Сократ Схоластик - Церковная история

• Название: Церковная история
• Автор: Сократ Схоластик
• Жанр: Религия

---

Так писал Собор и свое послание отправил с епископами. Но сообщники Урзакия и Валента, предупредив их прибытие, успели оклеветать Собор и представили привезенное изложение веры. Царь, прежде благоприятствовавший арианской ереси, разгневался на Собор, а сообщникам Валента и Урзакия оказал великую почесть. Посему-то послы Собора долго не получали никакого ответа, и уже довольно поздно царь отвечал через них Собору следующее: {111}

Констанций победитель, триумфатор, Август - всем собравшимся в Аримине епископам.

"И вашему добротолюбию не безызвестно, что мы всегда особенно заботимся о божественном и досточтимом законе. Несмотря на то, посланных вашим благоразумием и принявших на себя посольство от вас двадцати епископов мы доселе не могли видеть. Нам необходимо идти в поход против варваров, а делами касательно божественного закона, как вы знаете, надобно заниматься с душою, свободною от всякой заботы. Посему мы повелели епископам дожидаться нашего возвращения в Адрианополе. И когда все дела общественные будут хорошо устроены, тогда уже мы выслушаем и рассмотрим то, о чем они будут докладывать. А чтобы вашей твердости не показалось тяжким ожидать их возвращения, то, по прибытии к вам посланных с сим ответом нашим, вы можете приводить в исполнение дела, служащие ко благу кафолической Церкви".

Получив это письмо, епископы опять написали царю следующее:

"Мы получили грамоту твоего человеколюбия, господин боголюбезнейший царь. В этой грамоте говорится, что, по причине нужного общественного дела, ты доныне не мог видеть наших послов, и повелеваешь нам ожидать их возвращения, пока твое благочестие не узнает от них, что определено нами согласно с постановлениями наших предков. Но и теперь, сим новым к тебе письмом мы единодушно выражаем и утверждаем, что отнюдь не уклоняемся от своего предложения. Это заповедали мы и послам своим. Итак, просим, чтобы и настоящее письмо нашего смирения ты повелел со светлым лицом прочитать себе, и прежнее, отправленное через послов, принял благосклонно. Ведь и твоя кротость видит вместе с нами, какая скорбь и печаль происходит ныне от того, что в твои блаженнейшие времена столь многие Церкви остаются без епископов. Посему снова умоляем твое человеколюбие, господин боголюбезнейший царь, повелеть нам, если будет угодно твоему благочестию, прежде наступления непогод зимнего времени, возвратиться в наши церкви, чтобы мы могли вместе с народом возносить Вседержителю Богу и Господу Спасителю нашему Иисусу Христу, единородному Его Сыну усердные молитвы о твоем царстве, как всегда возносили и как ныне совершаем их". Написав это послание и подождав немного, но не получив от царя ответа, они разъехались по своим городам. Царь, еще прежде намеревавшийся распространить в Церквах учение арианское и старавшийся сделать его господствующим, удаление их почел для себя оскорблением и {112} говорил, что, разъехавшись без его воли, они оказали ему презрение. Поэтому приверженцам Урзакия позволил он, ко вреду церквей, свободно делать все, что угодно, а читанное в Аримине исповедание веры приказал послать в Церкви италийские и, изгоняя из Церквей тех, которые не захотят подписаться под ним, на места их поставлять других. Первый, не согласившийся присоединиться к этой вере, сослан был в ссылку римский епископ Либерий, на место которого сообщники Урзакия возвели Феликса, бывшего диакона римской Церкви, по принятии арианского учения получившего сан епископа. Впрочем, иные говорят, что он не принимал арианства и рукоположен насильно, по принуждению. Таким образом, на западе тогда от нововведений все пришло в смятение: одни были изгоняемы и отправляемы в ссылку, а другие восходили на их место, и это делалось с насильем и на основании царских указов, которые были посылаемы и в области восточные. Впрочем, спустя немного, Либерий вызван был из ссылки и опять занял свой престол, потому что римский народ, возмутившись, выгнал из церкви Феликса, и царь, хотя против воли, должен был согласиться на это 57. Между тем, приверженцы Урзакия, удалившись из Италии, прибыли в области восточные и заняли город фракийский, по имени Нику. Пробыв в этом городе немного времени, они составили в нем другой собор и, переведши на греческий язык читанное, как сказано, в Аримине исповедание веры, утвердили его и обнародовали от имени вселенского Собора с заглавием: "исповедание веры, изложенное в Нике". У них было желание увлечь простых людей сходством имени города, ибо могли думать, что это исповедание изложено в Никее вифинской, но такая выдумка не помогла; обман вскоре обнаружился и окончился смехом. Впрочем, довольно о событиях на западе. Теперь надобно перейти к тому, что тогда же происходило на востоке и начать со следующего.

ГЛАВА 38

О жестокости Македония и о произведенных им смутах

Основываясь на царских указах, епископы арианской стороны действовали с большей смелостью. Как готовились они составить собор, я скажу несколько ниже, а теперь бегло обозрю, что сделано ими до Собора. Акакий и Патрофил изгнали из Иерусалима Максима и поставили на его место Кирилла, а Македоний приводил в смятение епархии и города соседствен-{113}ные Константинополю, поставляя по церквам действователей, верных собственной его цели. В Кизику 58 нарек он епископом Элевсия, а в Никомидию Марафония, который, быв прежде диаконом и возведенный на эту степень Македонием же, ревностно занимался устроением мужских и женских монастырей. Но надобно уже сказать, каким образом Македоний приводил в смятение епархии и города вокруг Константинополя. Захватив епископство, он, как было сказано прежде, не делал множество зла людям, не разделявшим его мнений, и преследовал не только христиан противоборствовавшей ему Церкви, но и новациан, поскольку знал, что и они исповедуют единосущие, и эти также подвергались гонению вместе с теми и претерпевали невыносимые бедствия, а епископ их, по имени Агелий, спасся бегством. Многие славившиеся благочестием, были схвачены и сечены за то, что не хотели иметь с ним общения. Мужчин, высекши, принуждали силою принимать Тайны: им разводили уста палкою и влагали причастие; подвергавшиеся такому насилию считали это наказанием, тягчайшим всех мучений. Таким же образом производилось сообщение таинств женщинам и детям: их схватывали и принуждали, а если кто отказывался или иначе прекословил, то тотчас следовали побои, потом узы, темницы и другие мучения. Если я приведу один или два примера таких мучений, то слушатели получат ясное понятие о жестокости и бесчеловечии Македония и тогдашних сильных людей. У женщин, не хотевших принимать Тайн, сдавливали и оттирали груди ящиком, у других те же члены отнимали железом, либо отжигали раскаленными до высочайшей степени ядрами. Такое-то и у язычников неслыханное мучение употребляли люди, называвшие себя христианами! Все это слышал я от многолетнейшего старца Авксанона, о котором упоминал еще в первой книге. Он был пресвитером новацианской Церкви, и сам, говорит, претерпел от ариан немало зла, пока не имел пресвитерского сана. Вместе с ним подвизался и Александр пафлагонец, и оба они, быв посажены в темницу, претерпели множество побоев. Авксанон перенес мучения, а Александр, по его словам, умер в темнице от побоев и погребен на правой стороне при входе в нынешний византийский залив, называемый Кераз, близ рек, где находится и посвященная имени Александра новацианская церковь. По приказанию Македония, ариане в разных городах разрушили много и других церквей, да и новацианскую, находившуюся в Константинополе близ Пеларгоса. А почему я упомянул в особенности об этой, скажу, что слышал {114} от старца Авксанона. По закону царя и принуждению Македония, надлежало разрушать церкви христиан, исповедующих единосущие. Таковое повеление простиралось и на упомянутую церковь, и люди, которым это было приказано, уже приступили к своему делу. Здесь я удивляюсь как великой ревности и усердию новацианского народа к своему храму, так и благорасположенности, какую оказали им лица, изгнанные тогда арианами из церкви, а теперь в мире владеющие своими церквами. Когда те, коим было приказано, приступили к разрушению церкви, собралось великое множество новациан и несколько единомышленников их. Они тотчас разобрали свою церковь и перенесли ее на другое место, а место это находится на противоположной стороне города, называется Сики и составляет тринадцатую часть Константинополя. Перенесение церкви совершено с необыкновенной скоростью, потому что народу было много, и усердие переносивших весьма велико. Тот носил черепицы, другой камни, иной дерево, всякий брал что-нибудь и относил в Сики; в перенесении участвовали даже женщины и малолетние дети и почитали за святое дело, за великую для себя пользу, что удостоились быть верными стражами вещей, посвященных Богу. Так-то перенесена была тогда в Сики новацианская церковь. Но впоследствии, по смерти Констанция, император Юлиан приказал возвратить новацианам прежнее их место и позволил снова построить там церковь; тогда народ, опять таким же образом перенесши материал, воздвиг церковь на прежнем ее месте и, улучшив ее, дал ей, соответственно тому, название Анастасии. Эта церковь, как я сказал, восстановлена после при Юлиане; а тогда и те и другие, то есть и христиане всеобщей Церкви и новациане, одинаково были гонимы. Посему первые, удаляясь от тех молитвенных домов, в которых бывали собрания ариан, приходили молиться вместе с новацианами в прочих новацианских церквах, которых внутри города было три; и тогда им легко можно бы соединиться, если бы новациане, держась древнего своего правила, не воспротивились этому. Впрочем, благорасположение всякого иного рода они оказывали друг другу с великим усердием и готовы были умереть один за другого. Христиане обеих этих Церквей гонимы были не только в самом Константинополе, но и в прочих епархиях и городах; например, в Кизике, тамошний епископ Элевсий поступал с христианами подобно Македонию - отовсюду изгонял их и везде преследовал, а находившуюся в Кизике новацианскую церковь разрушил до основания. Наконец, Македоний увенчал свои злодеяния следующим поступком: узнав, что в Пафлагонии 59 многие, особенно жители {115} Мантинеи, держатся секты новацианской и, предвидя, что такого множества народа нельзя разогнать людьми духовными, он убедил царя послать в Пафлагонию четыре отряда войска и страхом заставить (тамошних христиан) принять арианское учение. Но жители Мантинеи, по ревности к своей вере, вооружились против воинов ненавистью: собравшись в великом множестве и взяв косы, топоры и другое, какое попало, оружие, они встретили войско. Произошло сражение, и из пафлагонян многие были убиты, а из воинов, исключая немногих, почти все. Это узнал я от одного деревенского пафлагонянина, который, по словам его, сам участвовал в сражении. То же утверждают и многие другие пафлагоняне. Вот каковы были подвиги Македония в пользу христианства. Это убийства, брани, порабощения, междоусобные войны! Такие поступки возбудили против него справедливую ненависть не только обиженных, но и близких к нему людей. Да и самому царю сделался он ненавистен как по этой причине, так и по другой, следующей: храм, в котором стояла гробница с телом царя Константина, угрожал падением, все, кто входил туда или оставался там для молитвы, делали это с большим страхом. Опасаясь, чтобы рака не повредилась от падения, Македоний решился перенести кости царя. Народ узнал об этом и стал противиться, утверждая, что костей царя переносить не следует, ибо это все равно, что вырыть их из земли, и тотчас разделился на две партии: одни говорили, что перенесение не причиняет мертвому никакого оскорбления, а другие называли это делом нечестивым. Сошлись также и исповедники единосущия и стали противиться сему намерению. Но Македоний мало думал о противившихся и тело царя перенес в ту церковь, в которой почивает тело мученика Акакия. Как скоро это было сделано, к помянутой церкви собралось множество народа той и другой партии. Обе стороны стали друг против друга и немедленно вступили в рукопашный бой. Многие были убиты, так что весь притвор храма залит был кровью, и ею наполнилось находившееся в нем водохранилище, из которого она текла потом на портик и на самую площадь. Узнав об этом несчастном событии, царь разгневался на Македония - как за смерть погибших, так и за то, что он осмелился без его ведома, тронуть тело отца его. По этому случаю, предоставив управление западными областями кесарю Юлиану, сам он отправился на восток 60. Впрочем, о том, как немного спустя Македоний был низложен и за столь великие злодеяния получил малое наказание, я скажу после. {116}