Луанн Райс - Дотянуться до звезд

• Название: Дотянуться до звезд
• Автор: Луанн Райс
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01137-5

Когда-то давно Диана Роббинс встречалась одновременно с двумя братьями Аланом и Тимом Макинтошами. Они оба любили ее, и в разные времена она любила каждого из них. Но замуж все-таки вышла за Тима. Еще беременной Диана узнала, что ребенок будет инвалидом. Тим так и не смирился с этим и сбежал, бросив Диану с новорожденной дочерью на руках.

На протяжении многих лет его брат Алан утаивал свою любовь к теперь уже бывшей жене брата. Однако Диана закрыла свое сердце для мужчин — особенно с фамилией Макинтош. Но один случай заставил ее в корне изменить свое отношение к жизни, и к Алану тоже…

---

День у Алана выдался не из легких. Трехлетний пацаненок проглотил фишки от «Монополии», и Алан потратил целое утро на то, чтобы определить, сколько именно. Одну? Тринадцать? Оказалось, что мать вошла в комнату, когда ее сын уже дожевывал остатки первой. Прежде чем она успела помешать ему, он засунул в рот еще парочку. Эти три и обнаружились на рентгеновском снимке, поэтому Алан посоветовал семье следить за стулом карапуза и отправил их домой. Теперь он взял телефонную трубку и набрал номер в Новой Шотландии.

— Алле? — раздался глухой, скрипучий голос, словно принадлежавший отрицательному персонажу какого-нибудь мультфильма.

— Очень мило, — сказал Алан. — Тебе могли бы звонить из Международного дельфиньего совета, чтобы подкинуть денег на исследования, а ты им отвечаешь как заправский водяной.

— У меня уже есть их деньги. С какой стати я обязан повторно лизать им задницы? Вы, врачи, слишком обходительны и тактичны. По моему скромному мнению, хорошие манеры не стоят потраченного на них времени. Хоть ты и не спрашивал меня об этом.

— Привет, Малаки.

— Здорово, Алан. Чем обязан?

— Обязан?

— Ну да. Тому, что меня беспокоит занятой молодой доктор.

Алан мысленно представил себе Малаки в рулевой рубке. Уйдя на пенсию из ВОИ, он продолжил научные изыскания самостоятельно, переехав в Луненбург, что в Новой Шотландии. Он жил и работал на своем старом буксире, записывая звуки морских млекопитающих для изучения способов их коммуникации. Необычное времяпрепровождение для старикана, чьи собственные навыки в общении были довольно сомнительны, и это еще мягко сказано.

— Как погодка? — спросил Алан.

— Отличная. Приедешь в гости?

— Работы по горло.

— У меня идея. Быстренько до Рождества вылечиваешь болезных детишек. Потом бросаешь свою клинику, летишь в Канаду и днями напролет слушаешь китов. Мне бы пригодилась твоя помощь.

— Звучит заманчиво, — сказал Алан.

— Тогда в чем дело? Повесил табличку на дверь офиса, послал всех к чертям и приехал сюда.

— К чертям, говоришь? — сказал Алан, пробуя на вкус эту фразу и посматривая на стену фотографий, с которой улыбались его пациенты — малыши и подростки.

— Единственное, что меня волнует, так это чем займется БМО? — спросил Малаки.

— БМО… — повторил Алан.

— Точно… Им придется выбросить все эти пироги с курятиной, шоколадные торты и свитера.

— Ты, наверное, там как в масле катаешься, — предположил Алан.

— Они предпочитают держаться от меня подальше, — ответил Малаки, — эти милашки из Новой Шотландии. Одной жены мне хватило на всю оставшуюся жизнь.

— Видимо, их отпугивает череп с костями над твоей дверью, — сказал Алан. — Или то, как ты отвечаешь по телефону.

— Ладно, хорош подкалывать дедушку, — сказал Малаки, — переходи к делу. Прошлую ночь я шесть часов сидел с гидрофонами, и мне надо прослушать еще две пленки. Что случилось-то? Дети заколебали?

— Они едят свои игрушки.

— Хех, — хмыкнул Малаки. — Мой однажды сожрал морскую звезду. Ничего, выжил. Еще что-нибудь беспокоит?

— Племянница, — сказал Алан, глядя на медкарту Джулии.

— Дочка Тима?

— Да.

— Я весь внимание.

— Ей уже одиннадцать. У нее больше проблем, чем радостей, Мал, и так было с самого начала.

— Знаю. Думаешь, я не помню вашу мыльную оперу? Что изменилось? — спросил Малаки, и скрипучесть в его голосе пропала.

— К чему этот вопрос? — сказал Алан.

— Одиннадцать лет ты просто наблюдал за ней — а сейчас, должно быть, произошло что-то серьезное. Так что же, ей становится хуже?

Алан выглянул в окно:

— Пока нет.

— Но станет?

— Да. От Тима есть новости?

— Я не особо люблю разговаривать с ним о тебе, как и с тобой о нем. Понимаешь? Потом бед не оберешься. Что говорит мать девочки?

— Ей известны факты, но она закрывает на них глаза. Она…

— Вот только не говори «отказывается признавать очевидное», — пробурчал Малаки.

— Не буду, — сказал Алан. Старый наставник научил его избегать профессионального жаргона и никогда не опошлять ситуации шаблонными выражениями, которые звучали так, словно их выдрали из журнальных статей. — Но что-то вроде этого.

— Послушай, — сказал Малаки. — Ты лучший педиатр, выпущенный Гарвардом за последние двадцать лет. И для этого ребенка ты делаешь все, что в твоих силах… она в хороших руках. Вот мой взгляд на ситуацию.

— Похоже, я должен прыгнуть выше головы, — сказал Алан.

— Я уже говорил тебе, океанографом быть намного проще, — сказал Малаки дрогнувшим голосом.

— Да, и порой я жалею, что пропустил твои слова мимо ушей, — сказал Алан.

— Как она?

— Джулия? Я же сказал, она…

— Нет, я про мать. Про Диану.

Алан поежился. Сердце у него заколотилось в бешеном ритме, и на мгновение голос отказался ему повиноваться.

— Это ты спрашиваешь или кто-то другой? Он что, рядом с тобой?

— Это я спрашиваю.

— Она в порядке, — сказал Алан, осознав, что Малаки не ответил на его второй вопрос. — В полном порядке.

— Рад это слышать, — сказал Малаки. — Она-то ни в чем не виновата.

— Ты прав, — ответил Алан, ощутив, как в груди начал закипать давнишний гнев. — Не виновата.

— Паршиво, когда один брат уводит подружку у другого.

— Она не была моей подружкой, — сказал Алан. — Мы сходили только на одно свидание.

— Слова, слова — свои чувства нельзя обмануть. Тебе следовало открыться ей, когда у тебя еще был шанс. Но, чтобы не мешать им, ты отошел в сторонку и теперь расплачиваешься за это.

— Хм, — сказал Алан, рассматривая залитую морской водой пристань.

— Ты там живой, Алан?

— Я хочу разобраться с этим раз и навсегда, — сказал он.

— Разобраться? В смысле с Тимом?

— Да.

— Давно пора, — сказал Малаки. — Незачем держать все внутри и травить себя.

— Вот и конец перемирию, — сказал Алан.

— Перемирию? Это ты о чем? — спросил Малаки. — Хотелось бы узнать.

— Я понял, к чему ты клонишь, Мал, — сказал Алан. — Если увидишь Тима, если он вдруг окажется в твоем доке, передашь ему кое-что? Скажи, что я хочу поговорить с ним. Как можно скорее.

— Заметано, — ответил Малаки Кондон.

Промокший насквозь Бадди, изрыгая ругательства, захлопнул за собой входную дверь. Сидя возле щенячьей клетки, Эми читала «Энн из зеленых крыш», смотрела телевизор и намеренно не обращала на него внимание. Она слышала, как он шумел на кухне, гремя содержимым шкафчиков. Из своих ежедневных походов в гости к Джулии и Диане Эми вынесла главный урок — хорошее настроение всегда побеждало плохое.

«Пусть ругается, пусть буйствует», — думала Эми, силясь сосредоточиться на книжке, которую ей дала Диана. Она попробовала поступить так же, как и в случае с Дэвидом Бегвелом: пожалеть Бадди. Своим поведением недалекие люди вызывали лишь горькую усмешку и сожаление. Но когда Бадди направился к двери в комнату ее матери, благие намерения тут же улетучились из головы Эми.

— Не ходи туда, — сказала Эми.

— Что-что? — спросил Бадди, взявшись за дверную ручку.

— Я сказала, — Эми нервно сглотнула, — оставь мою маму в покое.

— В моем собственном доме никто не будет указывать мне, что я могу делать, а что нет, — заявил он. — Ни ты, ни твоя мать.

— Мы тоже здесь живем, — сказал Эми. Ее сердце снова гулко застучало. Чтобы набраться смелости, она пыталась вызвать в памяти лицо Дианы. Но это ей нисколько не помогло.

— Заткнись, Эми, — сказал он. — Лучше выключи телевизор, пока читаешь. Твой последний табель с отметками был хуже некуда.

Для Эми табель успеваемости оставался еще одной занозой в сердце, помимо того факта, что ее мать проводила почти все дни, зарывшись в одеяла. Сжавшись внутри, будто слизень, на которого сыпанули соли, Эми вперила в Бадди непокорный взгляд.

— Ты побил маму, — сказала она.

— Чего ты там вякнула?

— Ты сделал ей больно, — сказала Эми. — Я видела.

— Оставь разборки взрослым, — ответил Бадди. — Ты ничё в этом не понимаешь.

— Ничего, — сказала Эми, — а не ничё.

— Умничаешь, совсем как твоя мать. Эта стерва любит выпендриваться, и похоже, яблоко от яблони недалеко укатилось…

У Эми на глаза навернулись слезы. Почему какой-то засранец вроде Бадди имеет право обзывать ее мать? Как мама могла жить с ним под одной крышей — и подвергать Эми таким унижениям? Действия опередили ее мысли, она вскочила на ноги и подбежала к нему.

— Не смей так говорить о ней.

— Ты же слышала, как прошлой ночью она распевала «У тебя появился друг», будто у нее есть голос. Она тупая корова, вот кто. Устроила тут караоке.

— Это их с папой любимая песня! — крикнула Эми, и в ее глазах полыхнул гнев.