Еремей Парнов - Собрание сочинений в 10 томах. Том 9. Пылающие скалы. Проснись, Фамагуста

• Название: Собрание сочинений в 10 томах. Том 9. Пылающие скалы. Проснись, Фамагуста
• Автор: Еремей Парнов
• Издательство: ТЕРРА— Книжный клуб
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-02347-7

Еремей Парнов — известный российский писатель, публицист, ученый и путешественник, автор научно-фантастических, приключенческих, исторических и детективных произведений, пользующихся неизменным успехом у читателя.

В девятый том Собрания сочинений включены повести «Пылающие скалы» и «Проснись, Фамагуста».

---

Среди заботливо побеленных яблонь стояли симпатичные улейки. Фыркали, сгоняя с клевера пчел, медно-рыжие кони. Прирученный лосенок приник к ручью. Низко реяли, издавая суховатый треск, неправдоподобно большие стрекозы, рели бы не столбы с белыми изоляторами и не телевизионная антенна на высоком шесте, лесничество вполне могло сойти за тридевятое царство.

Светлана пока боялась далеко уходить, и они вернулись, так и не дойдя до лесной опушки, где еще валялись вывороченные пни. Лесничиха — цветущая хохотушка, на которой только что не лопалось шелковое платье в горошек, поставила кувшин с парным молоком, налила в тарелки тяжелого меда, крупно нарезала выпеченный в домашней печи хлеб.

— Прямо как в раю! — восхитился Гончарук, жадно макая дышащий ноздреватый ломоть в тягучее золото. — Кыш! — умиротворенно поморщился, отгоняя пчел.

— Самой не верится! Спасибо Петру Федоровичу, это он постарался.

— Да, Наливайко знает, что делает. — Герман Кондратьевич одобрительно сощурился. — Матерый мужик.

— Исключительно сердечный. Я ему стольким обязана… Пчелы так и наседают. — Светлана осторожно поддела корочкой утопающую пчелку. — Совсем одурели от меда.

— Смотрите, чтобы не покусали. Вам только этого не хватает.

— Ничего. Пчелиный яд даже полезен.

— Кстати, Светлана Андреевна, — вспомнил вдруг Гончарук, — вы знаете, что теперь вам придется соблюдать особую осторожность? Без гидрокостюма в море ни-ни. Как бы ни было жарко.

— Разве в тропиках тоже встречается гонионема?

— Там много чего есть. Причем куда пострашнее! Действие токсинов довольно сходное. Поимейте в виду… «Португальский кораблик», надеюсь, знаете?

— Физалию?

— Вот именно. Порой достаточно ничтожного клочка, чтобы заполучить серьезную неприятность. — Гончарук допил молоко и промокнул ладонью полные чувственные губы. — Помню, был у меня случай на Мальдивских островах. — Он со вкусом закурил длинную ментоловую сигарету. — Встал я эдак, знаете, до рассвета, чтобы лишний раз не обжечься, и потопал себе на пирс. С одной только маской. Нырнул. Кругом красота несказанная. Плыву, ощущая блаженство. Акулка за мной любопытная увязалась. Куда я — туда и она. Ходит кругами. Хоть и знаю, что там они не агрессивные, все же неспокойно. Пришлось подобрать на дне кусок коралла и шугануть ее, как следует. Отвязалась. Телепаюсь дальше. Берег наклонно уходит вниз. Уже ничего не видать — сплошная синяя бездна. Только стада невиданных рыб ходят. Смотри — не хочу. И вдруг меня как ударит в бок. Словно раскаленная пуля вошла, да еще с электричеством. Дыхание так и перехватило. Что за черт? Лег на спину, кое-как продышался, но боль не отпускает, так и колотит в ребро. Неужели хвостокол, гадаю? Да нет, они вроде больше на дне лежат. Короче говоря, поплыл потихоньку обратно. А тут новый ожог, извините, в мягкое место. Не такой, как первый, но вполне чувствительно, точно крапивой стеганули. Я уж ни о чем не думаю, лишь бы выбраться подобру-поздорову. Со всех сторон жалит, а ничего не видать. Однако решил приглядеться. Надо ж узнать, кто это резвится? Чтобы меры потом принять. А то откинешь копыта в полном неведении. Не годится. Дай, думаю, пригляжусь. И что же вы думаете? Плавает в толще розоватая слизь с какими-то волоконцами и пузырьками. Где жалкий обрывочек, а где совсем крохотная точка. Тут меня и осенило. Будто свыше снизошло, хотя ни с чем подобным я прежде не сталкивался… Как полагаете, что это могло быть?

— Понятия не имею, — живо откликнулась Светлана. — Скажите, Герман Кондратьевич!

Гончарук рассказывал умело, и она слушала его с неподдельным интересом.

— Да физалия же, Светлана Андреевна! «Португальский кораблик». Где-то в открытом море разорвало штормом проклятую тварь, а клочья пригнало к берегу. Я и угодил, как кур в ощип… Или кур во щи? — Он хитровато подмигнул. — После мне рассказали, что даже высушенные на земле, под жутким солнцем, клетки физалии сохраняют токсичность. Попав в воду, они снова готовы жалить направо и налево.

— А что потом с вами было?

— Со мной? — Он самодовольно расправил могучие плечи. — На мне, деточка, как на собаке, заживает. Растерся денатуратом, намазался кокосовым маслом, и все как рукой сняло. Поболело, конечно, денек, пожгло, но в пределах терпимости. Пятна на коже, правда, только через месяц сошли… Делайте вывод, Светлана Андреевна. Я рассказал не для того чтобы покрасоваться перед вами, не с галантной целью, Боже упаси. Хочу предостеречь вас, насторожить.

— Я понимаю, Герман Кондратьевич, спасибо вам за заботу. Надо будет основательно подковаться по этой части. В судовой библиотеке, наверное, найдутся нужные книги?

— Книжки-то найдутся, только жизнь, детка, куда как шире нашей бумажной премудрости. В океане таятся такие дива, что и не снилось ученой братии. Порой мы вообще дальше собственного носа не видим. Прочел я как-то монографию Брюса Холстеда «Опасные морские животные». Крупный специалист, кстати, токсиколог, знаток морской фауны — все при нем. И книга хорошая. Но про вашу гонионему, простите за напоминание, в ней ни полстрочки. А ведь американец между двух океанов живет! Почему так?

— Бывает, — улыбнулась Светлана. — Значит, не советуете читать?

— Совсем напротив. Вреда от этого никакого, а польза может выйти самая неожиданная. По крайней мере поостережетесь лишний раз. В водах, где нам предстоит работать, опасно все: медузы, кораллы, гидроиды, актинии, моллюски, рыбы, змеи. Но самое страшное, прошу вас запомнить накрепко, морская оса. Слыхали про такую?

— Как-то не приходилось. — Светлана виновато заморгала.

— Вот видите! — воскликнул Гончарук, темпераментно выбросив руку. — А еще ходили в тропические моря! Безобразие, Светлана Андреевна. Совершенно непростительное легкомыслие! — Он осуждающе покачал головой. — И если бы вы одна такая хорошая! Океанологи, доктора наук и те нередко оказываются совершенно неподготовленными. Ликбез организовать на борту, что ли?

— Организуйте, Герман Кондратьевич. Это будет безумно интересно… Но вы начали про морскую осу.

— И специально для вас, потому что гонионема рядом с ней — детская забава. Малюсенькая медуза хиропсальмус, иначе — морская оса, убивает мгновенно, едва коснется щупальцами.

— Уж не собираетесь ли вы меня окончательно запугать? — Светлана лукаво вытянула губки. — Нечестно.

— Никоим образом. Только предостеречь. Гидрокостюм надежно оградит от многих случайностей, в том числе и от плавающей слизи. Но остаются руки, Светлана Андреевна. Старайтесь не прикасаться к неизвестным животным. Для вас опасно любое токсическое поражение, а обжечь могут даже неподвижные кораллы или щетинистые черви. Про изящные ракушки я, разумеется, молчу. Вы лучше меня знаете, чего следует остерегаться.

— У меня прекрасная коллекция конусов, — кивнула она, но тут же вспомнила, что раковины остались у мужа. — Была… — добавила смиренно. — Недаром природа окрасила их под змеиную чешую…

— Конус страшнее любой змеи. — Собственно, поэтому они так притягательны для науки.

— Профессор Неймарк рассказывал, что американцы выделили из морепродуктов сильные противоопухолевые вещества. Это верно?

— Похоже на правду… Вы давно знаете Неймарка? Что он за человек?

— По-моему, совершенно прелестный. А почему вы спрашиваете?

— Должен же я знать, с кем придется плавать.

— Неужели Александр Матвеевич поедет с нами? — всплеснула руками Светлана. — Прямо не верится! И главное, молчал, как партизан. Ай-я-яй…

— Скорее всего, просто не был в курсе.

— Разве можно не знать о таких вещах?

— Очень даже свободно. Ваш Александр Матвеевич знал, что его зарубили в самом начале. Но нынче ситуация коренным образом изменилась, о чем пока осведомлены только мы с вами.

— Приятная весть!

— Вот уж в чем не уверен, хоть и дрался за него, аки лев. Но ведь не всегда побеждаешь.

— Ей-богу, Герман Кондратьевич, вам зачтется. Не пожалеете.

— Значит, вы с ним дружны?

— Конечно! Он же сейчас на биостанции.

— Тогда дайте ему весточку от моего имени.

— Я? — удивилась Рунова. — При чем же здесь я, Герман Кондратьевич? Вы — другое дело, а я лицо неофициальное.

— Шучу, Светлана Андреевна, шучу… Так вы поправляйтесь, голубушка, накапливайте силенок. — Он поднялся с видимой неохотой. — А мне пора к штурвалу.

— Спасибо за все, что вы сделали для меня! — Светлана с чувством пожала его объемистую руку. — И не только для меня. Я по-настоящему счастлива, Герман Кондратьевич, мне стало везти на хороших людей.

— Будете молодцом? Не подведете?

— Не сомневайтесь, не подведу.

XXV

Лебедева с ее старомодной прической и непринужденной манерой вести разговор произвела на Кирилла отрадное впечатление. Ему сразу захотелось остаться в этой просторной комнате, где вперемежку с приборами стояли цветы и плавали в хромотографических банках живородящие рыбки.