Владимир Поселягин - Маньяк в Союзе

• Название: Маньяк в Союзе
• Автор: Владимир Поселягин
• Жанр: Боевая фантастика

Авторы часто забрасывают в прошлое положительных героев, да что там, я сам этим грешу, но в данной рукописи назвать главного героя положительным не повернется язык. Он самый обычный серийный маньяк. Хотя нет, на счет обычного я погорячился. Он не обычный. Так как его страсть и его жертвы не простые граждане нашей страны, а такие же маньяки как он сам. Попав в прошлое в последние годы правления Хрущева он не забросил своей страсти ведь он знал всех маньяков со времен царя. Чикатило еще не начал свой кровавый путь?.. Скорее всего и не начнет никогда. Маньяки Союза, бегите пока не поздно, потому что на вас начали охоту.

---

Тут мы стали известны только однажды, когда пропал пограничный наряд и слышавшие слухи о нас от других пограничников, местные офицеры попросили найти их. Следы уходили в Афганистан.

Мы согласились помочь и ушли в ночь. Через восемнадцать километров мы вышли к одному ущелью из которого доносились крики переходящие в вой.

Когда мы при свете восхода увидели что происходит на поляне у красивого невысокого водопада, даже мне стало плохо. Один из пограничников сидел верхом на железной бочке голышом, а в бочке полыхал огонь. Это именно он кричал. До нас доносился запах горелого мяса.

Именно из-за этого нам пришлось действовать незамедлительно. В результате чего, одним из душманов чуть было не ушел. Пока проводили контроль и выставляли охранение, двое бойцов залили бочку и с ужасающим хрустом оторвали прижаренного пограничника от бочки, однако мы опоздали, он уже умер от болевого шока. Укол морфия не помог, сердце разорвалось. Двое других пограничников разной степени побитости обнаружились рядом.

Дальше мы стали отходить, так как нас обнаружили афганистанские военные. Пропетляв и вернувшись, погибшего и уцелевших пограничников мы передали их товарищам, после чего отошли к себе на Базу.

После этого случая меня и перевели на Украину, где я принял другую группу, так как эта по данным начальства была готова. Впоследствии выяснилось, что это так и было. Отряд не раз сопровождал нелегалов в Афганистан и обратно.

На Украине я работал шесть месяцев. Перевели то зимой, так что я отдал все силы на подготовку и разведку, а как начал подтаивать мы и нанесли удар по восстановившейся банде ОУНовцев.

Трижды меня вызывали в Москву, один раз при службе в горах и дважды на Украине. Все три раза были достаточно серьезными. В первый раз я искал 'Мосгаз', не официально кстати. Просто поиграл в следователя недельку и сообщил имя убийцы вышестоящему начальству, а там уже они сами играли. Тогда же, как раз наградной подоспел за пограничный конфликт и меня наградили первым боевым орденом. Во второй раз писал полный отчет о диверсионных группах, подготовленных для действий в горах, в лесу или степи. Доклад шел председателю КГБ. Ну а в третий раз меня вызывали, чтобы наградить второй 'Красной Звездой' за действия подразделения на Украине. Было за что.

У отца из наград были две 'Красных Звезды', орден 'Отечественной войны' и медаль 'За Отвагу'. У меня же также две 'Звездочки' и 'Отвага' — еще один орден и сравняемся. Кстати, родители о наградах ничего не знали, в газетах об этом не сообщалось, да и я не говорил.

Кроме этого я еще и в отпуск катался, заодно сдавая рукописи, хотя зачастую отправлял их просто по почте.

Вздохнув, отгоняя от себя воспоминания, я задумался о причинах, почему тетка Марины не сообщила о её гибели моим родителям. Может, тех не было дома? За последнее три года у родителей сложилась традиция брать отпуск, еще один месяц за свой счет и проводить их в Сочи у прабабушки.

Однако Марина погибла три месяца назад, а родители уезжают в конце июня, редко в июле. А сейчас была середина июня тысяча девятьсот шестьдесят шестого года.

После того как я купил родителям дом и провел туда телефон, стало вполне возможно было хоть позвонить. Странная ситуация.

Да и торопился я, честно говоря. Помня все круги ада своих воспоминаний о детдоме, я спешил в Харьков. Ведь дочки у меня были полностью домашними девочками, поэтому я и собирался если что достаточно жестко вырвать их из рук воспитателей, даже если эти воспитатели начнут умирать. Я твердо соответствовал тех воспитателей из будущего с этим временем, хотя давно уже понял, что этого делать не надо. Мир другой… добрее что ли?

— Садимся, готовься! — крикнул борттехник и отстегнулся, после чего вышел из салона.

Анна Викторовна вышла с кухни и грустно покачала головой. Не так давно поступившие в детдом трёхлетние девочки-близнецы все никак не могли поверить, что они останутся тут навсегда. Чуда удочерения пока было мало. Анна Викторовна была опытным работником детдома, занимаясь брошенными и никому не нужными детьми на протяжении вот уже шестнадцати лет, и доверяла своему опыту. Скорее всего они никогда не увидят своего отца, однако, девочки с удивительным упорством продолжали по очереди дежурить у окна, наблюдая за входной калиткой у въездных ворот. В их взгляде было столько надежды, что пробирало даже воспитателей.

Подойдя к трехлетней крохе, которая стояла на цыпочках на спинке лавки и смотрела во двор, Анна Викторовна сказала:

— Максим. Сейчас будет полдник, пойдём я тебя провожу.

— Нет, — упрямо насупилась девочка.

Анна Викторовна снова печально вздохнула. Она уже знала, что если взять ребенка на руки, то она не будет вырываться и кричать, не было у близнецов такой привычки, просто чуть позже снова вернётся на свое место наблюдения. Раньше девочек постоянно путали из-за одинаковой одежды, наверное разобрать кто-где могла только их погибшая мать, но после того как их стали одевать в разную одежду, проблем с опознанием больше не возникало. Сами сёстры были красивыми девочками с большими карими глазами и каштановыми волосами.

Погладив Максим по голове, отчего одна из косичек сползла с плеча, старшая повариха направилась в группу, где находились дети после игр во дворе детдома.

'Это же надо было назвать девочку мальчишеским именем, — сердито подумала повариха, — что это за имя Максимилиана? Вот Александра или Евгения еще куда ни шло, а Максимилиана откуда взялось?'

Когда Анна Викторовна снова вышла в коридор, одинокая детская фигурка продолжала стоять в ожидании у окна.

— Стоит, — сказала повариха вышедшей следом воспитательнице.

— Сейчас смениться. У них с этим как по команде, — ответила та.

— Папа? — с тихой вопросительной интонацией проговорила девочка и напряглась, всматриваясь в кого-то на улице, невидимого поварихе и воспитательнице, и тут же девочка крикнула уже уверено и радостно. — Папа!

Обе взрослые женщины нисколько не удивились, уже дважды кто-то из наблюдателей-сестер ошибался и принимал чужих мужчин за своего отца. Однажды это был кочегар, невысокий и плюгавый мужичок, другой водитель грузовика, что доставлял продукты.

— Папочка! — снова крикнула девочка и, соскочив с лавки, побежала к двери, мимо воспитателей прошмыгнули остальные, взлохматив юбки и халаты, последовав за сестрой.

Подойдя к окну, удивленные женщины увидели, как от калитки к главному корпусу детдома уверено шел невысокий совсем молоденький офицер в парадной форме. Что привлекало в нем внимание, так это боевые награды на кителе, парадный пояс с неуставной кобурой на длинных ремешках в районе правой ягодицы. Во время войны повариха служила в лётной столовой одного из фронтовых истребительных полков. Там летчики носили оружие именно так, однако офицер явно не принадлежал воздушным бойцам. На голове его была зеленая фуражка пограничника. Еще у офицера в руках был чемодан, а на плече висела гитара в чехле.

Выбежавшие из третьего корпуса для младшей возрастной группы, девочки, видимо привлекли внимание офицера, он обернулся, вдруг расплылся в улыбке и поспешил к сестрам на встречу.

Эта встреча произошла на середине пути, офицер едва успел поставить чемодан и прислонить к нему сброшенную с плеча гитару, после чего сграбастал всех трех близнецов в охапку и начал целовать.

— Похоже — это действительно отец, — уверено сказал повариха, и платком, что достала из кармана начала промокать глаза. Она была очень впечатлительной.

Все дети группы и воспитатели облепили окна и смотрели за этой трогательной встречей. Из главного корпуса вышел директор детдома и оперевшись на трость также смотрел за проявлением долгой разлуки. Он дал им пообниматься и наговориться минут десять, после чего подошел. Воспитательница, отвечавшая за сестер, поспешила туда же, а вот повариха осталась у окна. Она не хотела пропустить хоть что-то.

— Добрый день, — наконец офицер выпрямился, поглаживая по голове Женю. Девочки ни на шаг не отходили от отца, цепляясь за форменные штанины.

— Здравствуйте, — кинул директор. — Я Дмитрий Игоревич Васильев, директор детдома. Вы я так понимаю отец девочек, Игорь Соколов?

— Так и есть. К сожалению трагическую весть я получил слишком поздно. Но как письмо дошло, сразу же вылетел первым попавшимся бортом.

Директор и офицер осмотрели друг друга. Было видно, что они оценивали, кто чего стоит. И ветеран-директор с наградными планками и офицер с боевыми наградами явно остались довольны друг другом.

— Инна Андреевна, — наконец представилась воспитательница.

— Игорь Викторович, — умудрился щёлкнуть каблуками офицер и с немалым достоинством слегка склонил голову в приветствии. — У меня мало времени. Поэтому хотелось бы побыстрее закончить с бюрократией и забрать дочек.