Ингар Коллоен - Гамсун. Мечтатель и завоеватель

• Название: Гамсун. Мечтатель и завоеватель
• Автор: Ингар Коллоен
• Издательство: ОГИ, Б.С.Г.-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-94282-586-7

Великий норвежский писатель, лауреат Нобелевской премии Кнут Гамсун (1859–1952) был и остается одной из самых противоречивых и загадочных фигур в литературе XX века. Книга «Мечтатель и завоеватель» представляет собой новейшее биографическое исследование, посвященное жизни и творчеству Гамсуна, написанное известным норвежским журналистом и писателем. Биографию отличает фундаментальность и документированность, при этом она представляет собой увлекательное повествование, которое позволяет проследить перипетии долгого и сложного жизненного пути писателя, проникнуть в его внутренний мир и творческую лабораторию.

---

Теперь Геббельс выступил с призывом к тотальной войне.

Гамсуны пробыли у Геббельсов более двух часов[438].

С гостями вышли поздороваться и шестеро детей Геббельса. Марии уже доводилось встречаться с министром пропаганды. Министр и писатель произвели друг на друга неизгладимое впечатление. Первый записал в своем дневнике, что когда они стояли рядом лицом к лицу, то у Гамсуна навернулись слезы на глаза и ему надо было их смахнуть, так сильно он был растроган встречей с Геббельсом. Разговаривать им было трудно, так как Гамсун плохо слышал и Марии приходилось кричать ему в ухо, чтобы передавать сказанное Геббельсом. Геббельс считал его одним из самых выдающихся писателей всего мира. Во время беседы был затронут вопрос о том, что интерес к книгам Гамсуна в скандинавских странах стремительно падает. «Какое безобразие», — возмутился министр пропаганды. И заявил: собрание сочинений Гамсуна в Германии выйдет тиражом в 100 000 экземпляров. Писатель пытался вежливо протестовать, ссылаясь на нехватку бумаги в военное время.

Говорили они и о политике. В своем дневнике Геббельс записал, что Гамсун выказывал неизменное отвращение к англичанам и что его вера в победу Германии была несокрушимой.

Вернувшись домой, Гамсун продолжил работу над той речью, которую ему предстояло произнести на венском конгрессе писателей, над доводами, с которыми он обратится к Гитлеру по поводу жестокой оккупационной политики Тербовена, а также по другим вопросам, касающимся будущего Норвегии. Одновременно он размышлял о том, как отблагодарить Йозефа Геббельса. Несколько лет тому назад Сельма Лагерлёф выступила с призывом к нобелевским лауреатам продать на аукционе свои нобелевские медали, чтобы вырученные средства направить на помощь Финляндии, на которую напал Советский Союз. И вот какое решение принял Кнут Гамсун 17 июня 1943 года, вот с какими задушевными словами он обратился к Геббельсу: «Нобель учредил свою премию как награду за деятельность идеалистической направленности. Я не знаю никого в мире, кто бы с большей идеалистической направленностью неустанно и писал, и выступал с речами о судьбах Европы и всего человечества, чем Вы, господин рейхскомиссар. Я прошу Вас простить меня, что посылаю Вам свою нобелевскую медаль. Конечно же, она для Вас совершенно бесполезна, но мне нечего больше послать Вам»[439].

Шла война и в Европе, и по всему миру, но почта работала. Уже через неделю после того, как Гамсун отправил свою медаль в Берлин, он получил в ответ слова благодарности от Геббельса. Тот писал, что смущен и не может принять этот знак уважения. Но все же обратился к Гамсуну со следующей тирадой: «Если Вы имеете в виду лично меня и мою общественную деятельность, то я принимаю ее как выражение Вашей причастности к борьбе за новую Европу и счастливое общество»[440].

Однако в письме Геббельса ничего не было сказано о возможной встрече фюрера и литературного корифея, который пожертвовал свою нобелевскую медаль в знак веры в Германию.

Дело в том, что в отношении фюрера действовала целая система беспрецедентных мер безопасности. Все его встречи должны были проходить в обстановке строжайшей секретности, время и место сообщалось участникам непосредственно перед встречей, было строжайше запрещено каким-то образом обсуждать это публично или в частных контактах.

В тот самый день, когда Геббельс подписал свое письмо Гамсуну и проставил на нем дату, Гамсун уже снова находился в Берлине, второй раз за этот месяц.

Политические откровения на конгрессе в Вене

В первой половине дня 22 июня 1943 года из аэропорта Форнебю, в предместье Осло, курсом на Берлин вылетел самолет, на борту которого находился Кнут Гамсун. Через какое-то время самолет приземлился в Темпельхофе. Отсюда Гамсуна привезли в находящийся неподалеку отель «Адлон», где он переночевал. Здесь же ему пришлось срочно отвечать на письмо, которое он получил перед самым отъездом из Нёрхольма. Письмо было от дочери Виктории, в котором она сообщала, что умерла ее мама, первая жена Гамсуна, — ей было всего шестьдесят. В связи с этим он прервал свое двенадцатилетнее молчание по отношению к дочери: «Я думаю о твоей матери, я ее благословляю, ее невинную душу, которая вознеслась на небеса»[441].

В письме было несколько ошибок. Немногим более года назад он перенес кровоизлияние в мозг, и близкие обнаружили его лежащим на полу в столовой, после чего он провел несколько недель в больнице.

После выздоровления его работоспособность восстановилась достаточно быстро, но в результате болезни ему трудно было подбирать нужные слова, как в устной, так и в письменной речи. Ему пришлось долго тренироваться, чтобы вернуться в прежнее состояние, и в целом ему это удалось. И все же последствия случившегося давали о себе знать. Ему теперь приходилось по несколько раз переписывать черновики, чтобы исправить неправильные выражения и ошибки в словах. Но сейчас ему не удалось этого сделать, так как в Берлин он приехал на короткое время, а ответить дочери нужно было срочно.

В Вене его встречали официальные лица, среди которых были представители немецкого министерства пропаганды, рейхскомиссариата в Норвегии и «Национального единства». После короткого отдыха в отеле «Империал» Гамсуна привезли в Хофбургский замок. Пресс-атташе Гитлера Отто Дитрих провел Гамсуна на почетное место в первом ряду, в то время как все присутствующие в зале стоя приветствовали короля писателей долгой овацией. Потом воцарилась тишина, и Дитрих представил всем высокого гостя. Когда Гамсун поднялся со своего места, овация разразилась вновь, но как только он обратился к собравшимся по-норвежски: «Уважаемое собрание…», — наступила мертвая тишина[442]. Он повторил в сокращенном виде свою нобелевскую речь, произнесенную в Стокгольме двадцать три года назад.

Не без демонстрации некоего самоуничижения он выразил надежду, что представители разных народов Европы не откажутся принять приветствие поэта Севера. Он писал свои книги, пока еще были силы, а произносить речи он не умеет и может рассчитывать лишь на благожелательность публики. Когда слова Гамсуна были переведены, грянул новый несмолкающий шквал аплодисментов. Потом на трибуну взошел редактор центрального органа «Национального единства», газеты «Фритт Фолк», Арнт Рисховд и зачитал ошеломляюще жесткое политическое заявление человека, который только что кокетничал со своим возрастом и усталостью.

Вот каковы были эти политические откровения Гамсуна: «Я прибыл на конгресс свидетельствовать, что я являюсь глубоким и последовательным антибританцем, англофобом и не могу припомнить, что когда-либо мои взгляды были иными». В течение всей своей долгой жизни Гамсун неоднократно убеждался в том, что источником всех несчастий, притеснений, угнетения других народов, нарушений международных обязательств является именно Англия. И виновницей теперешней войны, приносящей бедствия всему миру, является Англия. «Англию следует поставить на колени!»

При этом мало кто умел так сильно любить, как Кнут Гамсун, и он дал выход своей безграничной любви: «Страна, противостоящая яду английской политики, — это великая и могущественная Германия». Германия против своей воли была втянута в Первую мировую войну и была вынуждена сражаться с четырьмя державами, но поражение Германии пришло изнутри: «Год за годом немецкое население подвергалось пагубному влиянию со стороны чуждых элементов, которые разлагали нацию и ослабляли германский дух в народе, а это очень устраивало Англию: пусть Германия ослабнет. Огромное число представителей негерманской расы заменило часть населения истощенной войной нации».

Далее он описал последовавшие за окончанием войны мрачные годы, за которыми наступила эра национал-социализма, «в Германию пришло озарение и чудо, связанное с проявлением воли и германской силы, олицетворением которых и является наш фюрер Адольф Гитлер».

В первый же день работы конгресса великий писатель убедительно продемонстрировал, что заслужил право доступа к диктатору. Уже на следующий день его заявления были опубликованы во всех немецких и в ряде зарубежных газет под заголовком, которым он сам снабдил журналистов: «Англию на колени!» Все комментаторы отмечали несокрушимую веру Гамсуна в то, что справедливая борьба Гитлера увенчается победой. В четверг одному из своих посетителей Гитлер уделил особенно много времени. Этим посетителем был Йозеф Геббельс. С огромным чувством гордости министр пропаганды пересказал, а возможно, и процитировал самое главное откровение короля норвежских писателей: «Адольф Гитлер — удивительный человек, который перевернул набок весь мир, а теперь переворачивает его на другой. И с этим он справится»[443].

Мария на этот раз не поехала в Германию. Ее кандидатура как переводчика не обсуждалась, так как встреча ее мужа с Гитлером касалась крайне деликатных политических дел. То же самое относилось и к Туре Гамсуну. Гамсуна из Осло в Вену сопровождали Герман Харрис Олл, имеющий ученую степень в области юриспруденции и философии, и Эгиль Хольмбю, заведующий пресс-центром, оба специалисты по международному праву. Последний из названных должен был непосредственно сопровождать Гамсуна на встречу с Гитлером. О возможности встречи Гамсуну впервые сообщили, когда он находился в самолете, направляясь из Вены в сторону главной штаб-квартиры фюрера. Еще в первый вечер пребывания в Вене Гамсун доверительно поведал одному знакомому, что целью его поездки в Германию является встреча с Гитлером, а результатом, как он надеется, отставка Тербовена. Этим человеком был семидесятивосьмилетний Леон Люнглюнд, бывший член шведского риксдага. Хотя абсолютной уверенности у Гамсуна не могло быть ни в чем, даже в том, что встреча состоится[444].