Илья Гордон - Вначале их было двое (сборник)

• Название: Вначале их было двое (сборник)
• Автор: Илья Гордон
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1965

Илья Гордон — известный еврейский писатель. Советские читатели знают его романы «Ингул Бояр», «Три брата», повесть «Бурьян» и сборник «Повести и рассказы», вышедшие в переводе на русском языке в разные годы.

В новую книгу И. Гордона включены три повести и десять рассказов. Все они посвящены будням наших современников — строителей коммунизма, изображают новые отношения между людьми, сложившиеся в нашем обществе.

Герои книги — труженики земли, партизаны, фронтовики, люди разных судеб, талантливые и душевные. Они совершают подвиги и терпят неудачи, любят и мечтают. Остросюжетные произведения эти полны лирических раздумий о подлинном человеческом счастье, о радости, которую приносит творческий труд.

---

— Садись. Садись, Павел. — Матрена Григорьевна поставила на стол расписную мисочку с варениками, рядом поставила сметану и налила в высокую рюмку крепкой наливки.

Павел попробовал отказаться, но услышал:

— Зову не на беду, а на еду.

Налила и себе рюмку и присела напротив Павла.

— Наливка из той шпанки, которую ты не раз в моем саду пробовал, когда еще мальчишкой в школу бегал.

Павел покраснел: Матрена Григорьевна как-то поймала его в саду и отодрала за уши, и он долго после того избегал ее.

— Я, Павел, давно хотела поблагодарить тебя за книгу…

— Это подарок всех наших механизаторов. За вкусные блюда, которыми вы кормите нас во время уборки.

В страдные дни Матрена Григорьевна неизменно превращалась в главную повариху. В эту пору горячая пища доставлялась на поле почти круглосуточно в больших термосах. Уборка, сушка и обмолот зерна шли и ночью.

Павел уже понимал, что с Зоей ничего не случилось, ибо Матрена Григорьевна выглядела веселой и вообще как будто помолодела за последнее время. Ведь ничто так не молодит человека, как радость. Только сейчас он заметил, что Зоя очень похожа на мать: такая же осанка, такие же блестящие волосы, только глаза у Зои, очевидно, отцовские — глубокие, внимательные, немного печальные.

Матрена Григорьевна принесла подаренную ей книгу и перелистала несколько страниц.

— Спасибо. Хорошая книга.

— Зоя вам пишет? — спросил вдруг Павел.

— Пишет, да не часто, — неохотно ответила Матрена Григорьевна. — Готовится ехать в Киев, на конкурс.

Он сразу почувствовал себя чужим, посторонним в этом доме.

Из соседней комнаты послышался громкий бой стенных часов. Павел невольно встал, словно часы напомнили ему, что пора уходить.

«Значит, Зоя не пишет ему», — подумала Матрена Григорьевна, глядя на нежданного гостя.

— Будете писать Зое, передайте привет, — прощаясь, сказал Павел.

— Передам, — равнодушно ответила Матрена Григорьевна.

И хотя она проводила Павла с приветливой улыбкой, тот, очутившись на улице, всей душой ощутил — он зря надеялся на откровенность Матрены Григорьевны.

Павел шел по улице подавленный. Какая-то неуемная сила гнала его вперед, он долго бродил по окраинам Дубовки, стараясь быть подальше от людей.

«Ничего с Зоей не случилось… Просто не хочет писать мне. Выходит, все кончено. Вот почему так весела и приветлива была Матрена Григорьевна. Она все знает», — размышлял Павел.

Он не заметил, как снова очутился на главной улице, сумрачный, неприкаянный.

— Все мечтаешь! — услышал он рядом с собой.

Его нагнала Иринка. Ее пытливые глаза выжидательно уставились на Павла: ничто больше не могло так встревожить его, как разлад с Зоей. Что произошло между ними, она не знала, но что Павел не получает от Зои писем, Иринке было известно. И негаснувшая надежда вновь окрылила ее.

Через несколько дней Иринка явилась в дом Павла, якобы за книгой.

Павел прилег немного отдохнуть и крепко заснул. Лукерья хотела разбудить его — пора было идти в правление, — но не решилась: пусть поспит еще немного.

Во сне Павел шевелил губами, лицо его осеняла, как показалось матери, детская улыбка.

«Ему снится что-то хорошее», — решила она.

В самом деле, Павлу снилась Зоя.

Солнечный день. Он ждет Зою в саду. Она спешит к нему в незнакомом ему голубом с белой горошинкой платье.

«Когда же ты пришлешь письмо?» — спрашивает он.

«Какое письмо? Я тебе не собираюсь писать. Ты…»

Зоя протянула руку, словно хотела оттолкнуть ею от себя… Павел открыл глаза и увидел Иринку, она тронула его лоб.

— Хватит спать! Счастье проспишь! — воскликнула она задорно.

Павел от досады еще минуту не шевелился, но, услышав голос матери, поднялся.

Чтобы начать разговор, он сказал Иринке:

— Вчера на правлении решили послать тебя на курсы. Будешь учиться, как надо обращаться с доильными аппаратами «елочка» и «карусель». Я поддержал твою кандидатуру.

Иринка просияла, внимание Павла льстило ей.

— Спасибо, Павлуша, — кокетливо, сверкая глазами, сказала она, прощаясь с ним.

Девушка стала вертеться вокруг Лукьянихи, расспрашивая ее о здоровье, о домашних делах, не забывая упомянуть о своих успехах.

В модном платье она выглядела сегодня нарядной, была приветливой и оживленной. Ушла от Лукьянихи поздно вечером, так и не дождавшись Павла.

Все же своим посещением Иринка осталась довольна, ибо Лукьяниха ни словом не обмолвилась о Зое. А это уже что-то значило.

Иринка и не догадывалась, что Павел не заметил ни ее нового платья, ни сияющих глаз и даже не помнил, о чем она говорила ему.

24

Перед отъездом на курсы Иринка опять прибежала к Павлу:

— Уезжаю. Послезавтра начало занятий.

— Желаю успеха, — ответил Павел.

— Тебе ничего не надо передать?

— Нет. Ничего.

— Я напишу тебе, как там на курсах.

— Напиши.

— Ответишь?

— Обязательно.

— Тогда напишу, что и как.

У нее на языке все вертелось: «А что передать Зое?», но, видя, что Павел хмурится, не решилась спросить об этом.

Учеба на курсах увлекла Иринку. Автоматизация и механизация процессов производства на фермах, новейшая аппаратура, требовавшая серьезных знаний в смежных областях, заинтересовали ее. Кроме того, она вернется уже не рядовой колхозницей, а техником, специалистом, это должно приблизить ее к Павлу, думала девушка.

На образцовой ферме, где проходили занятия, все выглядело как в научной лаборатории. Молоко из доильных аппаратов поступало в специальные охлаждающие устройства, а затем, после пастеризации — прямо в цистерны, увозившие его в магазины или на разлив в бутылки. Тут же работает небольшой опытный маслозавод.

Иринка была так загружена занятиями теоретическими и практическими, что у нее не оставалось времени написать матери письмо.

Однако она не забывала, что здесь, в городе, находится Зоя. И хотя мать сообщила, что скоро с военной службы должен вернуться Ваня Каштанов, который давно считался ее женихом, Иринка в ответном письме даже не упомянула о нем. О Павле же она думала постоянно. Не раз садилась за стол, чтобы написать ему. Начинала письмо и бросала: написанное ничего не могло сказать Павлу о главном, сказать же прямо о том, что он ей мил, у Иринки не хватало решимости. Она даже не знала, как обратиться к нему. Написала: «Здравствуй, — Павел!» — и зачеркнула. Наконец решилась: «Здравствуй, дорогой Павел! Давно собиралась написать тебе, как обещала, да все некогда… Ученье идет хорошо, здесь я узнала много интересного…»

Потом пошли вопросы о дубовских делах. В конце письма Иринка осмелела и дописала: «Очень тоскую… Не дождусь минуты, когда увидимся. Напиши, скучаешь ли ты… Всегда думающая о тебе Ирина Михеева».

Павел ответил коротеньким шутливым письмом.

Письмо это не охладило Иринку, наоборот, в ее сердце вспыхнул гнев: на пути к ее счастью та же преграда — Зоя, ее бывшая подруга.

Теперь Иринка убеждала себя, что она никогда не любила Зою, и ревностно искала в ее характере и коварство, и высокомерие, и другие дурные качества, убеждала себя в том, что Зоя всегда была ее недругом. Раз так — надо действовать.

Пропустив однажды вечерние занятия, она отправилась к Зое в общежитие.

— Иринка! Чего же ты до сих пор не показывалась? Мама мне писала, что ты на курсах, — обрадовалась Зоя.

Иринка тоже бросилась обнимать Зою и затараторила о курсовых делах:

— Совсем нет времени. Столько предметов и практических занятий…

— Иринка, как ты похорошела, просто красавица, — искренне восхищалась Зоя. — Ну, что тебе пишут из Дубовки?

— Мама ничего особенного не пишет… Павел написал, что скучает… Я уже от него три письма получила… такие смешные… Ха-ха-ха.

Для убедительности она вынула конверт с письмом Павла, однако не выпускала его из рук. Зоя не спросила, о чем пишет Павел, и предложила чаю.

Иринка надеялась, что Зоя все же спросит о Павле, хотя бы упомянет его имя, что ее слова о письмах Павла к ней выведут Зою из равновесия, и теперь недоумевала — то ли Зоя вполне уверена в себе и в чувствах Павла, то ли у них произошел разрыв.

Через две недели Зоя принесла Иринке два свертка.

— Тебе не трудно будет доставить их в Дубовку?

— Кому?

— Вот этот маме, а этот Павлу.

Иринка вспыхнула и не очень любезно промолвила:

— Что ж, могу доставить.

Зою удивил ее тон, и она сказала:

— У тебя, наверное, много своих вещей. Так я отправлю это почтой.

Иринка опомнилась: нет, она не может не взять, это было бы глупо.

— Что ты, Зоечка. Непременно передам, — и забрала у подруги свертки.