Ольга Арнольд - Любимая противная собака

• Название: Любимая противная собака
• Автор: Ольга Арнольд
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Домашние животные
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-43840-2

«Собака — друг человека», — гласит поговорка. Друг, который не просто носит хозяину домашние тапочки и пульт от телевизора, тайком спит на хозяйской подушке и ест плохо спрятанные сладости, а на прогулке валяется в чем-то липком, чтобы отмыть было как можно труднее. Этот четвероногий друг еще умеет расследовать настоящие преступления, спасать жизни и ловить воров, понимает толк в живописи и, кроме того, имеет собственное мнение по поводу почти всего, что видит вокруг.

Хозяевам порой непросто оценить собственную собаку по достоинству. Разглядеть за косматой мордой ум и характер. Эта книга — увлекательное чтение, которое поможет взглянуть на домашних питомцев другими глазами и чаще прислушиваться к их ворчливым советам!

Всем владельцам домашних питомцев, а также любителям творчества Эрнеста Сетон-Томпсона, Джеральда Даррелла и, конечно же, книг Терри Пратчетта «Кот без прикрас» и Питера Мейла «Собачья жизнь»!

Почему мы так любим собак и кошек? Можно, конечно, говорить о том, что, общаясь с ними, мы ощущаем единение с природой. Еще один вариант: в нашей заполненной стрессами жизни милые домашние питомцы отвлекают нас от наших проблем и развлекают. Немногие из нас могут похвастаться тем, что их бескорыстно любят окружающие, а тут — любовь слепая, нерассуждающая и всепоглощающая (во всяком случае, со стороны собак); как приятно купаться в такой любви!

«За что мы их любим?» Где-то я услышала еще один вариант ответа на этот вопрос: мы любим братьев наших меньших потому, что это единственные существа, которые нас не критикуют. Мне кажется, что это наиболее близко к истине. И действительно, что бы мы ни сделали — они нас обожают, не рассуждая и не осуждая.

Ольга Арнольд, писатель, зоопсихолог, кандидат психологических наук

---

— Вы, конечно, слышали про наше несчастье, — начала Гала.

— Да, я знаю, что галерею обворовали, — ответила Мама. — Украли портрет белой собаки и волка.

— Позавчера в галерее был выходной день, — продолжала соседка, — а вчера мы с дочерью пришли в десять, а вместо этих картин на стене — пустое место. Мы, конечно, тут же вызвали милицию, но что они могут? Единственное, что они сказали, — это что следов взлома нет. Замок внутренний, его легко открыть изнутри, а если захлопнуть дверь, то без ключа дверь уже не откроешь. Скорее всего, вор был среди гостей, он где-то спрятался, например в туалете, и уже после того, как мы все ушли, выбрался из тайника, похитил картины, вышел через входную дверь и захлопнул ее за собой.

— А разве вы не ставили помещение на охрану? — спросила Мама.

«Какая охрана, если все собаки ушли? — подумал я. — Вернее, охранять могли бы только мы с Вайдат, но хозяйки нас увели раньше всех».

— Провод был перерезан.

— А видеокамеры? Только не говорите, что они тоже не работали!

— Увы! Одна из них была разбита, у двух других тоже обрезаны провода. Я теперь пытаюсь выяснить, кто когда ушел.

Тут Мама возмутилась:

— Это кого же вы подозреваете? Не меня ли?

— Нет, что вы! Я же помню, что вы с хозяйкой Вайдат ушли первыми! Но я не со всеми гостями была знакома, поэтому хотела вас расспросить про тех, кого пригласили лично вы…

У людей есть такое слово — «озвереть». Я его не люблю, потому что для описания состояния, к которому его применяют, больше бы подошло «олюдеть». Но тут Мама просто озверела и даже подпрыгнула на стуле, так что я еле удержался у нее на коленях.

— Вы это серьезно? — буквально завопила она. — Вы что думаете, знаменитая Писательница и ее не менее знаменитый муж будут воровать картины? Или профессор нескольких зарубежных университетов? (Это, как я понял, она про Волчьего Человека.) И, конечно, известный Путешественник, сам недавно обворованный, будет этим грязным делом заниматься?

Путешественник — это Мамин приятель с телевидения, он меня тоже как-то раз снимал. Как и профессор, он редко бывает в Москве, а все больше где-то болтается. Только если Волчий Человек ищет в горах леопардов, то Путешественник идет по следам людей, которые все еще живут в каменном веке, то есть ходят без одежды и живут в шалашах из веток. Подумать только, у них нет холодильников! Не представляю, откуда они берут еду… С голодухи они даже едят друг друга! Однажды где-то в южных морях Путешественнику пришлось жениться на важной людоедке, дочери вождя, чтобы его не съели. И его там не съели, зато его уже дома ограбила другая жена, не из племени людоедов, но зато, как говорила Мама, та еще людоедка. Мама как-то к нему ездила домой смотреть змей, но меня с собой не взяла, потому что, она объяснила, змеи хоть и похожи на больших червяков, но питаются маленькими собачками. Этих змей — они питонами называются — его жена тоже утащила. Вот и нечего дома змей держать, завел бы он нормальную охранную собаку, вроде меня, — и все добро его было бы в целости и сохранности!

— Так, значит, вы подозреваете приглашенных мною гостей, людей весьма и весьма уважаемых, — Мама говорила таким тоном, каким делает мне выговор, если я от нее убегаю на прогулке. Гала стала успокаивать Маму, она тоже нервничала, руки у нее дрожали. Но Маму остановить было невозможно. Я-то знаю: если Мама заведется, что с ней бывает, по правде сказать, редко, это надолго.

— А что насчет тех, кого привели на выставку вы? — продолжала она. — Кто, например, были те две крашеные блондинки, одна в рюшечках, другая в блесточках, которые выпили практически все шампанское и постоянно шушукались во время выступлений?

— Да что вы! — тут уже Гала начала кричать. — О ком вы говорите! Одна из них — жена богатого бизнесмена, а другая — личный референт заместителя Зюганова!

— Коммуняка, значит, — Мама уже улыбалась, но знакома мне эта улыбка, — у нас, собак, это как ощериться и зубы показать. — Ну, у них с этим все просто — экспроприация экспроприаторов… или эксплуататоров, как у них это называется… Подзабыла уже марксизм-ленинизм. И вообще, — тут она так сильно прижала меня к себе, что я взвизгнул, — давайте подведем итог. Картины выкрал кто-то, кто знал, где расположены камеры слежения, как проходят провода от пульта охраны, где, в какой кладовке можно спрятаться. Знал, как работает замок, возможно, у него даже был ключ, а все ключи у вас…

При этих словах Гала вскочила, Мама тоже встала и, прижав меня к груди, направилась к выходу, продолжая на ходу говорить:

— Так что все следы ведут сюда, к вам… Я, конечно, не про вас с мужем говорю, но, подумайте, может, этот Дуре… то есть Анатолий, или кто-то еще из друзей вашей дочери в этом деле замешан?

Гала бежала за нами, пытаясь перехватить, и что-то второпях говорила, но мы с Мамой гордо вышли за дверь, ее не слушая. Даже пока мы ехали в лифте, Мама не спускала меня с рук, и ее трясло от злости. Мне пришлось пискнуть, чтобы напомнить, что меня пора поставить на лапы.

На следующее утро Мама уехала куда-то по делам, подбросив меня Бабушке. Мы с ней прекрасно провели время, играли, гуляли и нежились, греясь на солнышке. Надо сказать, что я очень люблю такое времяпровождение — в погожий день сидеть с Бабушкой на лавочке перед подъездом и слушать людские разговоры. Это очень комфортабельный наблюдательный пункт: видно, кто приехал, кто уезжает и, главное, какие собаки проходят мимо, выходят из подъезда или входят в него. Отсюда очень удобно облаять, кого надо, и показать, кто тут главный. И с соседями — людьми можно и нужно поздороваться, особенно со старушками, которые все меня обожают. Изредка мне выпадает особая удача — это когда возвращается домой хозяин Мули. Он должен пройти мимо меня, а я на него бросаюсь с громкими ругательствами, и если бы не Бабушка, которая меня удерживает, я бы его съел с потрохами. К Бабушке все время кто-нибудь подходит и делится с ней новостями. Именно поэтому, наверное, Мама называет меня «заядлым сплетником», но я ведь сплетни не распространяю, я их только выслушиваю! И потом, обычно я не прислушиваюсь к людским разговорам, разве только меня начинают хвалить или вообще говорят о собаках.

Не понимаю, почему Мама презирает такое занятие — общаться с соседями на скамеечке, если бы она почаще участвовала в наших посиделках, узнала бы много интересного. Вот как в тот день. К нам подсела пожилая соседка Валентина из другого подъезда и пожаловалась, что почти не спала, потому что в квартире Галы, которая находится с ней на одной лестничной площадке, всю ночь бушевал скандал. Периодически дверь квартиры распахивалась, и из нее вылетал Пошатывающийся, а вслед ему летели его вещи. Пошатывающийся, правда, вел себя тихо, зато, кроме ругани Галы, все время были слышны громкие вопли Голенастой, а также визгливое тявканье Швабрика и изредка — скулеж Лулу. Так как все бранились на повышенных тонах, старушка поняла, что шум был из-за денег. Якобы из-за какого-то идиота, какого именно — непонятно, они лишились и картин, и денег. В результате утром Голенастая выскочила из подъезда с большой сумкой в руках — это уже при мне было, я собственными глазами видел — и бросилась к своему джипу. Под ближайшим к джипу деревом ее поджидал Дуремар, нервно покуривая, но она села в машину и поехала, не обращая на него внимания, чуть ноги ему не отдавила, так что он, чертыхаясь, еле успел отскочить в сторону. Потом все-таки вернулась и его подобрала.

Деньги… Не понимаю, почему люди устраивают такой шум из-за этих бумажек! Они все время вкалывают, зарабатывая эти деньги, а какая от них радость? Я так понял, что если они что-то сделают правильно, то получают эти бумажки, как я — кусочек сосиски, когда по команде встаю на столбик или даю лапу. Но мне быстро надоедает такая игра, а они все трудятся и трудятся, чтобы бумажек было все больше и больше. Я в них не разбираюсь, но Мама мне как-то объясняла, что в обмен на красную бумажку можно получить два мешка моего корма, а на желтую — косточку из жил. Но шарики, которые мне насыпают в миску, я есть не люблю, а вкусными косточками меня бесплатно угощают соседи, хозяйка Цунами например. Мама, когда мне это все рассказывала, была очень расстроена, потому что долго не могла найти свой кошелек, а потом нашла его среди моих игрушек. Как он туда попал, не знаю, я его туда не притаскивал, наверное, сам завалился, но Мама решила, что это я. Если бы у нее было другое настроение, когда она читала мне лекцию о достоинствах купюр, она бы сообразила, что «желтый» и «красный» мне ни о чем не говорит, у нас, собак, видение мира другое. Птичка как-то жаловалась, что один из ее питомцев сжевал вместе с карманом куртки последние деньги в доме, так те вообще были «голубыми» — сейчас таких уже нет. Самые ценные, однако, называются «зелеными». Мне об этом рассказал один знакомый ворон, который живет у Маминых знакомых. Вот кто прекрасно разбирается в деньгах!