Владимир Кунин - На основании статьи…

• Название: На основании статьи…
• Автор: Владимир Кунин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45695-6

«На основании статьи…» — новый роман замечательного писателя и сценариста Владимира Кунина, автора эпохальной киноповести «Интердевочка», классики диссидентского юмора — романа «Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа!» и цикла романов о Кысе — Коте Мартыне, путешественнике и философе. Кунин рассказывает захватывающую историю взаимоотношений двух мужчин, ярких личностей: журналиста-киносценариста Кирилла Теплова и фальшивомонетчика экстра-класса харизматичного Рифката Алимханова.

Жизнь все время ставит их по разные стороны баррикады: один — участник обвинения по делу о фарцовщиках 1963 года, другой — главный обвиняемый.

У одного — неукротимого ловеласа и талантливого творца — счастливый брак и семья, у другого — зона на много лет стала родным домом… Но и тому, и другому суждено под закат жизни встретиться в Германии в одной больничной палате и расставить все точки над i.

---

Конвойных, которым нужно было бы основательно надрать задницу за то, что прохлопали побег трех заключенных, как-то удивительно быстренько демобилизовали. Дескать, истек срок службы. Пойди найди их теперь…

Все, все рассчитал и повсюду соломку подстелил мудрый Гамлет!

Одного только не учел и предвидеть не мог: какой-то, чуть ли не массовый, суицид среди новых заключенных!

Про которых очень уважаемый «вор в законе», Пал Палыч «Сохатый», сказал, что это новая генерация в блатном мире — «беспредельщики».

На территории лагеря было восемь жилых бараков, так вот в каждом бараке в одну ночь покончили жизнь самоубийством восемь заключенных-«беспредельщиков» из последнего этапа. По одному на каждый барак. Друзья тех троих — беглых.

Но что самое странное? Все они ушли на тот свет совершенно одинаково — повесились!

— И вот здесь, герр Теплов… Ниже. Где написано — «Unterschrift»… — мягко проговорил доктор Кольб.

— «Подпись»… — перевела Зоя.

— Да знаю я!.. — огрызнулся Кирилл Петрович и подписал еще одну бумажку. — Где еще?

— Все. Это то, что вы согласны на операцию, — успокоил его доктор Кольб. — Анестезиолог с вами уже беседовал?

— Да, — ответила Зоя.

— Ну и прекрасно. Завтра с утра мы вас первым и возьмем на операцию. Не ужинайте и, пожалуйста, не нервничайте.

Доктор Кольб аккуратно собрал все бумаги, подписанные Кириллом Петровичем, и вышел из палаты.

Зоя протянула Рафику его американскую кредитную карту, бумажку с банковским кодом и проштемпелеванное платежное поручение.

— Рафик, я перевела все твои деньги в Кострому, тому больному мальчику… Из «Новой газеты».

— Спасибо, — тихо прошелестел Рафик.

— Твой счет закрыт, а карточка пуста, как барабан.

— Выброси ее, Зоенька.

— Ты уверен, что я поступила правильно, переведя все твои деньги? — спросила Зоя, подчеркнув слово «все».

— Да. — Рафик несколько раз нажал на кнопку, идущую к обезболивающему аппарату.

— Ты всегда можешь рассчитывать на нас. Да, Кирилл?

— Естественно! Рафик… Но почему именно в Германию?

— Нужно было срочно линять за бугор. Кратчайшим путем.

…Спустя полтора года после истории с загадочным массовым самоубийством «беспредельщиков» полковник Хачикян Гамлет Степанович посчитал, что обеспечил себя и всех своих домочадцев — да хранит их господь!.. — на веки вечные, и, заслуженно получив очередной орден за выслугу лет и беспорочную службу в рядах Внутренних войск МВД СССР, ушел в отставку.

И теперь каждое лето проводил под Сухуми в своем мандариновом Зазеркалье. Да еще и собрался прикупить небольшой виноградничек неподалеку от дома, в районе Члоу. Куда и попросил Рифката Алимханова смотаться — посмотреть, имеет ли смысл затевать это новое для себя дело.

Когда же Рафик вернулся, он увидел у дома Гамлета Степановича три знакомые ему черные «Волги» и одну неизвестную белую иномарку.

Рафик поставил машину Гамлета Степановича в гараж и пошел в сад, где обычно накрывали столы для гостей.

Гамлет Степанович в коротком дамском передничке и длинных трусах стоял у мангала, жмурился от дыма и жарил шашлыки, а за столом сидели его старинные друзья — секретарь райкома партии Гурам Шалвович Беридзе, председатель райисполкома Серго Жвания, начальник райотдела милиции подполковник Алексей Витальевич Бойко и…

…превосходно одетый — весь в элегантном, заграничном, бежевом — Пал Палыч Галкин — знаменитый «вор в законе» по кличке Сохатый!

И хотя, по грубой прикидке Рифката Алимханова, Сохатый должен был бы сидеть еще лет пять, не меньше, удивления Рафик никакого не высказал, только улыбнулся Пал Палычу.

И в этой улыбке мудрый и осторожный Сохатый прочитал все, что мог бы сейчас сказать ему Рафик, — что ничего он не забыл в этом солнечнооранжевом мире, ничем не удивлен, все он помнит и за все благодарен.

Состав такого застолья не был случайным. Все они, включая Гамлета Хачикяна, были необходимы друг другу. Потом, лет через семь-восемь, такому союзу будет найдено очень точное определение — «крыша». Каждый прикрывал каждого. Каждый в каждом должен был ощущать гарантию своей безопасности, спокойствия и дальнейшего служебно-финансового развития. Каждый из них занимал должность, способную мгновенно прикрыть союзника по своей линии…

Они «крышевали» друг друга всеми доступными им способами. Казалось, что двое из них — полковник внутренних войск в отставке и «вор в законе» — за пределами колючей проволоки не являются частью этого маленькой модельки миниатюрного Советского Союза и могут пользоваться только дружеским покровительством людей, стоящих у руля власти такого сладкого районно-курортного масштаба. На уровне преферанса, шашлыков и молодого, терпкого, еще бродящего «марджари».

Ан нет! Как говорят в деловых кругах, «наработанные личные связи» экс-полковника, подкрепленные большими (по тем временам…) деньгами, и почти неограниченные возможности выхода Пал Палыча «Сохатого» за рамки уважаемого законодательства нередко оказывались гораздо более решительными и действенными, чем все остальное…

Рафик вежливо посидел со всеми минут пятнадцать, съел кусочек шашлыка, поблагодарил всех и, сославшись на кучу неотложных дел, поднялся из-за стола.

— Так и не пьешь? — усмехнулся Сохатый.

— Нет, — ответил Рафик.

— Слушай, Пал Палыч! — воскликнул председатель райисполкома. — Что за человек этот ваш Рафик?! Совсем не пьет, не курит!

— Прямо подозрительно, — усмехнулся секретарь райкома КПСС.

Гамлет Степанович гордо улыбался — вот, мол, кто на меня работает!..

Рафик спустился в прохладный винный погреб, где стояли огромные дубовые бочки с вином. И сразу же за ним в погреб спустился и Пал Палыч в своем роскошном бежевом костюме и белых туфлях неземной красоты.

Аккуратно притворил за собою тяжелую подвальную дверь и сказал:

— Рифкат, тебе нужно срочно сквозить из этой теплой малины. Конкретно — в загранку. На той киче, где мы с тобой были, через две недели начнут копать новую магистраль для стока всякого дерьма. В обход территории лагеря. А старую траншею, идущую мимо столовой, — вскрывать и убирать сгнившие трубы, забитые всякой инфекционной сранью. Там опять прорвало в двух местах. Тебе это очень нужно?

— Нет, — сказал Рафик. — Мне это совсем ни к чему.

— У меня есть один человечек… он сейчас в машине сидит, тебя дожидается. Он полетит с тобой не то в Гомель, не то в Могилев, я сейчас не помню… У него там все схвачено. Женишься на одной еврейке. Она предупреждена. Ждет тебя. Возьмешь ее фамилию, получишь новые ксивы и сразу же подашь на выезд в Германию по еврейской линии. Немцы сейчас перед евреями грехи замаливают. За все про все отмаксаешь этой бабе штуку зелени. Ну, и там по мелочи: в ментовку, в ОВИР, короче, куда он скажет… У тебя «капуста» есть?

— Есть. Я все-таки с Севера… А здесь на всем готовом.

— Сколько у тебя?

— Штук двенадцать наберется…

— Мало, — сказал Пал Палыч и вынул из кармана две пачки стодолларовых купюр, опечатанных банковской бумажной лентой. — Вот, возьми еще двадцатку. На непредвиденные расходы. Мало ли что… Бери, бери! Это из общака. Ты никому ничего не должен. Когда на будущем сходняке я скажу, кому выделил пару червонцев, — только аплодисменты сорву. Как народный артист. Иди, собирайся. Гамлет — в курсе…

— А все остальное вы знаете… — тихо произнес старый Рафик.

Потом, к вечеру, безмерно трусящего завтрашней операции Кирилла Петровича Теплова нафаршировали всякими успокоительными таблетками, от которых он впал в какое-то странное туповатое безразличие, хотя и успел заметить, что невольно и как-то бессистемно просчитывает варианты, по которым ему завтра не выжить.

Во-первых, он может не проснуться после наркоза…

Во-вторых… наоборот… наркоза может не хватить, и он проснется на операционном столе тогда, когда операция будет еще не закончена, и он мгновенно скончается от болевого шока…

В-третьих, черт подери, ему уже почти восемьдесят! Даже если завтра все это пройдет со знаком «плюс», у него элементарно может не хватить сил выкарабкаться из всего этого потом…

Потом… потом…

Потом он впал в какой-то удивительный, слегка душноватый и поразительно крепкий сон.

Он не почувствовал, как Зоя поправила на нем одеяло, и не услышал, как она тихо спросила зашедшего в палату доктора Кольба:

— Если завтра утром я приеду к половине восьмого, это будет не поздно?

— Фрау Теплов, вы вообще можете приехать к концу операции, часам к двенадцати.