Владимир Рыбин - Сокол, № 1, 1991

• Название: Сокол, № 1, 1991
• Автор: Владимир Рыбин
• Издательство: Военно-патриотическое литературное объединение "Отечество"
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1991
• ISBN: 5-203-01419-1

Сокол, № 1, 1991. Литературно-художественный журнал приключений и фантастики.

---

— Неужели тебе не кажется безнравственным создавать дубли людей, уже живших на свете? — взволнованно отвечал Александр. — То есть я хочу сказать, не кажется ли тебе, что это слишком большая ответственность — создавать новые сознания и пытаться напитывать их память чьим-то, уже угасшим разумом? Ведь ты не Бог, чтобы вот так вольно распоряжаться человеческими судьбами. Неужели все это лишь ради того, чтобы тебе, ну пусть нам, было здесь немного легче?

— О, совсем нет, тут другое. Тут… Ну, как бы тебе объяснить… — Гея, досадливо поморщилась. — Прежде всего пойми главное, у них ведь и впереди целые жизни. Огромные! Киборги могут жить практически вечно. И то, что они будут иметь такое прошлое, это же их счастье. Ведь тогда погибли лучшие люди Земли, разве не так?

— И все же, Гея, я не стал бы подобным образом подправлять чью-либо судьбу, хотя и в прошлом.

— Ничего, абсолютно ничего безнравственного в этом нет, Александр! — воскликнула Гея. — Согласись, ведь это уже совершенно их личные судьбы, сознание и новая плоть гармонично сольются и обретут новую форму развития.

— Кем-то избранное для меня прошлое… Не знаю, пожелал бы я такой участи… Да, но зачем тебе потребовалась информация о себе самой? Ведь ты запрашивала недавно и ее.

— Я проверяла накопители по всему экипажу, — быстро, словно заранее была готова к такому вопросу, проговорила Гея. Она стремительно поднялась с кресла и, отвернувшись, стала смотреть в черное окно. Александр исподлобья наблюдал за ней. Прежняя подсознательная догадка мучила его с новой силой.

Молчание затягивалось, становилось невыносимым.

— Ты задал мне, пожалуй, самый трудный вопрос, Александр, — наконец подала голос Гея. — Очень трудный для меня… Но, если хочешь, я расскажу тебе всю правду… Даже обязательно расскажу, ведь тогда ты поймешь главное…

Она отступила от окна, повернулась к нему. Лицо ее было бледно, глаза еще больше потемнели. В волнении обхватив руками плечи, стала ходить перед ним взад и вперед по залу.

— Видишь ли, я так долго занималась созданием нового модуля, что… Не знаю, в самом деле не знаю, как сказать тебе об этом. В общем, мне приходилось снова и снова ложиться в анабиоз между экспериментами, но все же время шло, шло неумолимо, и я… Я столь же неумолимо состарилась. Да, да, Александр, состарилась безнадежно, окончательно, не заметив даже своего увядания. И когда наконец осознала это, меня охватило отчаяние. Разве я не имела права подумать о себе, Александр? — с мукой в голосе спросила Гея. — Тогда мои мысли были заняты лишь одним — работой. Впрочем, именно работа и спасла меня. Как могла, уняла свое сердце, прогнала черные мысли. Я боялась умереть, не осуществив своего замысла. Ведь это означало бы и твою смерть… — Ее глаза наполнились слезами. — И все-таки я построила установку, слышишь, Александр? Я сделала это только ради тебя, совсем не думая о себе. Ну а потом… Потом я поняла, что мне надо первой испытать искусственный модуль. Вот и вся разгадка… Всего две недели назад я, словно птица Феникс, восстала из пепла. Вернулась в свою молодость. И не считаю себя обманутой или обделенной судьбой, Александр. Я благословляю свое прошлое, наше общее прошлое… А впрочем, счастье мое не было таким уж безоблачным. Уже катастрофически падала энерговооруженность Корабля, и я должна была заниматься системами регенерации… Собственно, теперь ты знаешь, почему я однажды оказалась здесь, в лаборатории физиков. Лишь восстановив энергообеспечение Дома, я могла попасть наверх, в анабиозный сектор, чтобы снова продолжать инклонирование… Теперь ты не осуждаешь меня? — с надеждой спросила она.

— Погоди, погоди… А где же та… первая Гея? — спросил он, бледнея.

— Ее нет… Я похоронила ее. Да, да, и не смотри на меня так. Я просто выполнила ее волю, вернее, свою собственную волю. Теперь ты видишь новую Гею. Но я точно так же люблю тебя, как и она…

— А где ее могила? — глухо выдавил он.

— Там, во мраке, — неопределенно кивнула Гея и отвела глаза. — Пойми главное, милый. Мы с тобой живы, и скоро дадим жизнь новым людям, всему экипажу «Ковчега». Ах, только бы восстановить энергию Корабля и выбраться из этого мрака! Мы вновь зажжем наши мини-солнца, Александр, ты веришь в это? — она говорила теперь с каким-то почти болезненным воодушевлением. — И какая же это возвышенная мечта, Александр! Она окрыляет меня, придает новые силы… Конечно, осуществить ее непросто. И тебе, и мне вновь придется уходить в анабиоз. Возможно, даже и самоклонироваться. Зато на «Ковчеге» появятся люди, и уже через несколько миллионов лет мы будем двигаться в спиральных рукавах туманности Андромеды. Наши сигналы смогут принять обитатели ее больших звездных скоплений, и тогда…

— Да ты просто сумасшедшая… — прошептал он. — При чем здесь туманность Андромеды?!

— Но траектория Корабля искривлена притяжением нашей Галактики. Мы летели к Стрельцу, а теперь выходим из диска коротации в направлении периферии Андромеды.

— Да не о том я, совсем не о том, Боже мой! Ведь это означает еще миллионы и миллионы лет полета, еще большее удаление от Земли!.. Да я просто не выдержу этого! — в отчаянии он встряхнул головой и застонал от резкой боли в виске. — Ах, какая страшная головная боль… Уж лучше бы мне оказаться там, вместе со всеми. Ну почему, почему ты не вызвала меня тогда?..

— Успокойся, Александр. Пожалуйста, успокойся… Ты же знаешь, «приход» и «уход» из анабиоза — всего лишь секунды. Здесь пройдут тысячи лет, а ты вовсе не заметишь этого. Ты же и так проспал вечность… Но прекратим этот разговор. Тебе надо хорошенько отдохнуть.

— Да, да, пожалуй, — согласился он. — Мне надо собраться с мыслями. Боже, как скверно на душе…

— Прошу тебя, не делай мне сейчас больно. Отправляйся лучше в библиотеку, там есть диван, помнишь?

— Хорошо, — он встал, стараясь не смотреть на нее.

— И вот еще что, Александр… Покидать этаж физиков пока не стоит. Это сейчас небезопасно для тебя. Из библиотеки возвращайся прямо ко мне, ладно?

Александр молча кивнул, но все еще не уходил, медлил, о чем-то раздумывая.

— А знаешь… — он хотел обратиться к ней по имени, но почувствовал, как ему трудно это сделать. — Может быть, это и жестоко с моей стороны, но я чувствую себя по-прежнему в полном одиночестве.

— Но почему, милый? — пыталась она улыбнуться.

— Пойми, ты не из моего времени и даже не с Земли. Ты дитя Космоса. И мне кажется, что и душа у тебя тоже какая-то холодная, неземная… Прости, но я ничего не могу поделать с собой. Так бывает, если проводишь много-много лет вдали от собственных снов.

— Но ведь она, вернее, мы с ней вместе, тоже много раз «уходили» от собственных снов, разве не так? А потом уже я одна приняла эстафету и всегда чувствовала, что ты рядом. Всегда! — И вдруг робким и бесконечно нежным движением ладони она дотронулась до его щеки. Это был ее жест, жест Геи!

«Память Супертранспьютера, — остро кольнула безжалостная мысль. — Она помнит, что принадлежало другой…».

Не говоря ни слова, он повернулся и вышел в коридор.

Глава 4

Александр хорошо помнил, где располагалась библиотека на этаже физиков, но сразу идти гуда ему почему-то не захотелось. Смутное беспокойство оставил в нем разговор с этой старой Геей, мыслящей уже новыми, неземными масштабами. Особенно странной казалась ему идея инклонирования. Для чего? Создать иллюзию того, что было? Или в ней живет вечный инстинкт материнства — воспроизвести жизнь в любых возможных формах?

Какая-то неестественность, даже запрограммированность сквозили в поведении Геи. И она все время как бы доказывала ему что-то. Но что именно?.. Увы, он был не в состоянии сейчас это понять. Когда же кончится эта проклятая головная боль! Анабиозная камера работала нормально. Потом «выход» и этот чудовищный грохот… Впрочем, и их встреча похожа на удар грома, ослепивший разум. Кажется, она сознательно оттягивала их встречу. Из равнодушия или из сострадания? Кто же ты такая, женщина в образе Геи?..

Он в раздумье постоял в коридоре у витражей-окон, за которыми стыла беспросветная тьма, потом, воровато оглянувшись на дверь препараторской, направился к блокам вспомогательных лабораторий. Лишь там можно было смонтировать какие-то дополнительные устройства для инклонирования. Ему нужно было во что бы то ни стало теперь же увидеть их и до конца разгадать суть ее замысла.

Подойдя к проему герметично закрытых дверей, Александр вытянул правую руку вперед. К счастью, емкостная связь еще действовала. Титаново-композитная плита пошла в сторону, и ему открылась анфилада вспомогательных лабораторий. Лишь главное из помещений было освещено достаточно ярко, остальные едва угадывались в глубине, в неверном отсвете мигающих рубиновых ламп.