Федор Щербина - История Кубанского казачьего войска

• Название: История Кубанского казачьего войска
• Автор: Федор Щербина
• Жанр: Военная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0482-9

Книга знаменитого казачьего деятеля, исследователя и литератора Ф. А. Щербины расскажет читателям об истории Кубанского казачьего войска, о его быте, о схватках с горцами Кавказа, о том, как в течение столетий казачество выживало в непростых условиях. Вашему вниманию предлагается сокращенная версия прекрасного двухтомника, увидевшего свет накануне Первой мировой войны.

Возрастное ограничение: 18+

---

Вслед за казаками на правительственный клич пошли вольные черкасы, посадские люди, торговцы, ремесленники и пр. Новохоперцы не замедлили воспользоваться этим обстоятельством. Присоединив к себе вольных черкас, они предоставили крепость купцам и ремесленникам, а сами основали в округе четыре слободы: Градскую, Алферовку, Пыховку и Красную. Малороссияне-черкасы осели в Алферовке и Пыховке, а казаки-великороссы в Градской и Красной. С тех пор, приблизительно с двадцатых годов ХVIII столетия, слободы эти существовали под этими именами и существуют до наших дней в нынешнем Новохоперском уезде Воронежской губернии. Указом Воронежской губернской канцелярии от 20 мая 1720 года земли, принадлежавшие раньше трем разоренным городкам, отданы были хоперским казакам взамен денежного жалованья и провианта. В форме межевых записей и чертежей казаки постарались закрепить за собой как земли, так и звериные и рыбные угодья разоренных городков Пристанского, Беляевского и Григорьевского.

Так укреплялись сами и укрепляли за собою земли хоперцы. Чтобы не быть в долгу у правительства, они несли на собственный счет «конную службу», т. е. ездили в разъезды, становились в крепостные караулы и на форпосты, скакали курьерами, возили почту, конвоировали государевых лошадей и подводы с фруктами и пр., держали по две лошади на казака, покупали на свои деньги оружие, даже свинец и порох. Но все это не помогло устроиться хоперцам, как им хотелось, на своих же землях. У них не было ни штата, ни жалованья, ни обычных казачьих привилегий. При первом же подходящем случае у них отнят был целый Григорьевский юрт и передан настоящим донским казакам станицы Михайловской. Стесненные в земельном довольствии, хоперцы просили назначить им денежное жалованье, которое и было определено Сенатом с 1731 года. В 1736 году жалованье это было увеличено, а с 1738 года хоперские казаки стали получать и провиант. В 1731 году учрежден штат хоперской казачьей команды из 2 ротмистров, 2 хорунжих, 2 писарей и 216 казаков, а еще раньше, в 1721 году, по представлению коменданта крепости Военная коллегия утвердила начальником хоперцев казака Неклюдова, который был единогласно избран в старшины всеми атаманами и казаками как человек, пользовавшийся широкой популярностью в казачьей среде.

Таким образом, в основе организации первоначальной общины хоперцев лежали два начала — народное, выборное, и правительственное, регламентирующее. На военном строе лежала уже правительственная печать, в обычной же повседневной жизни несомненно царили еще казачьи обычаи и порядки. Не подлежит никакому сомнению, что в этот период времени станичное управление и порядки у хоперцев ничем существенно не отличались от таких же порядков и управления у донских казаков и черкасов. Одна часть хоперцев и раньше была донцами и продолжала быть ими, а другая являлась представительницей Слободского и Запорожского казачества. Семейное начало связывало те и другие элементы. Круг, или «рада», в станице или в слободе являлся главным органом казачьего самоуправления, а атаман с есаулом или судьей — его исполнительными агентами. То обстоятельство, что хоперские казаки несли военноконную службу на свой счет, только укрепляло за казаками эти обычные формы их жизни и взаимоотношений.

Описывая казачьи городки, есаул Толстов, историк хоперского полка, говорит: «Для выбора должностных лиц все казаки городка составляли общественный станичный круг или сход, который выбирал из среды своей на годичный срок, из числа людей благоразумных и храбрых, станичного атамана и в помощники к нему есаула. Эти выборные начальники ведали все военные и гражданские порядки, представляя собою исполнительную власть решений круга. Для решения общественных дел круг собирался на площади около станичной избы. Место это называлось майданом, и здесь же творились суд и расправа. Главными пороками между казаками считались измена, трусость, убийство и воровство. За такие преступления виновные обыкновенно приговаривались к смерти; „в куль да в воду“ решал круг.

Историк хоперцев судил об этом по аналогии с порядками у донских казаков. Подобные же порядки существовали и у запорожцев, и у слободских черкас. Несомненно, что хоперское казачество в области своих внутренних взаимоотношений довольствовалось в то время казачьим само-управлением мелких общественных единиц, какими были городок, станица, курень и т. п. Тот же историк хоперцев, без указания на источники, утверждает, что управление в 4-х хоперских слободах установлено было по казацкому обычаю: во главе каждой слободы стоял слободской атаман и два есаула— помощники: все трое избирались слободскими жителями на 2–3 года; по окончании этих сроков атаман и есаулы обращались в разряд рядовых казаков.

Все это было возможно и во всяком случае было близко к действительности. Но хоперцы, в эту первую пору существования общины, были далеки еще от полкового устройства. Самый штатный состав их был рассчитан только на 219 человек, менее половины обычного 5-сотенного состава полка. В 1754 году был, однако, изменен и этот штат. По распоряжению Военной коллегии один ротмистр и 100 хоперцев-казаков перечислены были в Азовский полк. Налицо осталось 2 ротмистра, 2 хорунжих, два писаря и лишь 116 казаков. Эта слабая команда не могла выполнять всех лежавших на ней обязанностей, и для пополнения ее к службе были привлечены казачьи дети и родственники в возрасте от 20 до 45 лет, жившие в казачьих слободах. По правительственной переписи 1763 года хоперцев мужского пола оказалось 1205 человек, а по переписи 1771 года на 247 человек штатной команды в 4-х слободах проживало 1215 душ мужского пола детей и родственников. Переписи эти встревожили хоперцев, которые, опасаясь, как бы часть их не была зачислена в подушный оклад, решили просить начальство об образовании из них целого пятисотенного полка, с соответственным обеспечением их содержанием и служебными правами.

Собравшиеся с этой целью для совещания хоперцы всех четырех слобод выбрали своим доверенным казака слободы Пыховки Петра Подцвирова с 4 товарищами и отправили их с ходатайством об образовании Хоперского полка сначала в г. Воронеж к губернатору, а потом, с разрешения последнего, в Петербург. Осенью 1772 года Подцвиров с товарищами подали в Петербурге в Военную коллегию прошение на Высочайшее имя. В прошении этом указаны, каким урезкам подверглись казачьи права новохоперцев. Из пожалованных, „вместо половинного денежного и хлебного жалованья“, земельных угодий целый Григорьевский юрт был отдан донским казакам Михайловской станицы. Казакам же отмежевано было только по 15 десятин на душу, как разночинцам, а остальные их земли, признанные „дикопорожними“, сдавались в аренду купцам и промышленникам, и казаки по малоземелью вынуждены были снимать в аренду свои прежние земли. При таких условиях, под влиянием служебной тяготы, хоперские казаки окончательно обеднели, некоторые „едва дневное пропитание имели, а другие дошли до того, что от найма у разных людей довольствовались“. Часто не только один или два, но даже три, четыре или пять дворов с большими затруднениями могли выставить одну строевую лошадь. К тому же их всячески теснил комендант крепости Подлецкий и посылал на свои работы бесплатно. Казаки просили учредить из них пятисотенный полк и возвратить им по-прежнему во владение „все причисленные к дикопорожним земли, за исключением уже отмежеванных из них купцам и другим лицам, со всеми угодьями, рыбными ловлями, лонными и заморными озерами“, а также „указать“ им службу только „конную казацкую“ и не наряжать на крепостные работы и в крепостные караулы, как не относящиеся к обязанностям казаков занятия.

Личность казака Петра Подцвирова и порученное ему казаками дело представляют интересную страничку из истории народных движений. Подцвиров действовал по уполномочию общества казаков, был у начальства в Воронеже и Петербурге по делу об образовании Хоперского полка, ходатайствовал об этом на законном основании и на строго формальной почве, — и тем не менее едва не попал в обычное для народных представителей положение смутьяна и бунтовщика.

Противником Подцвирова оказался комендант Новохоперской крепости полковник Подлецкий, не безгрешный в незаконном назначении казаков на чуждую им службу и в пользовании их трудом даром. Когда, благодаря прошению Подцвирова на Высочайшее имя были обнаружены эти обстоятельства, полковник Подлецкий забил тревогу. В своем объяснении в Военную коллегию он аттестовал Подцвирова как убежавшего „со службы без данного ему от главной команды паспорта“, увлекшего с собой других казаков, которые „прокрались мимо потаенно глухими дорогами“ в Воронеж и Петербург, и просил у Военной коллегии „милостивой защиты от напрасного бесславия от казака Подцвирова с товарищами“. Более серьезного обвинения Подлецкий не мог выдвинуть. Но на помощь к нему пришли и, вероятно, не без его ведома, старшины хоперских казаков — ротмистр Капустин, хорунжие Куревлев и Григоренков и писарь Пономарев. Признавши основательным по существу ходатайство Подцвирова об образовании Хоперского полка, они подали в комендантскую канцелярию жалобу „об обиде их казаком Подцвировым“ подачей без их согласия прошения, самовольной отлучкой и „возбуждением команды к той просьбе“, которая и без него, Подцвирова, предложена была старшинами казакам. За этой курьезной придиркой явно скрывался злой умысел — привлечь к делу Подцвирова.