деревне под Киевом. Отец их учительствовал в сельской школе, мать заботилась о детях и хозяйстве. Детство у Лаврененко было счастливое, он ходил в школу, любил математику и физику и с восторгом читал Пушкина и Гоголя. Летом удил рыбу на реке, а позже подрабатывал слесарем на торфоразработках{438}. Лаврененко описывает беззаботное, беспечальное детство, не превращая, однако, это в аргумент и не причисляя себя к определенной группе. Он рассматривает каждое из событий в отдельности, вместо того чтобы выстраивать их в прямую линию своей жизни.

Герман Васильевич Розанов (р. 1915) также решительно воздерживается от политического самоопределения. Он — сын учившегося в Казанском университете саратовского юриста, чью только что начатую административную карьеру внезапно прервала революция. Но родители Розанова сумели как-то устроиться, и это для него главное. Мать закончила педагогический институт и нашла место делопроизводителя. Все негативное и угрожающее, пережитое Розановым, не вызвало в нем принципиально отрицательного отношения к большевикам{439}.

Наконец, Даниил Исаакович Малиованов (р. 1911) однозначно вспоминает 1930-е гг. с наслаждением, так как они принесли ему определенное благосостояние и личное счастье. Он не боролся за то, чтобы получить образование или преодолеть наследие царского прошлого, как дети рабочих, а ставил себе вполне конкретную задачу обеспечения собственного материального блага. Он положительно относился к советскому государству и партии, поскольку мог с их помощью добиваться своих целей. Малиованов родился в 1911 г. на Украине, в Елизаветграде (позднее Кировоград), с 1925 г. жил с родителями в центре Донбасса в Юзовке (впоследствии Сталино, с 1961 г. Донецк), отец работал бухгалтером, мать занималась домашним хозяйством{440}.

Эти трое не сообщают, как у них в родительском доме относились к советской власти. Богдан, Федосеев, Ваньят и Иваненко считали себя «аполитичными», так как не жаждали иметь дело с политикой и не хотели, чтобы их втягивали в нее большевики, но в действительности представляли определенное политическое мнение. Лаврененко, Малиованов и Розанов были «аполитичны» в том смысле, что не выработали на основе собственных идеалов принципиального мнения относительно большевиков. Они довольствовались оценкой ситуации, в которой находились в каждый конкретный момент. Федосеев изображает своего отца «прагматиком» по его действиям, эти же люди были прагматиками во всех отношениях.

Дети старой интеллигенции и буржуазии провели детство в условиях относительного благосостояния и безопасности. Родительский дом выполнял для них функцию кормильца, защитника и образовав тельного учреждения. Этот базовый опыт сказывался на их последующем существовании и принципиально отличался от опыта, накопленного выходцами из рабочего класса. Последние не обрели в годы детства фундамента, на котором могли успешно строить дальнейшую жизнь, первые же получили все необходимые предпосылки. Соответственно Федосеев и Богдан сравнивали свою жизнь в советское время с воспоминаниями о царском времени и оценивали ее отрицательно. Большую роль играло и мировоззрение, прививавшееся будущим инженерам в родительском доме. В случае Федосеева и Богдан это была четкая позиция неприятия новой власти. Ваньят и Иваненко, напротив, видели, что их отцы охотно сотрудничают с большевиками. В детстве, да и позже, все они приобретали опыт, очень сходный в структурном отношении, но одни рано или поздно приходили к выводу, что должны покинуть страну, тогда как другие полностью так и не порвали с Советским Союзом. А такие инженеры, как Розанов, Малиованов и Лаврененко, не переняли от родителей определенного отношения к советской власти, и позже у них не сформировалось о ней принципиального мнения, независимого от конкретных событий. Их позиция всегда была связана с текущей политикой.

Хотя в описаниях «прагматиков» революция не выглядит судьбоносным для них событием, общее для всех инженеров, будь то выходцы из рабочего класса или из интеллигенции, заключается в том, что они воспринимали 1917 или 1928 г. как веху, отделявшую «светлую» эпоху в их жизни от «темной».

2. На переломе

а) Как закалялась сталь

С учетом отрицательного опыта детства при царе, означавшего застой, монотонность и бесперспективность, революция и Гражданская война обещали детям рабочих движение, перемены и будущее. Для многих авторов мемуаров события 1917 г. как поворотный пункт имеют столь важное значение в их жизни, что они ведут рассказ о ней со времен Гражданской войны. Матвей Савельевич Смирнов (1902-1988), впоследствии заместитель министра энергетики РСФСР, начинает свое жизнеописание словами: «На фронт гражданской войны я ушел в июне 1919 г. добровольцем. Эти месяцы были, пожалуй, самыми критическими для Южного фронта Красной Армии и для всей страны»{441}.

Смирнов подчеркивает тем самым не только то, что лишь после революции для него началась настоящая жизнь, но и то, что интересы советской власти он понимал как свои собственные. Точно такую же позицию можно обнаружить и у Л.И. Логинова: «1918 год был годом тяжелых испытаний советской власти»{442}. Логинов, как и многие другие, соединил свою судьбу с советской властью, т. е. связал шанс на избавление от печального прошлого с будущим большевиков. Поначалу он вступил в группу по обучению стрелковому делу, в октябре 1918 г. стал бойцом «продотряда», которые создавались для борьбы с кулачеством, спекулянтами и мешочниками. Дом покинул тайком, так как не хотел видеть слезы матери: «Так закончилось мое детство»{443}. Это утверждение имеет двоякий смысл: с одной стороны, Логинов в 16 лет стал взрослым, а с другой — навсегда оставил позади прошлое, все, что пережил в царской России. С учетом этого следует понимать и другое его высказывание: «Самым важным событием в моей жизни… было вступление в марте 1919 г. в ряды партии большевиков»{444}.

Почти все инженеры в точности повторяют эти слова. От них, однако, не следует отмахиваться как от пустой фразы, просто нужно толковать их в определенном контексте. Для Логинова вступление в партию подтверждало, что старая жизнь осталась позади. Тем самым он заключил с большевиками пакт, предусматривавший, что он будет сражаться за них, а партия, со своей стороны, позаботится о нем. На данном фундаменте он строил всю свою будущую карьеру В этом смысле вступление в партию действительно стало в его жизни поворотным пунктом.

До революции Логинов сталкивался с трудностями в поисках своего места в жизни, в армии же, где он служил до 1923 г., почувствовал свою востребованность, ощутил, что его воспринимают всерьез. Среди сплошь неграмотных солдат он выделялся умением читать и писать и быстро продвинулся — от политинструктора до комиссара по снабжению стрелковой бригады, затем стал комиссаром. Он участвовал в подавлении крестьянских восстаний в Пензенской губернии, воевал против «банд Антонова, Серова, Сарафанкина и других»{445}. В результате он оказался связанным с партией не только на бумаге, но и в известной степени скрепил союз с большевиками кровью.