Ольга Митюгина - Нетопырь

• Название: Нетопырь
• Автор: Ольга Митюгина
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Романов о вампирах много. Но «Нетопырь» — это роман о людях. Которые в свое время сделали выбор. Почему и ради чего может человек совершить такой шаг, что может его подтолкнуть к этому и какова в конечном итоге цена — об этом рассказывает «Нетопырь». О соотношении между двумя самыми прекрасными вещами: нравственным законом и стремлением к звездному небу — перефразируя слова И. Канта. Но, говоря о звездном небе, я всегда вспоминаю, что лорд Байрон сравнивал с ним лик Люцифера…

---

— Когда речь идет о нежити, человек может лишь об одном позволить себе задуматься: убить или убежать. Ни о каких разговорах, ни о каких эмоциях не может быть и речи: тогда нежить решит все за тебя, и либо самого убьет, либо тоже превратит в нежить. Все просто, сударь. На самом деле просто и печально. Вампиры — это не инопланетная цивилизация, чтобы налаживать с ними контакты… — он слегка усмехнулся.

— Вы не верите, что может быть обычная дружба между вампиром и человеком?.. — погрустнел Фоулн.

— Не знаю, поверьте мне. Я сказал вам правило. Есть ли из него исключения, не мне решать. Да и не стоит ходить по этой половичке поиска исключений: целее будете…

— Где же дневник? — вернулся к теме Лайнелл.

— Минуту.

Старичок-ученый, покряхтывая и поминая свой радикулит, поднялся с глубокого черного кресла и направился к древним запыленным стеллажам, на которых тут и там посверкивали отнюдь не древние таблички с буквами и цифрами.

…Тетрадь была толстой, в черном кожаном переплете, с пожелтевших ломких страниц сыпалась пыль, чернила практически выцвели, и сам вид этого документа свидетельствовал о его древности.

Листочки, которых касались руки этой женщины…

Боже мой, боже…

Их касались и руки Констана, и Влада, и скольких еще людей и…

И вампиров?..

А теперь и его.

Раскрыв тетрадь, Лайнелл на мгновение замер, увидев почерк.

Рука Элизабет.

Словно милая девочка Элли Попрушкайне сидела здесь и выводила под диктовку чудаковатого старичка всю таинственную историю: вот шутка-то!

Если бы не древность тетради, если бы не свербящий ноздри запах пыли!..

Если бы не древний венгерский, на котором была написана тетрадка!

Вряд ли Элли могла его знать…

Или…могла?

И знала?..

…и говорила на нем…шестьсот лет назад…

Лайнелл закусил губы.

— Что с вами?.. — встревоженно спросил архивариус. — Вы так побледнели…

— Ничего. Просто…почерк. Почерк похож на почерк той девочки, я говорил вам.

Брови ученого недоуменно взлетели к самым седым волосам.

— Надо же, как оно бывает… Чудно… Как я вижу, вы не понимаете языка?

— Само собой! — хмыкнул Фоулн.

— Я переведу. Начнем с логического продолжения…

Глава VIII

«16 июля.

Боже, как я устала от их взаимной неприязни. Будет ли этому конец?..

Тот же день, позже.

Только что говорила с Карло. Я задыхаюсь от радости!.. Он встретил меня на нашей крытой галерее…по порядку.

Я была одна. День сегодня удивительно жаркий и солнечный, облака похожи на спящих овец, а сам ветер несет дремоту и какую-то истому. В такой день хочется снова стать девчонкой и без стеснения залезть в реку, как в детстве мы часто делали с Карлом. Муж — и я его понимаю, конечно же, — не одобряет подобных забав, поскольку они не к лицу матери семейства. Но, когда солнце такое щедрое, хочется слушать только его, а не приказы мужа…

Итак, я шла по галерее, любуясь долиной далеко внизу: наша галерея проходит над самой пропастью.

И тут меня окликнули.

— Лизетт!

Я обернулась.

Там, на самом парапете, сидел Карл, и ветер шевелил его густые светлые пряди. Я знаю, что он — совершеннейший мальчишка, и всегда поддерживала его забавы, но сейчас не на шутку испугалась: он сидел, закинув одну ногу на широкий парапет и ни за что не держался.

И еще улыбался!

Не знаю, почему эта его безбашенность всегда вызывала во мне безумный восторг — наверное, „безумный“ совершенно верное слово, — но и сейчас, замерев от ужаса, я с восхищением наблюдала, как невозмутимо он сидит над пропастью…

— Привет, сестричка! — кивнул он мне и спрыгнул наконец со своего жуткого „насеста“.

Я никогда не могла устоять против его улыбки, но все же покачала головой:

— Ты сошел с ума, Карл!

— Совершенно верно, — кивнул он. — Я сошел с ума, Лизетт. Оттого, что стою рядом с тобой и говорю, у меня голова идет кругом…

Он нежно прошептал это мне, зарывшись лицом мне в волосы, а руки ласково и нерешительно коснулись моих плеч.

А потом он отстранился, и в глазах его был странный свет: господи, я не могла бы его понять. Боже, неужели это была боль?..

— Я так тосковал по тебе. И не мог решиться написать. Не мог решиться приехать…

— Почему?.. — это слово не сразу повиновалось.

— Сначала я хотел, чтобы ты забыла меня. Не хотел напоминать…потом узнал, что ты вышла замуж…мне казалось, вернуться теперь — свыше моих сил…

— Я понимаю… — кивнула я, не поднимая головы. Он смотрел на меня и я не смела встретиться с ним глазами. — Но ты же вернулся… И…неужели там, в Англии, ты не встретил себе девушки…

— Я покупал себе достаточно шлюх! — презрительно отмахнулся он.

— Я говорю не об этом, я…

— Я знаю, о чем ты говоришь, — тихо и нежно выдохнул он, взяв в свои руки мои ладони и поднеся к своему лицу. — Клянусь всем святым, я хотел найти такую девушку. Я хотел, Лизетт! Прости меня господи, я не смог. Могу только радоваться, что ты нашла себе мужа…только если бы он был достоин тебя!

— Карл… — я высвободила свои руки. — За что ты так ненавидишь Констана?.. Скажи, есть хоть один мужчина, которого бы ты посчитал достойным меня?.. Твоя неприязнь причиняет мне боль.

— Моя неприязнь не касается тебя, родная… — его голос был тих и печален, как вечерний ветер. Как ласковая свежесть воды в летний зной. Как звон колокольчика с далеких пастбищ… — Ты знаешь, что я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты была счастлива! Констан…прости меня, моя нежная, Констан воспользовался твоей наивностью. Констан сдерживает твои порывы, твою свободу…ты потеряла в его семье себя, солнышко мое, любимая моя сестренка…любимая моя.

Мне трудно стало дышать. Я испугалась, потому что…потому что в чем-то брат был прав…но ведь я искренне люблю Констана, где мне еще найти такого же заботливого и внимательного человека?.. Такого благородного и любящего?..

А Карл…второго такого, как он, любимый мой, нет.

Я молчала.

А он тихо шепнул, словно сам боясь своих слов:

— Я хочу дать тебе счастье…я хочу дать тебя время для выбора…я так тоскую по тебе, Лизонька…

И мы стояли на галерее, крепко обнявшись, я зарылась лицом в кружева его камзола, и сердца наши бились в такт.

Господи, я люблю своего брата. Я люблю его. Я знаю это, и знаю, что никогда ни один из нас не переступит роковой черты, хотя порой это кажется почти невозможным. Вдали от него я думала, что наша греховная страсть позади, что она угасла, но теперь понимаю, насколько коварно чувство, связавшее нас. Кажется, оно стало еще сильнее, еще крепче, что его закалили испытания и разлука…и почему я рада этому, почему мне всегда хочется растаять в его объятьях? Почему я чувствую, что всегда буду его, только его, как бы ни была привязана к Констану, как бы ни любила мужа?..

— Карл, ты не прав, — нашла в себе силы возразить я. — Просто я повзрослела, я изменилась, это нормально, пойми! Ты не должен плохо думать о моем муже…я уже сделала свой выбор.

— Не лги себе, сестренка! Поверь, я вижу твою ложь, хоть ты и не понимаешь, насколько прямо я сейчас говорю… Хочешь ли ты вернуть взаимопонимание между нами?..

И в глазах его были боль, страх и…стыд?

Затаил ли он дыхание?..

— Я ничего так не желаю, Карл… — прошептала я.

Неужели мы пришли к взаимопониманию?.. Неужели Карл смирится хотя бы с моими детьми? Неужели всё наладится?.. Как я рада.

После нашего разговора все было как нельзя лучше: за ужином Карл предложил неожиданно Констану охоту. Вместе. Констан, конечно, тоже недолюбливает брата, но старается не огорчать меня. Они оба так милы, они оба так стараются! Бедные, славные мои мальчики! Их есть за что любить. Вот пожалуйста, они укатили. С тем, чтобы заночевать в лесу. Оба всегда любили охоты. Может быть, общая забава сблизит их?..

Не знаю, Констан обещал мне голову рыси, а это ночной хищник. Посмотрим, что у них выйдет! Смешно, право! Эта их свита и воз припасов, конечно, распугают все зверье на мили в округе! А уж я вдоволь посмеюсь над незадачливыми охотниками, когда утром они вернутся!

Жаль немного, что их обоих нет в замке, скучно коротать вечер одной. Обычно перед сном мы с Констаном обсуждаем, как прошел день, а потом он решительно укладывает меня спать!

Ладно-ладно, и не только спать!..

Но, по крайней мере, эта ночь принадлежит мне, и никто не оторвет меня от дневника. Вот уж напишусь вдоволь! А то муж всегда иронизирует… Говорит, что я „его маленький летописец“…

За окнами уже совсем стемнело. В комнатах тишина… Только потрескивает фитиль свечи, да за дверью сопит горничная. Я люблю ночные шорохи дома: случайный скрип половиц, чуть уловимое шубуршание мышиной возни, хлопанье крыльев нетопырей под окнами, далекое уханье сов… Шум ветра в башенных перекрытиях…осенью его слышно по всему замку, когда непогода. Но сейчас лето, и ночи бесшумные, как трепыхание крыльев бабочки, полные ажурной воздушности, прошитой звездопадом.