Грег Бир - Бессмертие

• Название: Бессмертие
• Автор: Грег Бир
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 1995

Обладатель многочисленных наград Небьюла и Хьюго Грег Бир, продолжает события романа Эон, возвращаясь на Землю, опустошенную ядерной войной.

Команда управляющая кораблем-астероидом остановила нападение Джартов по коридору, отделив астероид от Пути — бесконечного коридора, проходящего через множество вселенных. После этого корабль-астероид вышел на орбиту Земли, и граждане Гекзамона начинают оказывают помощь уцелевшим землянам.

В параллельной вселенной, на Гее, Рита Васкайза, внучка Патриции Васкюс (Patricia Vasquez), продолжает искать пространственные ворота, которые выведут ее на Землю, в этом ей помогает королева. Но события развиваются не так как планировалось.

---

Тапи еще не успел привыкнуть к стабильности мира вне городской памяти и яслей, и такая привязанность казалась ему курьезной. Но он свято верил: что бы ни делал отец, это хорошо и правильно.

Ольми стоял у единственного окна в просторной комнате справа от прихожей. Тапи молча вошел и стал ждать, когда отец заметит его.

Ольми повернулся. Тапи, крепкий и цветущий, сразу расстроился: по всей видимости, отец забросил омолодительные процедуры. Он сильно похудел и выглядел измученным. Он остановил на Тапи невидящий взгляд.

— Рад, что ты смог прийти.

— Я рад, что ты захотел меня видеть.

Ольми сделал несколько шагов вперед. Взгляд его сфокусировался, и он снова посмотрел на сына — ласково и в то же время слегка отчужденно.

— Прекрасно. — Это относилось к мелким деталям внешности, украшениям, заметным лишь тому, кто жил в собственноручно сконструированном теле. — Ты неплохо потрудился.

— Спасибо.

— Я так понял, ты передал Гарри Ланье мое послание… перед его смертью.

Тапи кивнул.

— Жаль, что не доведется послужить под его началом.

— Замечательный был человек. Обидно, что так неловко сложилась судьба двух мужчин, почти всю жизнь отдавших Гекзамону…

Тапи напряженно внимал, склонив голову набок.

— Буду счастлив, если ты кое-что передашь маме. Я ее не увижу.

— Она все еще в изоляции, — сказал Тапи. — Я тоже не смогу с ней встретиться.

— Ты все равно увидишься с ней раньше, чем я.

Тапи крепко сжал губы, но больше ничем не выдал волнения.

— Я, может быть, расстаюсь с вами насовсем. Не могу пока ничего объяснить…

— Папа, ты уже так говорил, — перебил Тапи.

— На сей раз у меня нет ни сомнений, ни другого выбора.

— Вот вернется Павел Мирский… — сказал Тапи, надеясь, что отец обратит это в шутку.

— Если удастся. — От улыбки Ольми у Тапи мороз пошел по коже.

— Папа, можно кое о чем спросить?

— Лучше не стоит.

Тапи кивнул.

— Я бы все равно не сумел ответить, — добавил Ольми.

— Могу я чем-нибудь помочь?

Ольми снова улыбнулся, на этот раз ласково, и легонько кивнул.

— Да. Твой новый пост — в Седьмом Зале?

— Да.

— Ты вот что скажи. Я сам пытался это выяснить, но безуспешно. Ваше оружие только по яртам стреляет? Или и по людям может?

— На стрельбу по людям оно не запрограммировано.

— Значит, по людям не будет палить ни при каких обстоятельствах?

— Вручную можно перепрограммировать на огонь по любой цели. Но это надо сделать заблаговременно.

— Не надо, — сказал Ольми.

— Что?

— Именно так. Не надо перепрограммировать на стрельбу по людям. Понимаю, эта просьба может повредить твоей карьере, но она единственная.

Тапи сглотнул и уперся взглядом в пол.

— Папа, я все-таки должен задать один вопрос. Ты собираешься нарушить закон. — Он протянул руку, коснулся отцовского запястья. — Ты уверен, что это послужит на благо Гекзамону?

— Да, — сказал Ольми. — Думаю, по большому счету — да.

Тапи попятился.

— Если так, не надо больше ничего говорить. Все, что смогу, я сделаю. Но если будет хоть малейший намек на… если… — На лице юноши отражались гнев и смятение.

Ольми закрыл глаза и сжал руку сына.

— Если будет хоть тень подозрения, что я лжец и предатель, перепрограммируй.

— Что-нибудь еще? — угрюмо спросил Тапи.

— Я уже благословил тебя.

— Я хоть когда-нибудь узнаю?

— Если у меня будет один-единственный шанс, я все тебе расскажу.

— Папа, ты идешь на смерть?

Ольми покачал головой.

— Не знаю.

— Что передать маме?

Ольми вручил ему блок.

— Вот это.

Тапи сунул блок в карман, шагнул к отцу и порывисто обнял его.

— Не хочу, чтобы ты уходил. Не хочу, чтобы насовсем. В тот раз я не смог этого сказать. — Он отступил, и Ольми увидел на его щеках слезы.

— Боже мой, — тихо вымолвил он. — Ты умеешь плакать.

— Разве это плохо?

Ольми коснулся слезинки пальцем и сказал:

— Нет. Я всегда жалел, что разучился.

Они вышли из квартиры, и Ольми запер дверь. В коридоре они молча кивнули друг другу и быстро зашагали в противоположные стороны.

«Твой сын очень похож на тебя», — напомнил о себе ярт.

— Даже чересчур, — сказал Ольми вслух.

Седьмой зал

На этот раз скважина почти пустовала; в ней находились только Корженовский и двое наблюдателей в телесной форме — офицеры Сил Обороны. За силовым куполом стояли наготове щиты, чтобы при первом намеке на проблему сдвинуться между скважиной и туннелем. Некоторые прожекторы были оснащены аварийными предохранителями для дестабилизации канала и отвода энергии от стыка с куполом; этот способ позволял еще быстрее и надежнее разорвать связь между Путем и Пухом Чертополоха.

Но все эти меры предосторожности не позволили Корженовскому успокоиться. Чего теперь ждать от яртов? Нового штурма, только на сей раз — молниеносного, неистового и неудержимого? Все это сильно смахивало на шахматную партию с гроссмейстером… партию, где ставка — жизнь.

Если депеша Ольми и его ярта благополучно прошла, то возможен совершенно иной расклад. Но на это Корженовский совершенно не надеялся. Ведь едва открылся канал, в него ринулся поток враждебной энергии, — как тут определишь, добрался сигнал до Пути или нет? И достиг ли адресата?

Он подобрался к пульту, положил руки на Ключ, сосредоточился и окунулся в транс суперпространства, чтобы снова пережить красоту, величие и хаос поиска Пути.

На этот раз он его нашел быстрее. В сенсорной среде, смоделированной Ключом, среде, не совсем реальной и почти не доступной человеческим ощущениям, он двинулся по орбите сегмента Пути, быстро отыскал подходящие координаты для исходной точки вратоподобного туннеля. Ключ и техника Шестого Зала произвели необходимые вычисления и коррекцию.

Пух Чертополоха казался Инженеру нематериальным, чем-то вроде сна из прошлой жизни. Над куполом возникло пятно света, будто новая, не очень яркая звезда. Корженовский дал телепредам задание ввести в эту область зонд и изучить среду.

Никаких выбросов энергии. Вратоподобный канал протягивался равномерно и беспрепятственно. Из Пути, от дублей, зависших в считанных сантиметрах над устьем канала, пришла визуальная картина.

Путь на этом участке пустовал. Пустовал он и на сотни километров к северу и югу. Радарные импульсы унеслись на юг и возвратились почти с той же скоростью, чтобы сообщить: открытые Корженовским Врата находятся в тысяче километров от «пойманного» конца Пути.

Вражеских кораблей в этом направлении не обнаружилось. На севере их тоже не было, по меньшей мере, в пятистах тысячах километров.

Корженовский еще раз послал по каналу депешу ярта, выждал несколько секунд и установил передатчик на регулярный повтор. Ответа не приходило.

Но разве сама эта пустота не ответ? Тому, кто сталкивался с яртами, следует считать ее чрезвычайно вежливым приглашением.

«Теперь у нас есть плацдарм», — пиктами сообщил Корженовский офицерам Сил Обороны.

Он отозвал дистанционных и перерезал вратоподобный канал. Это предусматривалось планом: при благоприятных обстоятельствах он сам отправится вперед и попробует открыть полный канал, соединить Путь с Седьмым Залом.

Туда уже выдвигалось боевое охранение Сил Обороны.

Передохнув несколько минут и собрав волю в кулак, Корженовский приступил к новому открытию Пути.

Снова образовалось пятно света, раскинуло во все стороны лепестки, заполнило вакуум за открытым Седьмым Залом садом изящных и причудливых цветов. Затмевая и отодвигая их, статичную геометрию инженерных сооружений окутала дымка скукоженных млечных путей из полуреальных вселенных. Все ярче по краям Седьмого Зала блестела бронза — Путь заполнял собой прилегающее пространство, да так быстро, что невозможно было уследить невооруженным глазом.

Инженер не покидал своего места в центре пузыря и не отрывался от Ключа, дожидаясь последнего подтверждения успеха — удлинения главной особенности Пути, щели, чем компенсировалась роль аппендикса к состоянию пространства-времени, которую, в сущности, он играл.

Инженер точно знал, где остановится торец щели. Под силовым куполом, ровно в девятнадцати сантиметрах от Ключа.

Он ощущал ее приближение. Визуально это походило на кривое зеркало, растущее прямо перед глазами. Математические абстракции Ключа зарегистрировали огромную, динамически скованную энергию, все силы, удерживающие Путь от распада и толкающие к распаду, были стянуты в неподвижный, но готовый лопнуть в любую секунду узел. В некотором смысле щель была реальнее самого Пути, но мало кто из людей воспринимал такую реальность.

Щель раздвинула поле купола, тотчас образовавшее вокруг нее тонкое ярко-синее кольцо. На торце щели безжалостно и страшно — даже для Инженера — отразилось несколько искаженных вариантов этого мира, промелькнули образы, к счастью, едва различимые. Наконец щель остановилась, как и было рассчитано, на расстоянии ладони от Ключа.