Анатолий Корольченко - Выбитый генералитет

• Название: Выбитый генералитет
• Автор: Анатолий Корольченко
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-222-01052-Х

В книге рассказывается о судьбе выдающихся советских маршалов, генералов, адмиралов, внесших значительный вклад в развитие Советских Вооруженных Сил и победу в Великой Отечественной войне. Необоснованно репрессированные в 1937— 1950-х годах, большинство из них были уничтожены. Впоследствии реабилитированные, они оставили делами своими добрый след в российской истории.

Адресована широкому читателю.

---

В ожидании прибытия наркома, командарм Якир был у центральной трибуны, где находились командующие всех военных округов, а также зарубежные гости.

Ворошилов приехал не один. С ним были его заместители, руководители Украины: Косиор, Постышев, Петровский.

— Начнем, — сказал нарком, выслушав рапорт Якира.

К большой, вывешенной перед трибуной схеме вышел помощник руководителя учения, комдив: в петлицах гимнастерки алели два ромба. Водя указкой по схеме, он стал объяснять сложившуюся в ходе учения обстановку.

Западной стороне удалось оттеснить «восточных» и, имея превосходство, добиться успеха на главном направлении. С целью задержки подхода их резервов командование «восточных» приняло решение на выброску воздушного десанта. Задача его заключалась в захвате переправ через Днепр и удержание их до подхода своих наступающих главных сил.

— В настоящее время, — говорил комдив, — самолеты с десантом в воздухе. Они поднялись с аэродромов, находящихся от места десантирования почти в трехстах километрах. Ровно в двенадцать ноль-ноль они достигнут назначенного района и приступят к выполнению боевой задачи.

Находящиеся на трибуне и вблизи ее военные взглянули на свои часы. Стрелки показывали одиннадцать тридцать.

— Самолеты с десантом имеют надежное прикрытие истребителей, — продолжал объяснение комдив. — Они сопровождали их на всем пути. А другая группа самолетов уже наносит удары по наземным целям «западных».

В том направлении, куда указал помощник руководителя учения, все увидели кружившие самолеты. Оттуда доносились глухие взрывы бомб и частые строчки пулеметных очередей. Там находились зенитные батареи, и самолеты «уничтожали» их.

Последовательность действий войск руководителю учения Якиру известна до мелочей. В подготовительный период она неоднократно выверялась и уточнялась. И теперь, слушая помощника, он с удовлетворением отмечал согласованность войск и точность расчетов.

Он поглядывал то на часы, то в небесную даль, где должны появиться самолеты с десантом. Он знал, что на каждом воздушном корабле находится до трех десятков человек, что на парашютах будет сброшено тысяча двести десантников и всего за несколько десятков минут.

Вслед за первым эшелоном подойдет второй, который доставит тяжелое вооружение. А потом на захваченный аэродром приземлятся самолеты с посадочным десантом и высадят целую стрелковую дивизию с орудиями, танками, автомобилями…

В ожидании самолетов руководитель учения испытывал волнение. Где они? Когда появятся?

— Якир, где же ваши самолеты? — взглянув на часы, спросил Ворошилов.

— На подлете, товарищ нарком, — ответил он, предупрежденный радистом. Авиационная рация находилась неподалеку от трибуны. И тут все услышали далекий, едва различимый мерный гул, исходивший от множества самолетов. Якир вгляделся в небо, потом поднес к глазам бинокль и увидел черточки широких плоскостей бомбардировщиков. Черточек было множество, их невозможно было сосчитать. Шел десант.

И все, кто находился на трибуне и подле нее, устремили взгляды в сторону приближающихся самолетов. Они летели тройками, словно стая птиц. От мощного гула сотен моторов воздух упруго вибрировал, в мелкой лихорадочной дрожи, казалось, билась земля.

Первое звено приближалось, в бинокль были видны колеса шасси, надписи на плоскостях, проем распахнутой двери на фюзеляже. И вдруг из этого проема, плоскостей, густо посыпались точки.

— Прыгают!.. Началось!.. Пошли!.. — послышались голоса наблюдавших.

Десантники падали не долго, потом над ними вырастал длинный шлейф строп и еще не распустившегося шелка купола. В следующий миг они оказывались под куполом. Подошла вторая волна самолетов и с них снова посыпались точки, а распустившиеся купола составили как бы второй ярус. Не успели первые десантники достигнуть земли, как подлетела третья волна самолетов.

Якир наблюдал эту картину с волнением. Он более всего боялся, что десантирование затянется. Но нет, опасение оказалось лишним: оно продолжалось в точно назначенные минуты.

— Они прыгают, как боги! — донесся чей-то восторженный возглас.

Запрокинув голову, застыл французский генерал, пытаясь сосчитать купола на небосклоне. Рядом с ним, надвинув на лоб фуражку, вглядывался в необыкновенное зрелище высокий чех. Экспансивный итальянец восторженно восклицал:

— Колоссаль! Брависсимо! Мольте бено!

Не мог скрыть своего восхищения и Якир, руководитель учения. Он воочию видел, как то, что еще было теорией, теперь воплотилось в реальность, что перед всеми — новый род войск, рожденный в Красной Армии, сильный, дерзкий, неустрашимый.

Его внимание привлекли действия приземлившихся воинов. Сбросив с себя парашюты, они объединялись в подразделения и спешно выдвигались к указанным рубежам. Неподалеку находился полевой аэродром, и они должны были его захватить, чтобы принять посадочный десант.

— Господин генерал, — обратился к Якиру англичанин. — Какова численность посадочного десанта?

— Более трех тысяч человек. Кроме того, в их распоряжении находятся танки и артиллерия.

Спустя немного времени Якир направился к Ворошилову.

— От командира дивизии получена радиограмма: «Десантировались в расчетной численности. Потерь нет. Отразив с ходу контратаку противника, дивизия овладела мостом через Днепр. Аэродром готов к приему посадочного десанта».

— Хорошо, командарм. Объявите от моего имени благодарность своим войскам. Они действовали отлично.

В конце мая 1937 года в Киев прибыл новый командующий войсками округа, командарм Федько. Нарком Ворошилов сообщил по телефону Якиру, чтобы тот не задерживался со сдачей должности и поспешил с отъездом в Ленинград: он назначается туда.

— Советую ехать без семьи: там пока туго с квартирой.

— Если надо поспешить, то я вылечу самолетом, — предложил Якир.

— Нет, нет! Поезжайте поездом. На сей счет уже дано распоряжение.

— Занимай, Иван Федорович, хоромы. А моей половине да сыну Петру достаточно и комнаты, — сказал Якир новому командующему.

Они были знакомы еще с гражданской войны. Не однажды вместе решали боевые задачи.

Его служебный вагон подцепили в голову состава, вслед за почтовым вагоном, у паровоза. Прощаясь с сыном, командарм строго сказал:

— Петя, будь мужчиной! Настоящим мужчиной! — Юноше показалось, что отец вложил в эти слова какой-то затаенный и понятный только ему смысл.

Поезд подошел к Брянску глубокой ночью. Салон-вагон, в котором находился Якир с адъютантом, быстро отцепили от состава и отогнали на отдаленный путь.

В вагон поднялось несколько сотрудников НКВД. Один из них, войдя в купе, запустил руку под подушку спящего, вытащил пистолет.

— Вы — арестованы, — объявил он командарму и предъявил ордер. — Одевайтесь в гражданское платье.

Якира провели в отдаленную часть станции, где в тени тополей стоял похожий на фургон, без окон, «черный ворон». Едва командарм оказался в нем, автомобиль помчался по шоссе в сторону Москвы.

Незадолго до суда Якир написал письмо Сталину: «Я честный и преданный партии, государству, народу боец, каким я был многие годы. Вся моя сознательная жизнь прошла в самоотверженной, честной работе на виду партии и ее руководителей… Я честен каждым своим словом, я умру со словами любви к Вам, к партий, к стране, с безграничной верой в победу коммунизма».

Прочитав письмо, Сталин начертал на нем: «Подлец и проститутка». Ворошилов добавил свое: «Совершенно точное определение». Он боялся Сталина и теперь из кожи лез вон, чтобы отгородить себя от недавних соратников и подчиненных. Одно неосторожное слово и он может вызвать подозрение и гнев вождя.

После такого беспощадного единодушия судьба командарма и остальных подсудимых была предрешена.

И. П. Уборевич 1896–1937

Маршал Г. К. Жуков, вспоминая давнюю службу в Белоруссии, писал о своем командующем: «Поначалу мои отношения с Уборевичем сложились неудачно. Примерно через полгода после того, как я принял дивизию, он влепил мне, по чьему-то несправедливому докладу выговор… Притом, заочный. Это был первый выговор за всю службу. Я возмутился и дал телеграмму: «Вы крайне несправедливый командующий войсками округа, я не хочу служить с вами и прошу откомандировать меня в любой другой округ. Жуков». Прошло два дня. Звонит Уборевич…

— Я проверил материалы, по которым вам вынесен выговор, и вижу, что он вынесен неправильно. Продолжайте служить. Будем считать вопрос исчерпанным…

Я чувствовал, что Уборевич работает надо мной. Он присматривался ко мне, давал разные задания… Поручил на сборе в штабе округа сделать доклад о действиях французской конницы во время сражения на реке По в первую мировую войну. Доклад был для меня делом трудным… Но Уборевич смог помочь мне в этот момент… и впоследствии оценил этот доклад как хороший. Повторяю, я чувствовал, как он терпеливо работает надо мной…