Аллан Фромм - Способность любить

• Название: Способность любить
• Автор: Аллан Фромм
• Издательство: Литур
• Жанр: Психология
• ISBN: 5-89648-149-7

Книга известного американского психолога Аллана Фромма «Способность любить» посвящена вопросам любви. Автор предпринял попытку изучить любовь, чтобы дать конкретные советы, как увели­чить ее роль в нашей жизни, избавиться от одиночества, научиться устанавливать отношения с другими людьми, а значит, успешно прожить жизнь.

---

Общее улучшение условий жизни побуждало людей лучше думать о себе. Эта жизнь становилась все более многообеща­ющей. Теологические принципы, требовавшие самоотрече­ния, все больше и больше подвергались сомнениям. Чем боль­ше возможностей быть счастливыми сейчас, тем менее маня­щими становятся зеленые пастбища будущей жизни.

Психологические перемены и свобода

Наконец произошли перемены и в нашем образе мыс­лей, которые более ясно, чем когда-либо, подтвердили ска­занное в «Рубайате»: «Смотри: я сам и рай и ад». Мы по­няли, что наше положение в мире и наши возможности для роста и улучшения — это одно. А вот то, как мы сами себя оцениваем и справляемся с собой, — совсем другое.

Внешняя, или социальная, свобода не смогла полностью освободить нас. Как когда-то Спиноза, Зигмунд Фрейд опи­сал окольные пути, которыми наши эмоции порабощают нас. Но в отличие от предшественников Фрейд выполнил эту задачу с бесконечно большим количеством реалисти­ческих подробностей.

Идеи Фрейда, которые он высказал в начале XX века, произвели огромное впечатление. Искусство, литература, повседневная мысль — все оказалось под их влиянием. Се­годня мы знаем, что крепкое здоровье, и физическое, и душевное, требует определенного количества свободы — свободы выражать себя без бремени внутренних конфлик­тов. В процессе роста нам постоянно угрожает нездоровая привязанность к желаниям, чувствам, своему телу и даже к окружающим людям. Любая из таких привязанностей по­тенциально может задержать рост, подавить другие наши склонности и держать нас на цепи у того, что мы, с точки зрения разума, предпочли бы отвергнуть.

Мы можем любить и в таких обстоятельствах. Но не мо­жем любить хорошо. Не все наши желания и потребности одинаково хороши для нас. Хуже того, не все способы, кото­рыми мы подавляем эти желания, для нас полезны. Свободе, которой мы наслаждаемся во внешнем мире, еще не соот­ветствует гармония сил внутри нас. И мы по-прежнему ис­пытываем иррациональные стремления, которые мешают нам делать идеальный выбор или создавать идеальные привязан­ности. И мы по-прежнему чувствуем силу иррациональных запретов, таких, как чувство вины или страха внутри нас.

Более ясно, чем когда-либо, мы сознаем, что слепое, не­разумное подавление желаний не лучше для индивида, чем подавление свободы слова в обществе. Не в том дело, что мы должны проявлять себя с психопатическим равнодушием к другим людям. Психологическая анархия не лучше полити­ческой. Как свобода слова не должна поощрять клевету, так и свобода выражения личности не должна побуждать к не­постоянству, извращениям или невниманию к окружающим.

Нам еще предстоит выработать равновесие этих внутренних соперничающих сил. Теперь у нас для этого возможности лучше, чем когда-либо в истории. Прежде всего, мы, нако­нец, считаем, что обладаем неотъемлемым правом на сво­боду и счастье. Во-вторых, из достижений современной психологии мы знаем, что свобода и счастье — это не пус­тая мечта, а необходимые условия здоровой, свободной от болезненных симптомов жизни. Социальные и экономи­ческие перемены дали нам большую подвижность, а новые психологические теории позволили понять суть наших внут­ренних конфликтов. Однако мы продолжаем колебаться, мы сами связываем себя и удерживаем от идеального выбо­ра и культивирования важных для нас видов любви.

Дурная привычка к работе

Та самая социально-экономическая традиция, целью которой было освобождение нас, может произвести прямо противоположный эффект. С одной сторон, мы считаем, что не обязаны быть такими, какими были при рождении. Среди наиболее распространенных наших тем — рассказы о     мальчишке с фермы, ставшем президентом, или о разбо­гатевшем нищем. У нас нет пределов, если мы согласны напряженно работать. В результате многие напряженно ра­ботают в школе, потом создавая свою карьеру, и успех их не освобождает. После достижения успеха они продолжают работать так же много, если не больше. Хотя они уже обес­печены и кажутся свободными, изменилась у них только внешность. Ими по-прежнему движут мощные внутренние силы, которые не позволяют им уделять время развитию глубоких человеческих отношений.

Те, кто вырос с неразрешенным чувством вины, часто хватаются за добродетель напряженной работы. Есть ли лучший способ преодолеть чувство вины? Вина вызывает в нас потребность в наказании, в жертве, а эти действия вы­зывают у нас ощущение искупления и прошения. Мы сно­ва и снова слышим, что напряженная работа — это добро­детель и один из главных признаков достойного и хороше­го характера.

Но загвоздка в том, что тяжелая работа очевидно тяжела. Гораздо легче говорить о том, какая тяжелая у меня работа. И вот люди постоянно тревожатся из-за своей работы, жа­луются, рассказывают о том, как они устали, постоянно ожидают, что случится что-то плохое, иными словами, вырабатывают у себя привычку горевать. Как будто они публично объявляют, что их наказали.

Точно так же, как зависимость и невротические тенден­ции отрицательно отражаются на наших отношениях с дру­гими людьми, вина ослабляет привязанность к себе, сни­жая самооценку. Все три условия объединяются, направляя наше внимание на нас самих. Любовь в лучших проявлени­ях требует свободы от самого себя. Процесс взросления ос­тавляет нездоровую занятость самим собой позади и позво­ляет нам во взрослой жизни сосредоточиваться на отноше­ниях с другими людьми. Если мы выросли, то принимаем себя и собственное выживание как нечто само собой разу­меющееся и сосредоточиваем внимание на украшении взрос­лой жизни.

Некоторые своенравные суждения

К несчастью, взрослость не дается людям в готовом виде, и они не классифицируются так отчетливо, не распадаются на две взаимоисключающие категории с названиями «зре­лый» и «незрелый». Большинство достигают возраста вступ­ления в брак лишь с лучшими или худшими перспективами достижения зрелости. В лучшем случае некоторым из нас удастся стать идеально зрелыми во всех областях сложной человеческой личности. Вероятно, никому не удастся встре­тить идеально зрелого человека.

Лучшее, что мы можем сделать, — наиболее зрело оце­нить возможности того, в кого мы влюбляемся. Но сделать это тоже нелегко. В состоянии, которое называется влюб­ленностью, очень мало места для здравых рассуждений.

Влюбившись, мы легко делаем выводы, вероятно, слиш­ком легко для нашего блага. Любящий видит все черты возлюбленной в самом лучшем свете. Если возлюбленная обидчива и легко уязвима, мы говорим, что она нежна и чувствительна. Если она поверхностна и слегка глупова­та, мы говорим, что она весела и молода, как дыхание весны, и не задумываемся, что такая весна может предве­щать раннюю осень.

Если мужчина упрям, влюбленная в него женщина будет восхищаться тем, что у него хватает мужества отстаивать свои убеждения. Скучного и педантичного человека любя­щие глаза преобразуют в интеллектуала, человека, лишен­ного чувства юмора, — в серьезного и содержательного. Слишком подвижный и неусидчивый человек может на­ехать прямо на несчастную влюбленную, но она будет убеж­дена, что он полон жизни и энергии.

Так можно продолжать до бесконечности: язвительный и всех осуждающий человек может быть описан любящей его как преданный истине, скупой — как бережливый и экономный, а безжалостный — как сильная личность.

Иногда своенравные суждения —* это не просто времен­ные искажения, вызванные влюбленностью, а нечто более глубокое. Возможно, это проявление невротических тен­денций. Мужчина с подсознательным стремлением к тому, чтобы к нему относились по-матерински, считает женщину нежной и любящей, потому что во время ухаживания она так заботилась о нем, но в браке получает господство и контроль с ее стороны, чего он, вероятно, прежде всего и хотел. Другой мужчина, у которого потребность быть пове­лителем, опишет слабую безвольную женщину как прият­ную и любящую, и она действительно в его системе опре­делений приятная и любящая, потому что полностью и доб­ровольно подчиняется ему.

Это не столько ошибочные выводы, сколько выводы, сделанные под влиянием господствующей, хотя и под­сознательной, потребности. Такая единственная очень сильная потребность всегда невротическая. Но у того же индивида есть и другие потребности, и, если сила его при­вязанности тратится только на удовлетворение одной по­требности, все остальные остаются неудовлетворенными.

Обходя наши невротические порывы

Никто из нас, разумеется, не свободен от невротических потребностей. Это тем более заставляет нас защищаться от того, чтобы они определяли наши самые главные потреб­ности. Мы можем научиться обходить некоторые подсозна­тельные порывы. Возьмем, например, молодого человека, влюбляющегося с первого взгляда. Если он незрел, он сразу захочет жениться. Если у него есть определенная степень зрелости, он поймет, что влюбился отчаянно и будет наслаж­даться этим ощущением, но не станет торопиться и прини­мать окончательные решения на основе этого чувства. Он может испытывать всю гамму романтических чувств: от эк­стаза до страданий, но не бросится сломя голову в брак.