Александр Черкасов - Записки охотника Восточной Сибири

• Название: Записки охотника Восточной Сибири
• Автор: Александр Черкасов
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1990
• ISBN: 5-278-00259-Х

Книга известного русского охотничьего писателя 19 века рассказывает об охотничьих животных и приемах охоты на них. Написанная живым своеобразным языком, книга является не только памятником литературы прошлого века, но и содержит немало полезных для охотника-любителя сведений.

Для широкого круга любителей охоты.

---

Но довольно философствовать, пора приняться за дело и поделиться с читателем описанием белки и способов ее добывания, белковья. Белки водятся по всей северной и средней полосам Европейской России и по всей Западной и Восточной Сибири — словом, везде, где есть леса. Лес — ее стихия, она больше нигде не живет, кроме лесов, и то преимущественно хвойных. Белка разнится по своему меху: в одних местах она хороша, в других лучше, а в третьих еще лучше. (Об этом, впрочем, будет мною сказано в своем месте.) Чему приписать подобное различие в доброте меха, не знаю: местным ли климатическим условиям стран или разнохарактерности лесов, занимаемых белкою и доставляющих ей в то же время разнородную пищу, — решить не берусь. В Забайкалье на значительном расстоянии, в известных пределах, уже заметна значительная разница в ее добротности, пышности и цвете меха.

При описании забайкальской белки долгом считаю сказать все, что знаю о ней по собственным наблюдениям и из рассказов достоверных охотников.

Не понимаю, почему этого зверька назвали белкой; у нее белы только одно брюшко и грудь, тогда как спинка, голова, ноги — словом, все остальное серенькое, темно-пепельного цвета. Скорее же зайца-беляка, горностая или ласку можно было назвать белкой, потому что они зимою бывают все белые, как снег. Но об этом рассуждать нечего — не я дал, не я и изменю эту кличку, «один в поле не воин», говорит пословица. Однако все же странно!

Итак, белка известна всем и каждому, следовательно, величину ее описывать не к чему, да и сравнения делать незачем. Что же касается до наружных признаков, то нельзя не упомянуть, что зверек этот имеет довольно длинную, пушистую, мягкую шерсть, которая на брюшке короче, чем на спинке; на стоячих ее ушках, довольно большой величины, шерсть длинная, темного цвета, в виде кисточек. На хвосте тоже длинная, густая и пушистая. Ножки ее соразмерны с корпусом, также мохнатые, с широкими ступнями. Когти довольно длинные, острые; мордочка очень красивая, тупая, с черными и быстрыми большими глазами; зубы спереди большие, острые, как у всех грызунов; на губах большие черные усы, и задние ее ноги несколько длиннее передних. Белка чрезвычайно быстра, легка и грациозна в движениях: скачет ли она по полу, по деревьям, сидит ли спокойно на ветке — везде видны ловкость, свобода, грация. Словом, чрезвычайно живописный зверек! Белка никогда не ходит шагом, она всегда прыгает, как заяц или хорек. Она чрезвычайно проворно бегает по деревьям, сучкам, прыгает с дерева на дерево по ветвям, иногда через значительное расстояние, и никогда не оборвется: ей довольно зацепиться одним когтем, чтобы удержаться на ветке.

Я сказал, что лес — ее стихия, и действительно, в Забайкалье она живет преимущественно в кедровниках, лиственичном и сосновом лесах, редко в пихтовнике и никогда в березнике или осиннике. Если лес смешанный, то есть лиственичный с хвойным, то в нем тоже держится белка. Зимою и летом она живет в гнездах, которые чрезвычайно искусно делает на деревьях, обыкновенно в полудереве, из прутиков, перенизывая их мхом и травой. Нередко занимает она вороньи и сорочьи гнезда, силою выгоняя хозяев и пожирая их яйца. Говорят, что она даже ест молодых, ловит маленьких птичек и проч. Но я в этом сомневаюсь… Живет также в древесных дуплах, где тоже устраивает себе спокойное гнездо, называемое по-сибирски гайно. Главная же пища белки состоит в кедровых орехах, лиственичной шишке и грибах. Кроме того, она также питается желудями, древесной корой, сосновой и еловой шишкой и не прочь полакомиться ягодами. На зиму она с осени запасает значительное количество кедровых орехов и лиственичной шишки; плохо, если этот запас, приготовленный рано, найдет бурундук: он перетаскает половину его в свою нору и не скажет «спасибо» хозяйке; хорошо, если белка застанет вора на месте преступления и жестоко его накажет; иначе она, пожалуй, может лишиться всего запаса. Белка мастерски ест кедровые орехи, раскусывает их изумительно скоро, так что шелуха летит на обе стороны изо рта, как бы из какой-нибудь машины. Весело смотреть со стороны, когда она кушает, — право, завидуешь ее ловкости; недаром говорят, что сибиряки, привыкшие к кедровым орехам, едят их, как белки.

Белка чрезвычайно плодовита{49}; промышленники уверяют, что будто бы она в один год выходит сама сороковая; говорят, что она приносит детей до четырех раз в году и что первые ее дети к году приносят тоже молодых. Действительно, плодовитость ее нельзя не заметить в Забайкалье, если хотя немного иметь наблюдательности. Осенью и зимой здешние промышленники, белковщики, до того ее выбьют по лесам, что в позднюю зиму с трудом увидишь где-либо беличий след. Но пройдет весна и лето, наступит холодная осень, смотришь — белки опять столько же и везде в лесу попадаются ее следы, и кругом слышен ее голос. Главная же гоньба, или течка, у белок бывает с Афанасьева дня. В это время супружеских сношений за одной самкой бегает по нескольку самцов, между которыми происходят кровавые драки. Несколько самцов грызутся между собою, а тем временем какой-нибудь один из них, половчее других, успеет насладиться супружеским счастьем где-нибудь в сторонке, втихомолку, и когда его заметят, то скорее старается скрыться от раздраженных товарищей, а иногда и вместе с самкой верхним следом (по деревьям) убираются куда-нибудь подальше, потому что и самой прекрасной особе в этом случае часто приходится испробовать остроту зубов своих обожателей.

Самое совокупление белок происходит преимущественно на деревьях. Обыкновенно самка, захотевшая насладиться супружеским счастьем, тихо урча, бежит по стволу дерева вниз головой, с поднятым хвостом; в это время бойкий самец тотчас догоняет мохнатую кокетку и быстро совокупляется; затем самка тотчас взмывает кверху и снова на каком-нибудь сучке заводит интрижку, охорашиваясь и умываясь лапками, быв только что помята сладострастным кавалером…

Осенью белки живут постоянно парочками, самец с самкой, так что при охоте за ними, если убьешь одну, наверное тут же поблизости отыщешь и другую. Самка приносит от 3 до 5 и более молодых, которые родятся слепыми и чрезвычайно маленькими. Многие охотники уверяют, что бельчата родятся голые, как мыши, но мне самому удостовериться в этом не довелось; передаю, что слышал от достоверных белковщиков. Мать их кормит недолго; как скоро они подрастут, обматереют, то уже пропитываются сами. Родившаяся весною белка к осени достигает уже полного возраста, так что ее трудно отличить от старой. Мать сначала кормит детей молоком, а потом, когда они подрастут, — всякою всячиной, искусно таская им пищу во рту. Щенится белка более в дуплах, нежели в гнездах на деревьях, потому что в последних хищные птицы наносят молодым значительный вред, имея более доступа к гнезду. Маленькие бельчата очень красивы, игривы и до того бывают малы, что издалека на деревьях они кажутся воробьями, особенно если тихо и спокойно сидят на ветках.

Белка не хитра, не боязлива; завидя собаку или человека, она тотчас заскакивает на дерево и, сидя на сучке или ветке, с любопытством заглядывает вниз. Но снова видя присутствие человека, она проворно взбирается на вершину дерева и хитро прячется в ветвях. В дождливую погоду она больше сидит в гнезде и не выходит, но лишь только выглянет солнышко, она тотчас выскакивает, отряхивается и сушится на солнце. В морозные зимние утра она спускается на землю, но в тихую погоду бегает более по деревьям, перепрыгивая с одного места на другое; вероятно, она этот моцион делает для того, чтобы согреться. В теплые зимние дни сидит больше в гнездах и выходит только на жировку — покушать орехов, лиственичной шишки и проч. В ветреную же, холодную погоду она больше бегает по земле, причину чему надо искать, вероятно, в том, что она не любит машинальной качки и скрипа деревьев. В зимнее время, накушавшись досыта, она любит греться на солнышке; сидя на ветках, на задних лапках, умывается, как кошка, передними и, распустив свой длинный, пушистый хвостик, представляет любопытному охотнику живую картину, достойную кисти художника.

Голос белки различен, смотря по состоянию, в котором она находится. Вообще же похож на какое-то чоканье сквозь зубы, иногда же на голубиное воркованье. Сибиряки говорят, что белка уркает или урчит. Преследуемая охотником и будучи загнана на дерево, отдельно стоящее, она беспрестанно бегает по веткам, взобравшись на самую вершину, сердится, трет передними лапами свою мордочку и урчит.

След белки велик сравнительно с ее величиной, она как-то ширит и без того уже широкие и мохнатые лапки. На рыхлом снегу ясно видим отпечатки ее пальцев и когтей. В глубоком же пушистом снегу след ее еще заметнее: она проваливается лапками, задевает хвостом и делает большие знаки, так что и малоопытный охотник отличит беличий след от хорькового, горностаевого и других зверьков.