Чарльз Верлинден - Покорители Америки. Колумб. Кортес

• Название: Покорители Америки. Колумб. Кортес
• Автор: Чарльз Верлинден
• Издательство: Ростов-на-Дону: «Феникс», 1997. — 320 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00419-8

Колумб сделал величайшее географическое открытие всех времен, хотя при этом он исходил из ошибочных представлений и упорно придерживался своих заблуждений. Поэтому он и сомневался в значимости своих открытий. Но это заблуждение принесло свои плоды. Эрнан Кортес — продолжатель дела Колумба — известен как завоеватель Мексики и губернатор Новой Испании. Они создали современный западный мир, и заложили основы атлантической цивилизации, судьба которой тесно связана с судьбой цивилизации всего мира.

---

Генуэзец планировал сначала подойти к Канарским островам, так как этот путь был хорошо знаком уже полтора столетия. Следуя тогдашней географии, он находился там на широте Японии, долгожданного Сипанго. А потом его отнесло ветрами…

Облик мира изменило удивительное смешение заблуждений и счастливых случайностей. Если бы Колумб взял курс немного севернее, то его постигла бы та же участь, что и фламандца ван Ольмена несколько лет тому назад, и он не открыл бы Америку. А может быть, во время своего путешествия в Гвинею он заметил, что у Канарских островов ветры дуют на запад, но как далеко? Этого он в любом случае не знал. Поэтому не только попутные ветры — счастливая звезда вела его.

Спустя шесть дней на горизонте появился остров Гран-Канария, в то время как обычно для подобного расстояния необходимо восемь или десять дней. Там Колумб оставил «Пинту», руль которой часто ломался и его нужно было отремонтировать, а сам продолжал свой путь на «Санта-Марии» и «Нинье» до острова Гомера. 12 августа он прибыл туда и пополнил свои запасы. Но так как «Пинта» не следовала за ними, он вынужден был вернуться в Лас-Пальмас, столицу Гран-Канарии, здесь он узнал, что Пинсон из-за плохой работы руля две недели блуждал по морю, прежде чем смог войти в гавань. Ремонтные работы шли полным ходом, и это время использовали для того, чтобы сменить оснастку на «Нинье».

В пятницу, 1 сентября 1492 года, маленькая эскадра покинула наконец Лас-Пальмас и прибыла на следующий день в Сан-Себастьян, гавань Гомеры. Рано утром б сентября Колумб оставил Старый Свет далеко позади себя и отправился в неизвестность. По крайней мере, он надеялся на это. На самом же деле ветры противоположного направления отнесли его назад. Лишь в три часа утра 8 сентября он достиг зоны ветров, которые понесли его на запад. Вечером 9 сентября земля полностью скрылась за горизонтом.

С этого момента дни и ночи отличались у моряков только сменой вахты на корабле. Лично у Колумба они отличались по молитвам, которые он читал по своему молитвеннику. Может быть, это был тот самый молитвенник, который еще и сегодня хранится в библиотеке Линкеи в Римской академии. В своем путевом дневнике, дошедшем до нас не в оригинале, а в копии и написанном живым и выразительным языком, Колумб записывал общие молитвы, которые, следуя старому обычаю, читали на борту кораблей: на восходе солнца — Salve Regina, утром — молитва, читаемая одним из молодых матросов. Ее текст Колумб не приводит, но он известен из других источников. За ней следуют — Pater noster и Ave Maria. Самая короткая молитва — не литургическая. Она возникала в глубине души моряков, которые после благополучно пережитой ночи были рады снова увидеть свет солнца на спокойном или бурном, но всегда опасном море:

«Слава свету и святому кресту и Господу нашему праведному и святой Троице. Слава душе нашей и Господу, подарившему е*е нам. Слава дню и Господу, пославшему его нам».

За обедом, который обычно готовили молодые матросы, пили вино или воду. Обед включал в себя сухари, соленое мясо или рыбу, сыр, бобы, чечевицу, приготовленную с оливковым маслом и чесноком.

Свое местонахождение Колумб определял по простому квадранту. Он представлял собой деревянный сегмент круга в 90°, на одном из прямых углов которого с помощью двух искателей визировали звезду, служащую ориентиром, а свисающий с острия свинцовый отвес на дуге в 90° показывал высоту. Из-за свинцового лота этот навигационный прибор на движущемся корабле работал не очень точно.

С определением долготы дела обстояли еще хуже. Так было и после Колумба, вплоть до изобретения хронометра в XVIII веке. Когда Колумб открыл Америку, на борту корабля не было никаких особых приборов для определения долготы. Направление устанавливали по компасу, время измеряли при помощи песочных часов; определяли расстояние, пройденное за указанное время, и полученную точку наносили на карту. Конечно, расхождения между магнитным и географическим севером играли большую роль, но на счастье Колумба его плавания проходили в зонах очень незначительного отклонения. Этому способствовал также и тот факт, что корабли были деревянными и на них было не так уж много металлических предметов. Для измерения долготы нужно было знать скорость корабля, но лаг и его узлы были изобретены лишь в XVI веке. Во времена Колумба скорость определяли глазомером. На его карте не были обозначены широта и долгота.

В ночь с 7 на 8 сентября, когда они находились между островами Гомера и Тенерифе, Колумб начал отмечать пройденное расстояние. Так как он все время придерживался одного и того же направления, это было не очень трудно делать. Намного сложнее было на обратном пути, когда он часто должен был менять курс. И в результате он прибыл не в Испанию, а в Португалию. Такими были сюрпризы и опасности навигации по собственным оценкам. Но, как можно будет видеть в дальнейшем, Колумб относился к людям, умеющим свести к минимуму подобные сюрпризы и опасности. У него был ярко выраженный дар наблюдений за всеми приметами, которые моряку дает природа на небе и на море, а его физические и духовные силы, его выносливость были ни с чем не сравнимы.

Во время его первого плавания, изменившего представления о лице мира, навигация была довольно примитивной. В достижении больших успехов Колумбу сопутствовало счастье. Не было ни одного шторма, ни одного штиля, лишь несколько дней менялось направление ветра. Трудности, с которыми генуэзец мастерски справлялся, были, прежде всего, морального и общечеловеческого свойства. Он знал, что в любой момент команду может сковать страх, так как они были уже очень далеко от земли. На официальной карте он помечал более короткие расстояния по сравнению с теми, которые они, по его мнению, проходили. Лично для себя он держал другую карту. Ошибки в оценках допускали в то время все. Но на основе записей об обеих картах в его дневнике можно определить, что он меньше ошибался там, где хотел ввести в заблуждение других, чем там, где отмечал, по его мнению, истинное положение дел. Во всяком случае, эта хитрость частенько оказывала ему неоценимую услугу.

Море было голубым и искрилось на солнце, высоко над мачтами величественно проплывали облака, теплый воздух надувал паруса. 16 сентября Колумб писал: «Утро великолепное, погода, как в апреле в Андалусии, недостает лишь пения соловья». В этот день они вступили в Саргассово море, море с плавающими водорослями. 21 и 22 сентября казалось, что они плывут по бескрайнему желто-зеленому лугу. Но вскоре, привыкнув, они уже не чувствовали такого беспокойства.

Между тем эскадра шла примерно на 28 градусе широты. Незначительные отклонения стрелки компаса на северо-запад обеспокоили команду, но, все основательно обдумывая, Колумб вносил необходимые коррективы.

Некоторое время дули лишь слабые ветры. 25 сентября Мартину Алонсо Пинсону показалось, что он видит землю. Но это было всего лишь облако. С 26 сентября по 1 октября они прошли 382 мили, тогда как в самом начале они проходили по 174 мили за сутки. Океан был настолько спокоен, что команда заскучала и начала роптать. У них, вероятно, было и что похуже на уме, так как однажды Колумб спокойно сказал им, что они могут даже и убить его, но это вряд ли принесет им пользу. Их всех казнят, если они вернутся в Испанию без него. Затем он начал говорить о богатствах, ожидающих их на Востоке, о наградах, которые они могут получить по возвращении.

В первую неделю октября скорость заметно увеличилась, примерно до 142 миль в день. Направление немного изменилось на юго-запад, отчасти из-за отклонения компаса. К счастью, конечно, иначе 12 октября Америка не была бы открыта. 7 октября на «Нинье» снова показалось, что они увидели землю. Стали встречаться большие стаи птиц, обычно летящих в это время из Северной Америки на Бермудские острова, и Колумб решил следовать этому знаку с небес. Это было очень важным решением, так как эскадра, отнесенная Гольфстримом к берегам Флориды, могла потерпеть крушение. Даже если удалось бы им избежать водоворота, их понесло бы течением вдоль берегов современных Соединенных Штатов Америки, и в лучшем случае они то под парусами, то по течению могли бы отправиться обратно в Европу, лишь издали увидев берега, но ничего не открыв. Стаи птиц приподняли завесу, закрывавшую западному человеку Новый Свет.

За двести миль до Багамских островов, то есть за два дня до великого открытия, 10 октября, плавание чуть не закончилось безо всякого результата. На борту все время возрастало напряжение. Несмотря на стаи птиц, земли не было видно. Колумб был вынужден даже пообещать, что вернется в Испанию, если в течение двух-трех дней они не увидят берег. Что же случилось? 9 октября, когда море было совершенно спокойным, трое капитанов, Колумб и оба Пинсона, совещались на борту «Санта-Марии». Пинсоны хотели повернуть обратно, но дали себя уговорить. Подслушивал ли кто-либо у двери? Во всяком случае 10 октября, когда поднялся ветер и «Санта-Мария» стала быстро продвигаться вперед, экипаж охватил страх. Колумб вынужден был пообещать в случае необходимости повернуть назад.