Сергей Снегов - Река прокладывает русло

• Название: Река прокладывает русло
• Автор: Сергей Снегов
• Издательство: Калининградское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1960

Действие производственного романа Сергея Снегова происходит в середине 1950-х годов. Молодой ленинградский инженер приезжает на север Сибири для внедрения автоматики на металлургическом комбинате.

---

«И в коммунизм не верю, правильно! — с горечью думал Крутилин, вспомнив недавние слова Бадигина. — Как в далекую мечту верил — это Бадигин тоже верно определил, а что коммунизм не за горами, рядом со мной, что уже нужно за него бороться, и еще крепче, еще страстней, чем за социализм, этого не было. Передышечки захотел перед походом в коммунизм, долгой передышечки, до конца дней. А новый поход, мол, на детей оставлю, на внуков, ведь прямо так и говорил! Чем же не по Григорию, отстал от новой обстановки!»

Крутилин ошеломленно глядел на стоявший перед ним стакан. Он был потрясен. Он упустил ход своих мыслей, видел выводы, неожиданные и страшные. Он начал с того, что разгневался на Кабакова, хотел обосновать свою правоту. А вышло, что Кабаков прав: кончилось крутилинское время, пора вылезать из тележки. И снова его охватило неистовое, мутное, как похмелье, бешенство. Он сбил со стола стакан, водка плеснула ему в лицо, вслед стакану полетела бутылка. Крутилин топтал бутылку ногами, с яростью дробил ее каблуком. Сердце его тяжко билось, впервые он почувствовал боль в груди. Измученный, Крутилин свалился в кресло, ловил открытым ртом воздух, медленно затихал. Все новые и новые, обжигающие страстные мысли мчались в его мозгу. «Врете, дорогие товарищи, врете, крутыми поворотами не пугайте! Как бы вам самим не вылететь из тележки! По-иному дело пойдет, чем вы расписываете, по-иному!»

Он долго еще бушевал, то вскакивал, то падал в кресло. Он и заснул так, разметав руки по столу, положив голову на кипу бумаг; давно он не спал так крепко, вероятно, со времен войны, когда часто сваливался в монтажных каморках у дощатых, в щелях столов и сладко отсыпался под стрекотание пневматических молотков, шипение электросварки и трезвон бессонных телефонов.

Утром он вызвал к себе Жариковского. Жариковский с робостью всматривался в хмурое лицо Крутилина, он догадывался, зачем его вызвали: вчерашняя резолюция превращалась в действие.

— Так вот, товарищ Жариковский, — сказал Крутилин. — Человек ты исполнительный, в плохом не замечен. Исполнительности на данном этапе мало. Дерзание требуется и солидные специальные знания.

Жариковский вздохнул: будь у него дерзание, он начал бы с того, что выложил Крутилину все о нем самом и не постеснялся бы, как вчера на собрании иные стеснялись. Крутилин угрюмо продолжал, не глядя на Жариковского:

— Правильно вчера отмечали, для задач реконструкции завода ты пока мало подходишь. Помнится, ты в цех просился?

Жариковский оживился: после тяжелых страхов, одолевавших его в эту ночь, он не надеялся на такой благоприятный исход.

— В цех, Тимофей Петрович! Поверьте, приложу все силы!..

Крутилин прервал его:

— Подавай заявление — переведем мастером по автоматике.

После ухода Жариковского Крутилин некоторое время ходил по кабинету. Предстоял обидный и трудный разговор, нужно была собраться.

— Бадигина ко мне! — приказал он секретарше.

Бадигин вошел через несколько минут. Он понимал, о чем с ним собирается толковать Крутилин. Догадывался он и о бессонной ночи, проведенной Крутилиным. Далеко за полночь на квартиру Бадигину звонил Кабаков, интересовался в подробностях, как прошла конференция. Кабаков рассказывал Бадигину об их стычке и о том, в каком тяжелом состоянии Крутилин уехал домой.

— Думаю, будет пить, — сказал директор комбината. — У него водка вроде панацеи от тяжелых мыслей: мутной голове не надо размышлять. Если не явится на завод или придет нетрезвый, немедленно позвони мне.

— Позвоню, конечно, — пообещал Бадигин. — Не думаю, впрочем, чтоб Крутилин напился.

Бадигин объяснил, почему так думает. Дело в том, что на заводе у них начался период беспокойств и новшеств: проектировщики разрабатывают реконструкцию цехов и узлов, многое недостаточно обосновано, особенно все неясно и спорно с автоматикой. Вначале Крутилин только посмеивался: «Блох ловите, занятие не так чтобы вредное, но несерьезное». Сейчас он, кажется, поддается общему напору. Конечно, самого себя переделывать нелегко, особенно такому человеку, как Крутилин, стычек будет еще немало…

— Результат получится, — уверенно сказал Бадигин. — Вчера на конференции он просто удивил меня: его разносят, он сидит злой, но ни слова! Полгода назад он и слушать бы не стал такие речи: или сам бы ушел, или, оборвал бы оратора.

— Зато у меня он дал душе волю, — хмуро ответил Кабаков. — Все вывалил, что накипело.

Войдя к Крутилину, Бадигин сразу увидел, что тот не пил.

— Ну, так что же, резолюцию приняли, — мрачно начал Крутилин. — Всех обвинили, всех обругали, планы наметили широчайшие. Нужно теперь осуществлять эти планы, товарищ секретарь.

— Нужно осуществлять, — согласился Бадигин и дружелюбно улыбнулся, чтобы показать, что он готов к примирению после вчерашнего столкновения на конференции.

— Что-то не вижу заботы, мог бы и не дожидаться приглашения, до моей двери от твоей — полста метров. Значит, так: Жариковского переведем в мастера, со всеми цехами ему не справиться.

Бадигин утвердительно мотнул головой.

— Верно, Тимофей Петрович, в мастерах ему лучше.

Крутилин с досадой глядел на Бадигина. Тот говорил ровно и сдержанно, словно иначе и быть не могло. Крутилину стало обидно за свои вчерашние муки: могло бы все и по-другому пойти, не перебори он себя, не вылей ему Кабаков на голову ведро ледяной воды. Объяснять все это тихоне Бадигину было бесполезно: Бадигин разбирался в линиях, а не в душах, линия правильная — осуществляй, вот его принцип. А ценой каких терзаний до этой линии доберешься, его не касается. Крутилин ворчливо сказал:

— Ну хорошо, прогнать легко. Кого вместо Жариковского посадим?

Бадигин предложил:

— Может, Селикова? Недели две ко мне ходит парень, он что-то в лаборатории не ужился, а мастер он неплохой.

— Не мастера нужно — хорошего инженера, — возразил Крутилин. — Против Селикова не возражаю, бери, только начальника потребуем другого. Отметь у себя: написать в министерство, чтоб прислали настоящего специалиста по автоматике. Что дальше собираешься делать? Или вся твоя программа Селиковым исчерпывается?

В тихой улыбке Бадигина появилось лукавство. Он легко сообразил, чего добивается Крутилин своими настойчивыми вопросами. Бадигин сделал то, чего хотел от него Крутилин. Он проговорил, пожимая плечами:

— Да как тебе сказать, Тимофей Петрович?.. Конкретно мы с тобой уже многое рассматривали, дополнить все это надо.

— Дополнить! — презрительно покривился Крутилин. — После вчерашнего не дополнять надо подготовленный нами проект, а новый разрабатывать.

— Да, пожалуй, так бы лучше, — согласился Бадигин. — А ты уже что-нибудь наметил, Тимофей Петрович?

Крутилин рассказывал, оживляясь от сочувственного внимания Бадигина. С автоматикой путаница, недооценивают ее многие товарищи, считают незначительной очередной кампанией. Ну, и они на заводе тоже так считали, было. Отсюда и основной порок — взваливают автоматизацию на отдельных работников. Савчук, например, на своей фабрике отдал автоматизацию на откуп лаборатории, массу на борьбу за нее не поднял. У них на заводе это не должно повториться. Как нет человека, не разбирающегося в лампочке и выключателе, так все, хотя бы в общих чертах, должны знать регуляторы. Одной деловитости специалистов мало, нужен размах всенародного обучения — таков его план.

Теперь и Крутилин улыбался: он подметил в глазах Бадигина удивление, тот не ожидал подобной широты. Бадигин продолжил мысль Крутилина:

— Осуществить это можно так: организуем на заводе кружки по изучению автоматизации.

— Вот-вот! — одобрил Крутилин. — А прежде всего две группы: специальная, для работников автоматики, и общая, для всякого начальства, для нас с тобою, сядем, как детишки, за парту; иначе, кроме болтовни, ничего не получится.

Только теперь Бадигин признался себе, что не понимал всей глубины того, что происходило с Крутилиным. Казалось, что могло быть естественней и проще: не знаешь чего, садись изучать. Но для Крутилина это не было ни естественно, ни просто, он давно уже свыкся с мыслью, что освоил вершины технологии, знает больше, умеет лучше других. Он грубо обрывал тех, кто пытался его чему-нибудь научить, сам всех поучал. Сейчас он готов первый сесть за парту…

Бадигин, не показывая, как он поражен, вслух размышлял:

— Руководителя для групп нужно. Наш Жариковский не годится, Селиков тоже не подойдет. Может, Лескова попросим?

Крутилин нахмурился. Он представил себе, как Лесков вызывает его, Крутилина, к доске, презрительно выслушивает его ответы, может быть, при всех ставит ему двойку. Бадигин задумчиво сказал, мельком взглянув на Крутилина и опуская глаза на блокнот:

— Нет, Лесков не подойдет; желчен да и перегружен. Есть у него другой знающий инженер — Закатов…