Дмитрий Красько - Хозяин

• Название: Хозяин
• Автор: Дмитрий Красько
• Жанр: Боевик

Таксист Михаил Мешковский, для друзей — просто Мишок, обладает замечательным даром влипать в неприятности, причем далеко не всегда по своей воле. Однажды в его руки попадает некий нож — самодельный, с рукояткой необычной формы и … встроенным ключом. Нож красив, но Мешковский еще знать не знает, что ключик тот — от сейфа, где держат городской общак, что держатель общака уже переворачивает город с ног на голову в поисках пропажи, что впереди — очередные серьезные разборки, в которых ему предстоит потерять друга, пережить предательство. Впрочем, владелец ножа тоже не знает, что спецназ морской пехоты остается спецназом морской пехоты, даже будучи таксистом. А при поддержке друзей это и вовсе чистый ураган!

---

Дмитрий Красько Хозяин

1

Жара была страшная. Открытые настежь окна ни фига не спасали. В салоне можно было яйца варить. Вкрутую. Я имею в виду — куриные, окажись они здесь случайно.

Я потел, и работать не хотелось. Хотелось сдохнуть. Я понимал, что это мимолетное. Двадцать восемь лет — совсем не возраст. Вот спадет жара, и снова захочется жить и найти себе женщину. Чтобы сделать ее счастливой. Или наоборот. Как получится. Но пока хотелось сдохнуть.

В поисках альтернативы я принял половинчатое решение. Подыхать не стал, но на работу тоже решил забить. Пусть меня в конце смены сожрет с говном завгар Макарец, которого давеча почему-то назначили ответственным за сбор выручки. Совру чего-нибудь. Например, что клиент сегодня не клевал. Бывает. Зато останусь жив и относительно здоров. Хотя последнее, если судить по звенящему от жары воздуху, было сомнительно. Ну, попытка — тоже дело похвальное.

Просуммировав все это безобразие своим, слегка уже поплавившимся от жары, мозгом, я свернул к автовокзалу. Проехал мимо стоянки такси, где на самом солнцепеке гордо погибали с десяток таксеров из первого таксопарка, затем — пассажирских платформ, и пристроился под навесом стоянки для ожидающих. Здесь был тенек и градуса на три прохладнее. А самое главное — солнце не раскаляло машину докрасна. Мы, таксеры, народ ко многому привычный, и стойкостью духа и тела можем гордиться. Но ведь открытого огня даже Жанна Дарк с Джорданом Бруной перенести не смогли, правда? А, к примеру, мне, простому русскому пареньку Мише Мешковскому, до них еще топать и топать. И я подвел резюме — решение, принятое мной в данной ситуации, есть единственно верное, по-мужски суровое и обжалованию не подлежит. А посему достал из бардачка книжку, поудобнее откинулся на сиденье и приготовился бить баклуши до самых до девяти часов, когда смена закончится. Если повезет и глаза слипнуться, то и вздремну часок-другой. Настоящему таксеру это завсегда на пользу.

Существовал, конечно, вариант, что к вечеру жара спадет и мне приспичит поработать. Но это был уж больно гипотетический вариант. В настоящем были сорок градусов в тени, книжка и я, удобно откинувшийся на сиденье. И еще — желание пофилонить под благовидным предлогом невыносимой жары.

Правда, невесть откуда нарисовался небритый тип в липкой от пота футболке. Он склонился к раскрытому окошку и поинтересовался:

— Такси?

— А что, не видно? — я ткнул пальцем в потолок. Примерно в этом месте по ту сторону крыши должны были красоваться девять черно-желтых кубиков.

— А чего тут стоишь? Новичок, что ли?

Ну, дурак, натурально. Хотя нет, не совсем дурак. Просто такой же, как я, таксер, только из первого таксомоторного. Автовокзал был их вотчиной, вот он и пришел защищать ее от меня. Перегрелся на солнышке — и пришел.

Мне было потно и лениво, и пререкаться не хотелось совсем. Даже с таким забавным персонажем, как этот небритый. Но — этикет, черт бы его драл. Пришлось отвечать.

— Ты чего — подраться хочешь? Так ты прямым текстом скажи. Вылезу, монтировками помахаем. А нет — так отвали. Видишь, я специально в тенек зашкерился. Поспать хочу, почитать. Передернуть хочу. А ты меня смущаешь! Дуй отсюда, лохматый. Не мешай людям культурно отдыхать.

Взгляд пришельца из угрожающего стал растерянным. Наверное, я слишком много наговорил. На такой жаре его мозг половину слов просто не уловил, а другой половины — не понял.

— Ты смотри, третьему таксопарку тут ручников брать нельзя. Это наше место. А то я Нарзану скажу!

Он выдавил эту речугу, и я понял, что был прав — совсем мозг у пацана в сопли переплавился. Ни хрена он не уловил, о чем только что речь шла. А потому я махнул рукой и снова уставился в книжку:

— Греби отседа. И скажи своим, чтобы меня больше не беспокоили. Я сюда ночевать приехал, а не клиентов ваших отбивать. Нарзану привет от Мишка передавай.

Нарзан был у них за главного. И с ним можно было иметь дело. Потому что он сперва спрашивал, а уже потом пугал. Если нужно было пугать. Мне несколько раз приходилось пересекаться с ним. Нормальный мужик.

Небритый исчез. Вместе с ним почему-то исчезла легкость бытия. Книжка показалась говном. Бредом сильно перетрудившегося дятла. Я прикрыл глаза и постарался уснуть.

Но, блин, и сна не было! Небритый, падла, все унес с собой. Если бы за это в тюрьму не сажали — убил бы, честное слово.

Я крякнул с досады, вылез из машины и пошел за пирожками. На сытый желудок жизнь кажется веселее, а, главное — засыпается лучше.

На стоянке такси небритый о чем-то стучал Нарзану. Сто пудов — обо мне. Я махнул рукой, Нарзан, узнав меня, махнул в ответ. После чего развернулся и пошел к своей машине, не дослушав коллегу. Тот остался стоять с видом незаслуженно обиженного второклашки. Хотел, понимаешь, директору школы на одноклассников накапать, а тот и слушать ничего не стал, поскольку торопился училку пения в актовом зале обжимать. Как после этого карьеру делать?!

Бабка, имевшая хитрую морду человека, только что обрушившего мировую экономическую систему, хотела впарить мне три пирожка. Я, будучи не мировой экономической системой, но оголодавшим трудовым элементом, заценил их размеры и взял пять. Охота у старой накануне явно не задалась, начинка ловилась сплошь худосочная, потому и сами пирожки вышли отнюдь не гигантских размеров. Я бы даже сказал — хиленькие какие-то.

Вернувшись в машину, бросил пакет на пассажирское сиденье, достал один пирожок, съел. На вкус он, вопреки опасениям, оказался очень даже ничего. Никаких рвотных позывов. Никаких признаков невинно убиенных собак и кошек. Захотелось съесть еще один. Жизнь стала налаживаться.

Но хлопнула дверца, и на заднем сиденье кто-то завошкался, устраиваясь по-хозяйски. Я удивился, однако второй пирожок кушать не перестал. И тот, кто был за моей спиной, остался этим не очень доволен.

— Трогай, шеф! — потребовал этот кто-то. Голос был шепелявый и гнусный. Или мне так показалось? Просто я не очень люблю, чтобы мне мешали, когда я кушаю.

— Если я потрогаю, он у тебя совсем отвалится, — предупредил я, вынув на секунду пирожок изо рта. Потом запихал обратно.

— Я говорю — поехали, шеф! — к моей шее, чуть пониже правого уха, пристроилось что-то холодное и острое. По ощущениям — нож. Я внимательно ощупал ситуацию мозгом и решил, что в данном случае рисковать не стоит. Пирожок явно не тянул на то, чтобы я за него жизнь отдал. Недоработала бабка.

Осторожно вынув изо рта огрызок и отложил его в сторону, я завел машину.

— Что ж ты сразу не сказал, что торопишься?

— Да двигай ты, урод! — зарычал шепелявый, и нажим под ухом стал гораздо сильнее. Это была уже прямая угроза здоровью, и я почел за благо подчиниться.

Нарзана и его коллег совсем не заинтересовала чужая «Волга», пронесшаяся мимо с нечеловеческой скоростью. На шепелявое тело за моей спиной они либо не обратили внимания, либо вовсе не заметили. Внезапное изменение моих планов их тоже не смутило. Короче, они не стали выяснять со мной отношения на предмет того, что я увел клиента. При том, что это был как раз тот редкий случай, когда я бы предпочел уступить его. Ну, или на худой конец поиметь дело с ними, а не с острием ножа у меня под ухом.

А шепелявый на заднем сиденье молча, хоть и очень громко, продолжал сопеть в свои две дырочки. А машина меж тем продолжала все дальше и дальше удаляться от автовокзала. Куда — непонятно. Последнее обстоятельство вызывало у меня досаду — как любой уважающий себя великий кормчий, я предпочитал иметь хотя бы примерное представление о том, куда рулить. Поскольку шепелявый продолжал хранить на сей счет таинственное молчание, я решил подтолкнуть пассажира сам. А потому осторожно, чтобы не рассердить его ножик, поинтересовался:

— Слышь, командир, — вкрадчиво поинтересовался я. — Ты, вроде, торопился куда-то. Мы не опаздываем, нет?

— Заткнись, урод, — сказал он. — Рули давай.

— Да куда мне рулить?! — ситуация начала помаленьку заводить меня, но нож у шеи пока сдерживал. — Ты перспективы-то обрисуй!

— К скверику вон тому рули, — подсказал он, имея в виду островок древесно-стружечных насаждений слева по курсу.

Это было хоть что-то. Я даже злиться перестал. Подъехал к скверику и припарковался у обочины.

Шепелявый покинул мою машину по-английски, оказавшись при этом огненно-рыжим типом. Ни тебе «здравствуй», ни «прощай». Никогда рыжих не любил. Он только дверцей хлопнул. Быстро, по-воровски огляделся и потопал по аллее в голубую даль. Даже ножик с собой унес.

Я — человек мирной профессии, но мне это не очень понравилось. Понимаю — спешил гражданин. Ножик у шеи подержал. Может, просто словами убеждать не научился. Дефекта речи стеснялся. А с ножиком все было понятно быстро и без слов.