Владимир Рыбин - Сокол, № 1, 1991

• Название: Сокол, № 1, 1991
• Автор: Владимир Рыбин
• Издательство: Военно-патриотическое литературное объединение "Отечество"
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1991
• ISBN: 5-203-01419-1

Сокол, № 1, 1991. Литературно-художественный журнал приключений и фантастики.

---

И давний друг Петро виделся не раз. Во сне приходил — ладно, а то ведь и наяву. То в толпе покажется, а то дома выйдет вдруг из стены и стоит, оглядывается, будто не узнает своего собственного жилья. Слава богу, пропадал быстро, не доводил до мысли, что надо в больницу бежать, к психиатру.

А последнее время зачастил Петро.

Жил старик все в той же комнате, что и полвека назад. Собачью площадку всю, считай, порушили, когда прорубали новую улицу, впоследствии прозванную москвичами «вставной челюстью социалистического города», а этот дом оказался сбоку и уцелел. По новой улице старик ходил ежедневно то в магазин, то еще куда. Жил он один — безглазого кто возьмет? На перемену жилья заявлений не подавал — что по тем нормам, что по этим жил барином, с тройной нормой квадратных метров. Каждый день глядел из окна на громадные «спичечные коробки» домов, сотворенных «передовой архитектурой», и каждый день горевал о Храме. Когда обдирали его да рушили, сколько кричали о дворцах будущего! Вот они, «дворцы», дождался, нагляделся. Глаза бы не глядели! И была теперь для него память о Храме, как воспоминание о самом хорошем, что было в жизни, об утраченном рае, который подобно граду Китежу исчез лишь временно и который в свой час обязательно возникнет вновь. Не то живет, что в глаза назойливо пялится, а что не умирает в душах людей. В этом он уверялся с каждым годом все больше. От этих мыслей и в церковь стал захаживать, ездил все больше в Елоховскую, от Арбата на метро три остановки. Не молился — что не дано с младости, тому уж не научиться. Но и так, истуканом, стоять в церкви все равно было благостно.

В Елоховской-то он и увидел опять Петра. Тот тоже не молился, стоял, оглядывался — экий любопытный. Увидел Климова, поклонился, как знакомому. Вот тогда ему стало не по себе, вот тогда окончательно решил идти в больницу.

И в самом деле пошел. Только при нашем хваленом здравоохранении поди-ка попади к врачу-специалисту — на месяц очередь. Плюнул и решил лечиться народным способом. Надумал: если еще явится видение, пошлет его к такой-то матери.

А он возьми да и явись в тот же день. Дома. Вошел неслышно в комнату и заговорил раньше, чем Климов опомнился.

— Пожалуйста, не пугайтесь, ничего таинственного в этом нет, просто образ, который вы видите, лучше других закреплен в вашем сознании…

Так он заговорил незнакомым бубнящим голосом. Будто радио, когда его плохо включишь. Климов мотнул головой, хотел все-таки матюкнуться, но вместо этого спросил:

— Чего это ты выкаешь со мной?

— Пожалуйста, извините, мы ведь не знакомы и, к сожалению, никогда не сможем быть знакомы.

— Забурел на том свете? — спросил Климов, соображая, каким шизиком обзовут его, если расскажет кому все, как есть.

— Пожалуйста, выражайтесь яснее. Жаргоны трудно поддаются переводу.

Климову вдруг стало жалко себя. Подумал: упекут, как есть упекут в психичку. Сказал, чуть не плача:

— Чего надо-то? Шел бы ты, не приставал к человеку.

— Мы вас давно ищем. Вы один знаете, где золото Храма.

— Какое золото?! Ничего я не знаю!

Он похолодел. Слова этого вырядившегося Петром типчика — «Мы вас давно ищем» — напугали. Значит, выследили, значит, не отстанут.

Как раз метель ударила по замороженным стеклам, породив в душе Климова тягостную тоску. Зима в этом году несколько раз принималась, то заметет снегом, то отпустит, а теперь вот метелью навалилась да с небывалым морозом. И теперь вот это… Климову казалось, что, если бы разговорчивое видение пришло летом, было бы легче.

— Просто вы все забыли. Мы вам поможем вспомнить.

— Нечего и вспоминать. Если и было золото, так его давным давно жулики утащили. Мне тогда еще говорили, что нашли под землей какой-то мраморный ящик. Пустой.

— Не утащили. Ни в одном дне истории двадцатого века золото Храма не присутствует. Значит, оно не найдено.

Климов с трудом переварил мудреную фразу. Точнее, не переварил, а отмахнулся от нее, как всегда делал, встречаясь с заумным, — выбрал лишь то, что безусловно ясно: золото пропало.

— Я тут ни при чем, — сказал он. — Кто-то украл, а с меня спрос?

— Никто не украл, в этом все дело. Мы точно знаем.

И опять холодом обдало Климова. «Мы» — банда, значит.

— А если я в милицию позвоню?

— Там тоже ничего не знают.

— А откуда это тебе известно? Кто ты сам-то?

Не хотелось ему так разговаривать с человеком, похожим на Петра. Пришел бы по-хорошему, так, мол, и так. Чайку бы попили, поговорили бы, повспоминали настоящего Петра, пусть земля ему будет пухом. А то юлит, мелет невесть что…

— Я могу объяснить. Только это покажется вам еще невероятнее.

— А в психичке-то все равно, что русский поп, что римский папа…

— Я пришел из будущего. Храм Христа Спасителя давно восстановлен. Все подлинное, что удалось найти, в нем. И золото под алтарь положено, в точности, как было, двадцать пудов наново отчеканенных монет. Но где-то существуют и подлинные. Их никто никогда не видел за все прошедшее после вас время. Значит, они еще не найдены, целы. Вы представляете, какая это историческая ценность?..

«Давай, давай! — думал Климов. — Заливай, раз дурака нашел… Из будущего он! А нонче в моде инопланетяне, газеты надо читать!»

— Я понимаю, в это трудно поверить. Но это так. Вот, смотрите.

Он обернулся к голой стене, и Климов обернулся и не увидел стены. Вместо нее была синяя даль и Храм посередине, тот самый Храм Христа Спасителя, не обшарпанный да ободранный, каким видел его Климов полвека назад, а новенький, ухоженный. Только дома вдали были совсем другие, ни на что не похожие дома. Но дома эти были далеко, ничуть не мешали глядеть на Храм. И люди, крохотные людишки, как муравьи, сновали внизу, придерживая шапки, задирали головы на золотые купола.

— Неужто молятся? — изумился Климов. — В вашем-то светлом будущем?

— Это туристы. Центр Москвы весь восстановлен, как был. Все храмы и монастыри, все здания красивой архитектуры. Так в наше время. Новая Москва растет вокруг и поодаль, не поглощая оазис старинной красоты. Теперь вы понимаете?

— Чего? — спросил Климов, чувствуя, что у него уж шарики за ролики заходят, а весь он будто выворачивается наизнанку. И хотелось верить в то, что говорил этот тип, и поди-ка поверь?!

— Мы вас просим спуститься в подземелье. Мы знаем: вы видели золото, видели, да забыли. Амнезия, частичная потеря памяти в результате ранения. Но если спуститесь в подземелье, то все вспомните, мы вам поможем вспомнить.

— Как это я спущусь? Эскалатора туда нет, чай.

— Вход есть. В ваше время еще сохранилась одна дверь в подземелье, и все там цело.

— Ты чего, был там? Чего ж не брал, коли цело?

— Я не могу ничего взять, я лишь изображение, так сказать, тень. Как в кино на экране.

— А я, значит, должен найти золото, взять его и отдать вам?

— Вы ничего не возьмете.

— Как это?!

Странно было слышать такое. Чтобы найти золото да не взять его? Нашел дурака. Да ведь четверть стоимости по закону-то полагается.

— Если бы вы взяли, мы бы знали об этом. Все, что было в ваше время, нам известно, абсолютно все. А про золото Храма нет никаких сведений.

— Значит, нету его.

— Есть!

Опять двадцать пять! Климову захотелось ругнуться и послать этого вымогателя подальше. Но он сдержался. Даже если врет, зачем-то водит за нос, все равно интересно. А интересного в жизни под старость стало так мало — все наскучило. К тому же что-то заставляло верить этим бредням. Не кино убеждало, этим нынче кого удивишь? Было что-то посерьезнее, какая-то печаль по безвозвратно ушедшему, которую не хотелось отбрасывать. Да и что он теряет? Самому опять в свое тошное одиночество? А тут — дело, да еще исторически важное. Даже если поиграть в такое дело — на всю оставшуюся жизнь память.

— Ладно, — сказал он. — Чего надо-то? Как я дверь-то найду?

— Скоро юбилей. Будет ровно полвека, как взорвали Храм. Полвека! Замечаете? Полвека его строили, полвека он стоял, полвека его не было, после чего начнется возрождение. В день, когда его взорвали, многие увидят изображение Храма там, где он был. И вы там будете, у выхода из метро Кропоткинская, и увидите человека, и пойдете за ним.

— Знакомый, что ли? Или он скажет?

— Не скажет, но вы узнаете. В тот день вы все будете знать. Только глаз не закрывайте.

— А чего глаза-то? — насторожился Климов.

— Я имею в виду ваш правый глаз, искусственный.

— Так он же не видит.

— Будет видеть.

— Да?! Вот здорово!..

— Только в этот день будет видеть.

— И на том спасибо.

— С помощью этого вашего глаза мы будем видеть все, что вы делаете.

— Боитесь, что сбегу? Или еще чего?

— Таким образом мы сможем помочь вам, подсказать, когда понадобится.