Томас Лоуренс - Восстание в пустыне

• Название: Восстание в пустыне
• Автор: Томас Лоуренс
• Издательство: Азбука
• Жанр: Военная история
• Год: 2001

В литературном отношении воспоминания Лоуренса представляют блестящее и стилистически безупречное произведение, ставящее своей целью в киплинговском духе осветить романтику и героику колониальной войны на Востоке и «бремени белого человека». От произведенных автором сокращений оно ничуть не утратило своих литературных достоинств. Лоуренс дает не только исчерпывающую картину «восстания арабов», но и общее описание боевых действий на Ближневосточном театре Первой Мировой войны, в Палестине и Месопотамии. Помимо всего прочего, автор изнутри показывает тактику и стратегию действий Британии на Ближнем и Среднем Востоке, описывает методы работы британской разведки, дает живые и яркие описания жизни и быта местных арабов.

Хотя в 2001 г. книга была опубликована под названием «Семь столпов мудрости», это название относится к более полной версии. Данный текст правильнее озаглавить «Восстание в пустыне», перевод Я. Черняка (Лоуренс Т. Восстание в пустыне. М., 1929). От полной версии он отличается числом значительных сокращений, отсутствия философствования автора, размышлений, стихотворного посвящения в начале, личных эмоций, событий, предшествующих прибытию в Джидду и прочих мелочей (например, упоминания о гомосексуализме арабов), что делает эту книгу более приключенческой и приемлемой для подростков.

Книга на сайте: http://militera.lib.ru/memo/english/lawrence/index.html

---

Каждую минуту люди подъезжали и присоединялись к нам. Отважные юноши бежали пешком, чтобы примкнуть к рядам наших людей.

К полудню мы вступили на засаженные арбузами поля. Солдаты разбежались по ним, пока мы осматривали железнодорожное полотно, покинутое и безлюдное, дрожащее в лучах знойного солнца. Когда мы наблюдали за ним, прошел поезд. Лишь прошлой ночью полотно было восстановлено, и это был только третий поезд. Дикой ордой, растянувшейся на две мили, мы двинулись, не встретив сопротивления, к железнодорожной линии и начали поспешно взрывать рельсы. Все, у кого имелось взрывчатое вещество, использовали его каждый по своему усмотрению. Сотни наших новичков были полны рвения, и, хотя работой никто не руководил, разрушения достигли больших размеров.

Очевидно, наше возвращение привело в изумление и сбило неприятеля с толку. Мы должны были полностью использовать этот случай. Я подошел к Нури Шаалану, Ауде и Талалу и спросил, что предпринимает каждый из них. Энергичный Талал решил атаковать Эзраа, крупное хлебное депо на севере; Ауда — Хирбет-эль-Газале, ближайшую станцию на юге; Нури же хотел устремиться со своими людьми по главной дороге к Дераа.

Все три предложения были хороши. Шейхи разошлись, чтобы заняться их осуществлением. Я же со своей охраной поскакал с такой быстротой, что на заре мы вступили в деревню Шейх-Саад.

Ночные отряды вернулись с богатой добычей. Эзраа находилась в слабых руках алжирского эмира Абд эль-Кадера, в распоряжении которого были лишь его наймиты, несколько добровольцев и немного войск.

Мы медленно продвигались под градом пулеметный пуль, барабанивших по нашей броне, когда из-за железнодорожного полотна кто-то кинул в нас ручную гранату.

Это новое обстоятельство сделало невыполнимым мой план проникновения под мост. Наш автомобиль не мог бы устоять против разрывов гранат. Поэтому мы отступили, решив повторить попытку после наступления темноты.

В Ум-эль-Сурабе мы выяснили, что Насир хочет еще раз расположиться лагерем в Умтайе. Его намерение мне очень понравилось, и мы отправились туда, тем самым создавая себе уважительную причину, чтобы этой ночью не атаковать железную дорогу. Вместо этого мы сидели и делились воспоминаниями, ожидая полуночи, когда самолет «хандли-пейдж» приступит к бомбардировке станции Мафрак. Полночь наступила, и мы услышали взрывы одной стофунтовой бомбы за другой, продолжавшиеся, пока станция не запылала и стрельба турок не смолкла.

Всю ночь и следующий день пожар товарных вагонов разгорался все ярче. Он служил доказательством беспорядка в стране турок, о котором арабы рассказывали со вчерашнего дня. Они говорили, что Четвертая армия турок откатывается от Аммана беспорядочной толпой.

Мы созвали совет. Наша деятельность против Четвертой армии была закончена. Жалкие остатки ее, ускользнувшие от арабов, могли бы добраться до Дераа безоружными беглецами. Сейчас мы должны были приложить старания к тому, чтобы вынудить Дераа как можно скорее эвакуироваться, и тем самым помешать туркам составить арьергард из беглецов. Я предложил выступить в поход на север, миновать Тель-Арар и, перейдя на рассвете следующего дня железную дорогу, добраться до деревни Шейх-Саад. Она находилась в дружественной нам местности, изобиловала водой, представляла удобнейшую позицию для наблюдений и обеспечивала возможность отступления на запад или север и даже на юго-запад, если бы мы подверглись прямому нападению. В то же время она отрезала Дераа и Мезериб от Дамаска.

Шейх Талал эль-Гарейдин усердно поддерживал меня. Нури Шаалан кивнул в знак согласия, а вслед за ним согласились Насир и Нури Сайд. Правда, броневики с нами отправиться не могли. Было лучше, чтобы они остались в Азраке до падения Дераа, когда нам понадобится помощь при походе на Дамаск. Истребители «бристоль» также уже выполнили свою роль, очистив воздух от турецких аэропланов. Они могли вернуться в Палестину с известием о нашем походе к Шейх-Сааду.

Самолеты один за другим поднялись в воздух. Наблюдая за их полетом, мы заметили, что рядом с дымом, лениво подымающимся от развалин Мафрака, появилось огромное облако пыли. Один из самолетов вернулся и сбросил нацарапанную каракулями записку, что большой отряд вражеской кавалерии движется по направлению к нам от железной дороги.

Это была неприятная новость, так как мы не были в состоянии боевой готовности. Автомобили успели уехать, аэропланы улететь, одна рота посаженной в седло пехоты отсутствовала, мулы Пизани не были разгружены и выстроены в колонну. Я подошел к Нури Сайду, стоявшему с Насиром на вершине холма, и мы решали, обратиться ли нам в бегство или остаться. Наконец мы решили, что благоразумнее бежать, и поспешно двинули прочь регулярные войска.

Однако мы не могли оставить дело в таком положении. Поэтому Нури Шаалан и Талал повели всадников племен руалла и хауран обратно, чтобы задержать преследование. У них неожиданно оказался союзник, так как наши автомобили, направляясь в Азрак, также заметили неприятеля.

Турки оказались не отрядом кавалерии, направлявшейся в атаку против нас, а сбродом беглецов, искавших кратчайший путь домой. Мы захватили несколько сот пленных и много транспорта, вызвав такую панику и ужас среди неприятеля, что войска, находившиеся на много миль от арабов, начали бросать все свое снаряжение, включая даже винтовки, и сломя голову ринулись в Дераа, где надеялись найти безопасное убежище.

Однако эта помеха задержала нас. Мы не могли двигаться ночью с одетыми в хаки солдатами регулярного верблюжьего корпуса без сопровождения туземной кавалерии, необходимой, чтобы служить порукой подозрительным крестьянам в том, что мы не являемся турками. Поэтому поздно днем мы сделали привал, чтобы дать возможность Талалу, Насиру и Нури Шаалану нагнать нас.

Они подошли после наступления темноты. Наши объединенные силы двигались на север, пересекая пашни и минуя богатые деревни.

К нам подбежали арабские женщины, ведя на поводу осликов, нагруженных горшками с водой, крича, что недавно поблизости опустился какой-то аэроплан. Они заметили на его фюзеляже знаки шерифа. Пик поскакал к указанному месту и нашел двух австралийцев. Радиатор их самолета «бристоль» был поврежден во время полета над Дераа. Они удивились и обрадовались, встретив друзей. Починив пробоину, они благополучно улетели дальше.

Каждую минуту люди подъезжали и присоединялись к нам. Отважные юноши бежали пешком, чтобы примкнуть к рядам наших людей.

К полудню мы вступили на засаженные арбузами поля. Солдаты разбежались по ним, пока мы осматривали железнодорожное полотно, покинутое и безлюдное, дрожащее в лучах знойного солнца. Когда мы наблюдали за ним, прошел поезд. Лишь прошлой ночью полотно было восстановлено, и это был только третий поезд. Дикой ордой, растянувшейся на две мили, мы двинулись, не встретив сопротивления, к железнодорожной линии и начали поспешно взрывать рельсы. Все, у кого имелось взрывчатое вещество, использовали его каждый по своему усмотрению. Сотни наших новичков были полны рвения, и, хотя работой никто не руководил, разрушения достигли больших размеров.

Очевидно, наше возвращение привело в изумление и сбило неприятеля с толку. Мы должны были полностью использовать этот случай. Я подошел к Нури Шаалану, Ауде и Талалу и спросил, что предпринимает каждый из них. Энергичный Талал решил атаковать Эзраа, крупное хлебное депо на севере; Ауда — Хирбет-эль-Газале, ближайшую станцию на юге; Нури же хотел устремиться со своими людьми по главной дороге к Дераа.

Все три предложения были хороши. Шейхи разошлись, чтобы заняться их осуществлением. Я же со своей охраной поскакал с такой быстротой, что на заре мы вступили в деревню Шейх-Саад.

Ночные отряды вернулись с богатой добычей. Эзраа находилась в слабых руках алжирского эмира Абд эль-Кадера, в распоряжении которого были лишь его наймиты, несколько добровольцев и немного войск.

Когда Талал приблизился, добровольцы перешли на его сторону, войска обратились в бегство, а число наймитов являлось настолько незначительным, что Абд эль-Кадеру пришлось уступить местность без боя. Наши люди слишком отяжелели от огромной добычи, чтобы заняться его преследованием.

Прибыл Ауда и начал хвастаться. Он занял Эль-Газале штурмом, захватив оставленный поезд, орудия и двести человек, в том числе немцев.

Нури Шаалан доложил о четырехстах пленных с мулами и пулеметами.

Над нами упорно кружился английский аэроплан, разведывая, являемся ли мы арабским отрядом. Юнг разостлал на земле сигналы, и летчики сбросили ему записку о том, что Болгария капитулировала[101].

Мы даже не знали, что на Балканах ведутся наступательные действия, и, таким образом, известие показалось немаловажным. Несомненно, конец не только великой войне, но и нашей, был близок. Последнее напряженное усилие — и наши испытания закончатся и каждый сможет вернуться к своим делам, забыв о безумиях войны.