Кэйтлин Свит - Узор из шрамов

• Название: Узор из шрамов
• Автор: Кэйтлин Свит
• Жанр: Фэнтези

Нола, юная провидица из нижнего города, мечтает жить в замке, где она могла бы прорицать для короля. Однажды она встречает придворного прорицателя, который обещает помочь ей достичь своей мечты. Но вместо этого он вовлекает ее в паутину убийств и предательства, навязчивых желаний и древних запретных ритуалов, которые угрожают не только ей, но всей стране и людям, которых она любит. Скоро она понимает, что видеть будущее не означает иметь возможность его предотвратить.

---

— Нола, — тихо сказал он. — У тебя сейчас месячные?

— Да. — Нет смысла отрицать, да и зачем? Все равно он пустит мне кровь.

— Хорошо. Ты ранишь Селеру…

— Но она уже ранена.

— Я вижу. Теперь ты ее ранишь, и мы вместе отправимся в Иной мир.

— А тебя мне не надо ранить? — лукаво спросила я, пытаясь сдержать дрожь в голосе.

Он улыбнулся.

— Неужели я бы тебе доверился? Нет, к счастью, я уже готов.

Он откинул плащ, и я увидела, что его левая голень потемнела от влаги. «Борл, — подумала я. — Конечно. Его укусил Борл, и он всю дорогу истекал кровью. Я должна была понять. У меня и у него кровотечение, я могу войти в его Иной мир и ударить. Но есть нож. У него должен быть нож для Селеры».

Я улыбнулась.

— Где кинжал?

Он склонил голову.

— Кинжал? А кинжала нет.

— Но… — начала я. — Как же я ее раню?

Он пожал плечами.

— Ты что-нибудь придумаешь.

Я сделала шаг назад.

— Нет.

Еще шаг, еще «нет», я повернулась и бросилась к двери.

Он поймал меня прежде, чем я до нее добралась, и швырнул так, что я с треском ударилась головой о стену. Ослепленная, я пыталась отцепиться от его рук, но он с силой вдавливал меня в камни.

— Помни, — сказал он, и я ощутила на лице его дыхание. — У нас обоих кровь. Я могу оказаться в твоем мире в мгновение ока и причинить больше вреда, чем любой кинжал. Помни это, Нола, и делай, что я тебе говорю. Живо.

Он отошел, и я упала на колени. Зрение возвращалось, перед глазами плыли пятна — росли, сжимались и вновь росли. Я подумала, что меня вырвет, но несколько раз сглотнула, и тошнота ушла.

Когда я подняла голову, он стоял рядом с Селерой. Она смотрела на меня, как и он. Теперь она улыбалась кривой усмешкой — искушала, отвращала, уязвляла. «Я сошла с ума, — подумала я. — Да. Он снова прав».

Я подошла к ним. «Безумие, безумие» — в голове вертелось единственная мысль. Внутри была отстраненность, даже когда я присела подле Селеры и заглянула ей в глаза, снова зеленые и такие близкие.

— Ты этого не сделаешь, — прошептала она. — Не сможешь.

Я укусила ее за шею. Стремительно наклонившись, я сильно сжала зубы и потянула на себя. Она закричала. Я сплюнула на камни.

Телдару засмеялся.

— Отлично, просто замечательно! А теперь, теперь… — Он взял мою руку и поднес тыльную сторону ладони к губам; они щекотали мою кожу, когда он произнес:

— Теперь веди. Веди, дорогая, а я — за тобой.

«Я могу попробовать отказаться», подумала я, но эта мысль была слаба: его слова звучали гораздо громче и несли в себе силу проклятия. Думаю, в своем ясном, холодном безумии я тоже этого хотела. Я нашла ее глаза и темно-серые кольца, окружавшие зеленое, знаки ее дара. Они двигались собственными путями, и я вместе с ними, по кругу и дальше, вглубь.

Эти дороги похожи на пути Лаэдона, и я останавливаюсь, удивленно глядя на расстилающееся серебро. Холмы и каньоны, алые, дышащие, как у него. Чувствуя пальцами широкую дорогу, я вижу, что здесь не только серебро, но и золото, которое идет рябью, как вода. У Лаэдона все было спокойно, по крайней мере в начале.

«Нола». Телдару позади меня. Я вижу его тень, чувствую руки — настоящие или Иные, а может, и те, и те. Они гладят мои волосы и спину. «Выбери», говорит он, и я выбираю, потому что не могу не подчиниться, и потому, что Видение на крови рождает во мне алый голод. Я выбираю большую дорогу, которая сворачивает вправо. Она хлещет в моих руках, а я тяну ее, думая, как и с Лаэдоном: «Иди ко мне». Эту дорогу удержать труднее, и я крепко вцепляюсь в нее. Она извивается, вырывается, и я встаю на колени, утопая во влажной земле.

«Она сильная», говорит Телдару; он обнимает меня и кладет руки на мои. Мы хватаемся вместе, тянем, и путь слабеет. Он дергается раз, другой и теряет свою форму, течет по нашим рукам, вливаясь в вены. Я слышу, как Телдару стонет. Поворачиваюсь и нахожу его губы своими — да, я ищу его, и наш поцелуй, настоящий и Иной, делает меня еще голоднее.

Мы вместе поглощаем серебристые дороги, сперва одну за другой, а потом сразу несколько. Мы — одно тело, когда едим и когда касаемся. У меня больше нет разума, я — поверхность и пространство, кожа, растущие мышцы и желание. Золота больше нет, скоро исчезает серебро, и остается костяной узор, прорывающийся сквозь холмы, которые тоже рушатся. Кости и летящий песок, а потом — только песок. Телдару огромный, как и я; я не вижу его, но чувствую кончиками пальцев и языком.

«Нола, — его голос одновременно внутри меня и вдалеке. — Мы должны возвращаться. Еще много дел».

«Нет, — говорю я, и мой голос звучит как гром. — Я хочу еще…»

Он смеется, и я чувствую его губы на своем горле.

«Знаю. Такой ты и должна быть, если мы хотим ее вернуть. Идем. Мы должны убедиться, что эта часть закончена».

Гробница вокруг меня плавала, стены уплотнялись каждый раз, когда я мигала. Огонь факела был ярко-зеленым, на камнях расплывались черные пятна, будто синяки. Я лежала на боку лицом к саркофагу. Телдару был на ногах, и на секунду его фигура показалась мне серебристой и золотой. Я прижала к глазам дрожащие руки, а когда отвела их, увидела белое платье Селеры и ее драгоценности, покрытые черными рыбами зрительных пятен.

Я села и подползла к Телдару. Я чувствовала силу своего Иного Я, которая давила на плоть и мышцы, и это она толкала меня, а не желание знать, что он замыслил. Я направлялась к нему с силой, немая от ужаса, а потом поднялась на колени и увидела.

Глаза Селеры были открыты. Она смотрела ему в лицо — мертвая, подумала я с облегчением и очередным приливом ужаса, но потом она моргнула. Это было медленное движение, как подъем и падение ее грудной клетки.

— Жива, — еле слышно сказала я.

Телдару притянул меня к себе; я не сопротивлялась. Он обнял меня и Селеру, нас обеих.

— Да, — ответил он. — Но смотри.

Ее глаза нашли меня и сосредоточились. Потом вернулись к нему, замерли. Она испустила влажный, долгий выдох. Телдару взял мою руку и положил ей на щеку, которая оказалась обжигающе горячей. Я ожидала холода, вздрогнула, попыталась отдернуть ладонь, но он держал крепко. «Пустыня, — подумала я, — кости, песок и белое горячее небо».

Он наклонился и поцеловал ее в лоб, потом в губы. Я услышала еще один хрип. Ее глаза замерли на его лице. Кожа внезапно похолодела, и я усомнилась, была ли она горячей. Я только представила это, вообразила. Но я была полна сил и голодна, а ее шея кровоточила — там, где я ее прокусила, еще текла кровь.

Он вновь поцеловал ее, теперь глубоко, словно она могла ответить. Должно быть, он почувствовал мою дрожь, поскольку выпрямился и сказал:

— Ты волнуешься; нам надо торопиться. Взгляни на нее и найди путь назад.

«Нет», подумала я, но разве я могла возражать? Мы должны вернуть ее, и я была готова: меня торопили мое тело и видения, не только он. Я прогнала черные пятна, сосредоточилась на ее лице, но мой взгляд был прикован к шее. Ясный влажный узор, который создали мои зубы. Я прищурилась и в следующую секунду уже была по ту сторону, а он со смехом следовал за мной.

Живой мир Селеры был похож на мир Лаэдона; мертвый ничем не напоминал мир Борла. «Конечно, — думаю я. — Ведь он животное». Но голова все равно кружится. Вытягиваю руки — или мне кажется, — но пространство вокруг такое черное, что я ничего не вижу. Под ногами нет ничего, что тянется и искривляется, ищет и прячется.

«Стой спокойно», откуда-то говорит Телдару. Я расслабляюсь, и он рядом, прижимает меня к себе. Я упираюсь, но его руки как корни оборачиваются вокруг меня, и я чувствую облегчение, поскольку тьма непроницаема.

«Слишком поздно, — бормочу я. — Она умерла».

«Нет, — он берет мое лицо, целует в лоб, нос и щеку. — Найди цвет, — произносит он у самых моих губ. — Должно быть несколько цветов; найди хотя бы один».

Он разворачивает меня, оказываясь за спиной, как в последнем видении. Я закрываю глаза, потом открываю и действительно вижу разницу. Мир полон теней. Некоторые кажутся черными, и их движение я вижу: они извиваются и летят, словно дым. Другие, чуть дальше, светлые — серые или белые, — и когда я сосредотачиваюсь, некоторые начинают меняться. Я вижу вспышку зеленого, вспышку бронзового и бросаюсь вперед. Я не жду, что смогу прикоснуться к этим огонькам, но зеленый уже в моей руке. Он слабый, горячий, как щека Селеры, и я едва не роняю его. Рука Телдару накрывает мою, и мы оба крепко его держим.

«Теперь еще», говорит он, и внезапно там, где был зеленый, я вижу самые разные цвета — путаница лент, каждая из них — своего оттенка, и все они неподвижны. Телдару проходит мимо; я вижу его руку, невозможно длинную. Он хватает пригоршню лент и осторожно тянет к себе. Он сплетает их, касается одной, соединяет с другими, и они начинают светиться и подергиваться. В каждой яркой переплетенной полосе я вижу образ: младенец, солнце, ожерелье, зеркало. Их много, и они меняются с каждым ударом моего сердца.