Гео Виденгрен - Виденгрен Гео Мани и манихейство

• Название: Виденгрен Гео Мани и манихейство
• Автор: Гео Виденгрен
• Издательство: Издательская группа «Евразия»
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2001
• ISBN: 5-8071-0094-8

Книга германского историка и религиоведа Гео Видеигрсиа посвящена одной из самых влиятельных дуалистических религии мира, основанной пророком Мани (216–276 гг. п. а.). Мани — одна из самых загадочных и мифологизированных фигур в мировой истории. Он родился в Месопотамии, проповедовал в Персии, где мученически погиб. Несмотря на интеллектуальную изощренность и сложность религиозных догм манихейства, учение великого пророка Мани получило широкое распространение и в некоторых странах стало влиятельным соперником христианства. Манихейство распространилось на Западе до Рима, где, невзирая на преследования со стороны христианской церкви, просуществовало до конца VI века, на Востоке достигло Китая, а в государстве тюрко-уйгуров на время приобрело статус официальной религии.

---

В целом просто поразительно, насколько сильное иранское влияние мы обнаруживаем в мандеизме, который вообще следует отнести к так называемому иранскому типу гностицизма.

Когда мы пытаемся точнее определить возрасти возникновение мандейской секты, то уже при изучении заимствований мы сталкиваемся с парфянским миром. Этот результат великолепно подтверждается и недавно опубликованными мандейскими текстами, посвященными ихдревнейшей истории. В них утверждается, что парфянский царь Артабан — к сожалению, мы не можем точнее определить, что представляет собой эта фигура, — сыграл решающую роль для возникновения назорейской общины. В тех же текстах мандеи и их центральная фигура, Иоанн Креститель, прочно связываются с горами Мидии, tьrв dMadai, до их переселения в Вавилонию.

Как мы уже говорили, хронологическое соотнесение мандеизма и манихейства было предметом оживленных дискуссий. Только что мы выяснили, что мандеизм следует датировать парфянским периодом и тем самым считать его древнее манихейства, поскольку в мандейской литературе повсюду отражаются отношения, характерные для парфянской среды. На самом деле имеется еще одно обстоятельство, которое неоспоримо доказывает, что манихейство моложе мандеизма. Дело в том, что, как было определено, за некоторыми манихейскими псалмами, сохранившимися в рукописях на коптском языке, стоит определенный гностический тип религиозных текстов, который был элементом древнейших месопотамских религиозных формул и представлений и обладал ярко выраженным месопотамским характером; этот гностический тип религиозных текстов обрел свою письменную фиксацию еще до середины III века и был заимствован из мандейской литературы манихеями, использовавшими его в своих произведениях. Ибо не подлежит никакому сомнению, что в определенную группу коптских манихейских псалмов, Псалмов Фомы, в неизмененном виде были помещены тексты, которые мы вновь обнаруживаем в мандейских писаниях. Неправильные переводы и многочисленные ошибки в манихейских текстах явственно указывают на мандейские произведения как на источник заимствования (Sдve-Sц derbergh).

Таким образом, то, что мандеизм древнее манихейства, больше не подлежит сомнению. Использование мандейских текстов манихейской общиной приводит нас ко времени приблизительно около 250 г. н. э., а большое количество парфянских заимствований и исконно парфянских мотивов (например, о царе Артабане) дает нам дату, которую следует относить ко времени не позднее 226 г. н. э., однако вполне можно определить эту дату не ранее (хотя и не очень точно) 200 г. н. э. Следует добавить, что новейшие исследования приходят к заключению о существовании связи между мандеизмом и кумранской общиной на Мертвом море в ранне- и даже дохристианскую эпоху. Впрочем, в данном контексте мы можем оставить эти исследования без внимания. Для нас достаточно установить, что мандейская религия существовала в Месопотамии уже приблизительно около 200 г. н. э.

В этой области и в прилегающих иранских провинциях большую роль играли некоторые формы иранской «народной религии», в особенности почитание бога Митры. В том, что касается Месопотамии, это прежде всего относится к парфянской верхушке. Сильная позиция Митры проявляется и в том, что его культ был распространен далеко за пределами Ирана. Форма его почитания известна как «мистерии Митры». Для нашей темы важно только то, что эти мистерии в парфянское время проходили как в Дура-Европосе, так и в Уруке в Южной Вавилонии.

Митра занимает особое положение в религии парфянской эпохи не только в этих мистериях, которые приняли в себя также отдельные месопотамские элементы астрологического характера. Его почитание в этот период засвидетельствовано прежде всего в Армении и в северо-западном Иране. Мидийские области Мидия Атропатена и Великая Мидия следует рассматривать как источник распространения его культа. Здесь мы находим могущественное жречество, так как мидийские маги занимали руководящее положение в религиозной сфере. Именно эти маги выступают в Дура-Европосе в качестве жрецов Митры, а также, по всей видимости, они были связаны с культом Митры и в Малой Азии. Таким образом, в этом районе маги были приверженцами синкретических спекуляций.

Итак, теперь вполне очевидно, что Митра почитался на исконно иранской, и прежде всего на индийской территории. В зерванитской форме иранской народной религии, которая была распространена среди индийских магов и о которой мы в дальнейшем еще много раз услышим, Митра занимал очень важное место. Высший бог в этой религии, Зерван, является божеством времени и судьбы, который стоит выше любого вмешательства в людские дела. Он — deus otiosus (бездеятельный бог). Его сын, Ормазд (Ахура Мазда), сражается с представителем злых сил, Ахриманом (Ангро Майнью), однако в качестве «посредника» между Ормаздом и Ахриманом решающую позицию занимает Митра. Избавление людей зависит от него как от могучего посредника между добром и злом. Таким образом, с его личностью связано центральное в иранской религии понятие спасения. Митра всегда воспринимался в Иране как спаситель, и поэтому получил эпитет bц2aka, избавитель. В зерванитском типе религии присутствует, однако, и женское божество, образ матери, которая, впрочем, под именем Анахиты была известна во всем Иране, но которая в парфянскую эпоху пользовалась особенно большим почтением в северозападной области иранского культурного влияния — в Мидии, Армении и Малой Азии. В средне-персидской передаче манихейских текстов мы вновь встретим эти образы зерванитской системы и потому сможем установить, насколько велико было их значение в религии Мани.

Присутствие иудео-иранского гностицизма в северной Месопотамии и на северо-западе Ирана, послужившего отправным пунктом для так называемого сетианского гностицизма, становится для нас все более очевидным, не в последнюю очередь благодаря коптским текстам из Наг-Хамади в Египте. Этот иудео- иранский гностицизм в сфере космологической мысли движется целиком и полностью в русле иранской мысли с явными перекличками с зерванитской системой и, кроме того, с радостью отдается всевозможным спекуляциям на тему света. В сирийско-христианской «Хронике Зукнина» до нас дошли некоторые представления этого течения, в которых израильские патриархи играли большую роль в качестве вестников откровения. В особенности следует отметить Сета и Еноха. Однако и сам отец человечества, Адам, был чрезвычайно значительной фигурой, занимая центральное положение в одном позднем, основывающемся на древней традиции сетианского происхождения произведении, Пещера сокровищ. У нас будет повод в дальнейшем еще раз поговорить об этом гнозисе (ср. ниже с. 112).

Этими замечаниями, совершенно не исчерпывающими многообразнейшего богатства действительности, мы попытались обрисовать по крайней мере контуры религиозных отношений в том виде, в каком они имели решающее значение для Мани и его духовного творения, манихейства

Глава II. Жизнь Мани

1. Юношество и первое открытое выступление

Около 200 г. н. э. в столице Мидии Хамадане жил парфянский князь аршакидского происхождения. Его имя было Патик. Он был женат наженщине, носившей иудео-христианское имя Мариам, но происходившей из парфянского княжеского дома Камсараканов, которому суждено будет позднее сыграть значительную роль в истории Армении и который также был ответвлением царской династии Аршакидов. Таким образом, как по отцовской, так и по материнской линии сын, которого родила бы своему супругу Мариам, был бы царского аршакидского рода.

Патик направился в Вавилонию и поселился в столице государства Селевкии-Ктесифоне. Зачастую крупные феодалы жили попеременно то в своих поместьях, то в великолепных дворцах в столице. Между тем все выглядит таким образом, как будто Патик навсегда оставил свою мидийскую родину. Очевидно, все его помыслы были заняты религией. Он был алчущим Господа, как и многие в то время.

Однажды — так говорит один арабский источник, — когда Патик находился в «доме божественных образов», который он часто посещал, он услышал голос, идущий изнутри святилища: «Патик, не ешь мяса, не пей вина и воздерживайся от женщин!» В течение трех следующих дней он слышал тот же голос, повторяющий тот же приказ. Погрузившись в размышления, Патик вспоминал дарованное ему откровение и в конце концов решил присоединиться к религиозному движению в Месене, члены которого назывались «омывающиеся» (Фихрист, ed. Fluegel, s. 328). Мы не знаем, о каком храме идет речь, нам известно лишь, чтоон обозначается арабскими словами bait al-asnдm. Это словосочетание также соответствует сирийскому выражению bлj рЧакгё, которое в «Юлиановом романе» употребляется по отношению к языческим культовым центрам Сирии, а также ново-персидскому butxвnah, что означает собственно «Дом Будды». Возможно, здесь имелось в виду даже буддийское святилище, так как весьма вероятно, что буддийская миссия существовала в Месопотамии со времен императора Ашоки. Вскоре после описанных событий в «Доме божественных образов» Мариам, жена Патика, родила сына, которому она дала имя Мани. Его рождение можно отнести к 14 апреля 216 г. н. э.