Федор Щербина - История Кубанского казачьего войска

• Название: История Кубанского казачьего войска
• Автор: Федор Щербина
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-048

Книга знаменитого казачьего деятеля, исследователя и литератора Ф.А. Щербины расскажет читателям об истории Кубанского казачьего войска, о его быте, о схватках с горцами Кавказа, о том, как в течение столетий казачество выживало в непростых условиях. Вашему вниманию предлагается сокращенная версия прекрасного двухтомника, увидевшего свет накануне Первой мировой войны.

---

Вслед за этим отражением горцев Власов перенес военные действия за Кубань. Отряд под его личной командой был двинут на р. Иль. На 15-й версте от Кубани черкесскими секретами было открыто движение нашего отряда. Весть об этом с быстротой молнии охватила весь Ильский район. От аула к аулу неслись ружейные выстрелы, предупреждавшие об опасности соседей. К удивлению казаков, где-то в горах прогремели раскаты пушечных выстрелов. Черкесы приготовились к встрече врагов. Когда Власов, выделивши из отряда партию в 459 человек, послал ее под начальством войскового полковника Перекреста сжечь сено, то черкесы напали на казаков в таком громадном количестве, что казаки, спасаясь от неприятеля, вынуждены были в карьер мчаться обратно к отряду. Тем не менее, пока команда Перекреста не успела соединиться с главными силами отряда Власова, черкесы успели настичь отставших на слабых и усталых лошадях казаков и 28 из них убить, а 20 ранить. Предприятие Власова не удалось, и он вынужден был направиться обратно в Черноморию.

Но в феврале Власов снова двинулся в горы. В сражении 15 февраля с абадзехами и шапсугами в отряде у него было ранено два офицера и 68 нижних чинов. Черкесы же благодаря артиллерийскому огню понесли более чувствительные потери. К 24 февраля был сформирован заново отряд, выступивший под командой Власова в земли шапсугов и натухайцев. Отряд, составленный из 1, 2, 4, 8 и 9-го конных полков и 2, 3, 4, 5 и 10-го пеших, с присоединением к ним стоявших на Кордонной линии 5-го и 7-го конных полков и 6, 7 и 8-го пеших, был разделен на три части: две действующие колонны были под командой войсковых полковников Стороженко и Табанца, а третьей резервной, при которой находился и Власов, командовал есаул Ольховой. Целую ночь, в тишине и с большими предосторожностями, отряд в полном составе двигался вперед, пока не достиг р. Псебебс, у которой и остановился для отдыха. Отсюда колонна Табанца была направлена на шапсугские аулы, а колонна Стороженко на аулы натухайцев; резерв остался на месте. На рассвете 25 февраля казаки первой колонны атаковали два шапсугских аула. Захваченные врасплох жители бросились бежать в лес, но казаки успели захватить в плен 35 человек, освободили из плена одного русского и убили на месте 27 сопротивлявшихся черкесов, ранивших двух казаков. Аул, запасы сена и хлеба были сожжены, более ценное имущество и оружие взято отрядом, а скот и баранта угнаны казаками. С этой добычей колонна Табанца двинулась прямо в Черноморию, легко, почти без всяких потерь, справившись с черкесами. Колонна Стороженко употребила целые сутки, пока добралась по трудной дороге к двум натухайским аулам. Натухайцы встретили казаков выстрелами. Тогда Стороженко приказал атаковать оба аула. Черкесы оказали при этом самое слабое сопротивление. Аулы были разорены, а имущество и скот забраны отрядом. Казаки взяли в плен 44 натухайца и нескольких убили. Затем и колонна Стороженко направилась в Черноморию, куда и прибыла без всяких препятствий. Туда же передвинулся и резерв с генералом Власовым. Это был последний поход Власова на Кубань.

Разоренные аулы оказались принадлежащими натухайскому князю Сагат-Гирею-Калабат-оглы, находившемуся в мирных отношениях с русскими. Князь запротестовал против враждебных действий генерала Власова. Его поддержал попечитель горских народов де Скасси. Назначено было следствие. В конце концов генерал Власов признан был виновным в нарушении мирных отношений с натухайцами, удален от командования Черноморской кордонной линией и должен был возместить убытки, понесенные натухайцами в двух аулах, разоренных казаками.

Финал, достойный тщеславного генерала, который в погоне за военной славой, с одной стороны, забывал интересы населения, которое он призван был защищать, а с другой, с ненужной суровостью так же жестоко карал черкесов за мелкие проделки, как и за крупные нападения, а иногда и просто без всякого повода. Первых, казаков, он экономически обессиливал, вторых разорял и доводил до крайнего озлобления. Правда, Власов, захвативши черкесский скот, распределял его потом между казаками, служившими на Кордонной линии, и их семьями, лишившимися своих кормильцев. Но это делали и другие начальники казаков, а самая помощь все-таки была случайной и малозначительной сравнительно с теми потерями, которые несло население от поголовного привлечения на Линию и от напряженной военной службы, благодаря которой в огромном количестве гибли казаки и лошади. Несомненно, что этим генералом руководили, кроме слепой служебной ревности, военное тщеславие и жажда к наградам. Император Николай, судья строгий и беспристрастный, по поводу действий генерала Власова писал 29 июля 1829 года в рескрипте на имя Ермолова: «Ясно видно, что не только лишь одно презрительное желание приобрести для себя и подчиненных знаки военных отличий легкими трудами при разорении жилищ несчастных жертв, но непростительное тщеславие и постыднейшие виды корысти служили им основанием». Справедливость требует прибавить, что Власов действовал таким образом из угождения Ермолову, который был рьяным приверженцем опустошительной войны с горцами и щедро награждал исполнителей его карательных планов.

Раздраженные и доведенные до отчаяния карательными экспедициями Власова черкесы продолжали волноваться и искать защиты у Турции. В августе армяне-лазутчики, прожившие 7 дней в Анапе, привезли сведения о кознях, готовившихся для Черноморского войска в Анапе. Анапский комендант Абдул-паша вызвал в крепость до 400 представителей от различных черкесских племен для выяснения их отношений к русским. Черкесы эти расположились лагерем около Анапы и ежедневно собирались на совещания. Они просили анапского пашу довести до сведения султана турецкого, что в течение 25 лет по Кубани и Тереку у черкесских племен было убито русскими 25 225 душ черкесов, захвачено 50 000 лошадей, 60 000 рогатого скота и 100 000 овец. Представители черкесов предложили паше послать к Падишаху 11 депутатов, которые выяснили бы чрезмерность убытков, причиненных русскими горцам, и ходатайствовали бы перед султаном о покрытии хотя бы части этих убытков. Депутаты были избраны и немедленно отправлены в Турцию.

Скоро потом анапский паша снабдил натухайцев порохом и свинцом, что видели армяне-лазутчики. Почти одновременно он отправил к абазинцам порох, ядра для пушек и 4 канониров из Анапы. Сами абазинцы наняли также двух турок, умевших обращаться с орудием и опытных в стрельбе из них. Из Турции прибыли 8 судов с товарами и провиантом для 1000 человек войска, которому предстояло высадиться в Анапе.

Между тем посланные горцами депутаты не были приняты султаном. Султан отослал их в Трапезунд к Хаджи-Гасану-паше, назначенному комендантом в Анапу. Гасан разобрал жалобу депутатов и нашел, что они не правы, так как сами начали войну с русскими. В особом обращении к закубанским народам он советовал черкесам «жить смирно и воровства в России не делать», обещая, что при этом условии и Россия не станет разорять черкесов.

Мысль о мирных взаимоотношениях не чужда была и некоторым черкесам. В конце 1825 года представители известной у натухайцев фамилии Супако ездили к абазинцам и убеждали их прекратить войну с русскими, рисуя преимущества мирных торговых отношений с русскими и невыгоды военных действий.

В разного рода переговорах и заботах о мирных отношениях прошел и 1826 год. Приготовления к набегам черкесов на Черноморию были приостановлены сторонниками мира. Находившиеся с 23 января по 11 февраля этого года в Черкессии русские комиссары Таупи и Люлье сообщили следующие факты.

Черкесский князь Калабат-оглу-Смаил-Гирей, узнавши о сборище шапсугов, намеревавшихся идти на Черноморию, явился 18 января на это сообрание с младшим сыном Индар-оглу, родственниками и друзьями. Изобразивши в ярких красках опасность и риск готовившегося предприятия, Калабат частью доводами, а частью угрозами заставил шапсугов отказаться от набега на казачьи поселения.

Другой князь, Абат Убых, не успевший сделать того же в аналогичном случае, отправился в Анапу и просил анапского пашу понудить шапсугов отказаться от набега на Черноморию. И паша послал с таким поручением к шапсугам чиновника.

Третий князь, Навруз-оглу-Девлет-Мурза, получивши известие, что часть натухайцев подговорена шапсугами к совместному с ними нападению на казачьи поселения, собрал значительное количество друзей и отправился с ними к сборищу шапсугов и натухайцев. Здесь, в собрании горцев, силой своего красноречия он так подействовал на воинственных черкесов, что одни из них немедленно оставили военный стан и отправились по домам, а другие остались и дали торжественную клятву не нарушать мира с русскими. Сам Навруз тоже присягнул в том, что он всегда будет отклонять горцев от набегов и извещать русских о враждебных намерениях шапсугов, хотя бы это и стоило ему жизни.