Мишель Зевако - Кровное дело шевалье

• Название: Кровное дело шевалье
• Автор: Мишель Зевако
• Жанр: Исторические приключения

---

Тут шевалье остановил бег собственных мыслей, усмехнулся, пинком откинул за спину Молнию и сердито пробурчал:

— Ну и ну! Вот это называется — воспарил… А ведь отец меня предупреждал: не верь самому себе! Отправлюсь-ка я лучше на постоялый двор — вдруг мой добрый Ландри припрятал на кухне какую-нибудь курицу или перепелку!

И он двинулся в путь, насвистывая охотничий марш, который обычно играли фанфары; эту мелодию ввел в моду сам король Карл IX — большой любитель фанфар. В Париж шевалье вернулся довольно поздно, едва успев прошмыгнуть в закрывающиеся городские ворота.

Вскоре Пардальян уже восседал за столом, а молодая жена почтенного хозяина лично подавала ему аппетитное жаркое и наш герой имел при этом удовольствие созерцать ее соблазнительные пухленькие ручки, открытые по самые локти. Надо сказать, что старалась Югетта зря: наш герой, наш рыцарь так проголодался, что все его внимание было поглощено лишь едой да бутылкой сомюрского. Пардальян не просто ел, он пожирал курицу…

Наевшись, Жан с легким сердцем поднялся к себе, мечтая хорошенько выспаться, а Ландри тяжко вздохнул, обнаружив, что юноша опорожнил в задумчивости три кувшина отличного вина. Вздохнула и прекрасная госпожа Югетта, убедившись, что все ее несравненные прелести оставляют Пардальяна равнодушным…

Подвиги этого дня страшно вымотали Пардальяна, и назавтра он встал довольно поздно. Вскочив с кровати, Жан натянул на себя рубаху и штаны, а потом принялся за свой обычный труд — начал зашивать колет. Юноша расположился у окна, где было светлее, усевшись спиной к двери.

Возможно, столь прозаическое занятие уронит достоинство шевалье де Пардальяна в глазах какой-нибудь очаровательной читательницы. Однако заметим, что мы стремимся с максимальной точностью рассказать о жизни бедного дворянина в годы царствования Карла IX.

Итак, Пардальян вытащил шкатулку, где хранил иголки, нитки, шнурки, крючки, пряжки и прочие необходимые принадлежности для штопки и шитья (в этом искусстве шевалье весьма и весьма преуспел). Он уже вышел победителем из нелегкой борьбы с одной дырой и хотел было атаковать другую, нагло зиявшую на самом видном месте, но тут раздался деликатный стук в дверь.

— Заходите! — громко сказал Пардальян, не прекращая работы.

Дверь отворилась, и господин Ландри, сгибаясь в почтительном поклоне, медоточивым голосом промурлыкал:

— Соблаговолите пройти сюда, ваше высочество…

Пардальян поднял голову от шитья, заинтересовавшись, какое такое высочество пожаловало в его апартаменты. Да, столь великолепная особа, похоже, впервые удостоила своим посещением славный постоялый двор. Жан увидел сапоги с высокими голенищами, сшитые из тончайшей кожи и дополненные роскошными золотыми шпорами, темно-сиреневые бархатные штаны, атласный колет, золотые пряжки и банты из сиреневых лент, длинный сиреневый плащ и такого же цвета перо, прикрепленное к шляпе огромной изумрудной брошью. Так был одет вошедший в комнату молодой мужчина. С завитыми напомаженными волосами, нарумяненными щеками, подкрашенными губами, маленькими подкрученными усиками; он распространял вокруг себя аромат духов и благовоний. Короче, перед Пардальяном стоял блистательный придворный в щегольском наряде.

Шевалье поднялся и, не откладывая иголки, обратился к посетителю:

— Пожалуйста, входите, месье.

— Беги, доложи своему господину, что Поль де Стюер де Коссад, граф де Сен-Мегрен, желал бы с ним кое-что обсудить, — распорядился гость.

— Прошу прощения, — с каменным лицом отозвался Пардальян. — О каком господине вы говорите?

— Да о твоем господине, дурак! Я же выразился вполне ясно: доложи твоему господину — и не стой, как столб!

Теперь Пардальян, казалось, весь обратился в мраморную статую. Не повышая голоса, он с холодной вежливостью произнес:

— У меня нет другого господина, кроме самого себя.

Было непонятно, смутила или нет Сен-Мегрена его ошибка. На его лице по-прежнему лежала печать полнейшего равнодушия. Единственное, что его занимало, — это собственные старания не измять гигантский кружевной воротник.

— Раз так, возможно, вы, месье, — шевалье де Пардальян? — вежливо поинтересовался граф.

— Да, я ношу это благородное имя.

Тогда Сен-Мегрен, строго следуя этикету, обнажил голову и отвесил грациозный поклон.

Пардальян набросил себе на плечи изношенный плащ, указал посетителю на единственное кресло, сам же опустился на стул.

— Месье, — начал Сен-Мегрен. — Герцог Гиз оказал мне огромную честь, попросив передать вам, что вы заслужили его искреннее уважение и безграничное восхищение.

— Спешу вас заверить, — с чувством проговорил Пардальян, — что я отношусь к его светлости точно так же.

— Понимаете, ваше вчерашнее приключение прекрасно продемонстрировало, на что вы способны. Сегодня, во время утреннего туалета его величества, придворный поэт Жан Дора сообщил об этом эпизоде королю. Жан Дора лично наблюдал за стычкой.

— Да что вы?! И что же сказал этот сочинитель?

— Что вас нужно засадить в Бастилию, ибо вы спасли жизнь двум еретичкам.

— А что ответил король?

— Если бы вы были допущены ко двору, вам было бы известно, что его величество не слишком многословен… Но в любом случае у вас теперь репутация Ахиллеса или Алкида. Встать на сторону двух дам — против всей парижской черни!.. А как вы описывали круги шпагой! И какие стремительные удары! Да еще снесенный до основания дом!.. Одним словом, герцог Гиз с удовольствием предлагает вам свое покровительство. И в подтверждение тому он попросил меня вручить вам этот алмаз — в качестве первого доказательства тех добрых чувств, которые он к вам питает… Но, умоляю, не отвергайте этот дар, возьмите его или вы смертельно обидите его светлость!

— Да не волнуйтесь так, я вовсе не собираюсь ничего отвергать! — пожал плечами Пардальян и примерил перстень, который передал ему граф.

— Я совершенно очарован тем любезным приемом, который вы соблаговолили мне оказать… — продолжал Сен-Мегрен.

— Помилуйте, — возразил шевалье, — для меня это такая честь… И такой дорогой подарок, — добавил он.

— Вы о перстне? Не стоит, право, сущая безделица…

— Безделица? Я бы не сказал… Но, сударь, я прежде всего имел в виду, что для меня огромная честь принимать в моем убогом жилище столь блистательную особу. Признаюсь, мне давно хотелось познакомиться поближе с таким изящным кавалером. И вот, наконец, удача улыбнулась мне… Черт побери! Ваш наряд безупречен. Плащ — настоящее чудо! Камзол… не хватает слов!.. А ваши фиолетовые штаны меня просто потрясли. Что же касается шляпы… ах, эта ваша шляпа!.. Да я теперь в жизни не надену свое воронье гнездо!

— Помилуйте, шевалье! Вы так любезны… вы мне льстите!

Пардальян, вообще-то человек не очень разговорчивый, расточал сейчас перлы красноречия, продолжая безудержно восхищаться костюмом Сен-Мегрена. А тот все рассыпался в благодарностях.

Правда, Жан произносил горячие похвалы весьма холодным тоном. Сен-Мегрен так и не понял, что собеседник издевается над ним, шевалье же в душе ликовал.

— А теперь поговорим о делах. Назревают серьезные события, и герцог Гиз повсюду ищет надежных людей. Нет ли у вас желания послужить славному роду великих Гизов? Заметьте, я с вами совершенно откровенен…

— Что ж, вы спросили без обиняков — и я вам без обиняков отвечу. У меня есть желание служить лишь одному-единственному роду.

— И какому же?

— Своему собственному!

— Но что мне сказать герцогу?

— Передайте его светлости, что меня до глубины души взволновало известие о его милостивом внимании к моей скромной особе и что я прошу соизволения лично сообщить герцогу о результатах своих раздумий над его лестным предложением.

«Дело сделано! — решил Сен-Мегрен. — Он проглотил наживку, но медлит, боясь продешевить».

Не сомневаясь в своей правоте, граф с любезной улыбкой подал Жану руку, и тот пожал кончики холеных пальцев.

Пардальян проводил посетителя до дверей, и на пороге молодые люди еще долго обменивались поклонами и заверениями во взаимном почтении.

— Уф! — облегченно вздохнул Жан после ухода гостя. — Вот уж не ожидал! Служить герцогу Гизу… Самому богатому, влиятельному и блестящему дворянину Франции… У меня сразу появится много денег. Возможно, я даже прославлюсь. Но почему-то предложение герцога не приводит меня в восторг. Разумеется, нужно согласиться… И все же я откажусь! Понять бы еще — по какой причине? По какой причине, черт возьми?!

Пардальян нервно забегал по комнате.

— А вот по какой! Отец велел мне остерегаться всего на свете и никому не верить…

Обрадовавшись, что сумел так ловко обосновать свой отказ от герцогской службы, шевалье решил немедленно выкинуть из головы всю эту историю. Он восторженно осмотрел перстень, который принес ему Сен-Мегрен.