Татьяна Луговская - Как знаю, как помню, как умею

• Название: Как знаю, как помню, как умею
• Автор: Татьяна Луговская
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-7784-0145-0

Книга знакомит с жизнью Т. А. Луговской (1909–1994), художницы и писательницы, сестры поэта В. Луговского. С юных лет она была знакома со многими поэтами и писателями — В. Маяковским, О. Мандельштамом, А. Ахматовой, П. Антокольским, А. Фадеевым, дружила с Е. Булгаковой и Ф. Раневской. Работа театрального художника сблизила ее с В. Татлиным, А. Тышлером, С. Лебедевой, Л. Малюгиным и другими. Она оставила повесть о детстве «Я помню», высоко оцененную В. Кавериным, яркие устные рассказы, записанные ее племянницей, письма драматургу Л. Малюгину, в которых присутствует атмосфера времени, эвакуация в Ташкент, воспоминания о В. Татлине, А. Ахматовой и других замечательных людях. Книгу завершают страницы из дневника, написанные с иронией и грустью о жизни, любви и старости.

---

Маме свойственна была интенсивность чувств и естественная жизнь с музыкой. Отцу — открытие, познание и рост понимания и чувствования.

* * *

Годы странствий надавили на меня.

* * *

Сон — это взгляд в будущее.

* * *

Разбег перед новым барьером душевного развития.

* * *

Полумрак сознания.

* * *

Человек может вас ненавидеть, если вы живете отрицанием его натуры.

Прощать надо молча.

* * *

Очень мягкий человек с угрожающей внешностью. (Это о Володе).

* * *

Сейчас звонила Юля и говорила, что вспомнила мой рассказ о Рафаэле, и что, ах, как вы талантливы! Может быть, и правда? А сколько таких рассказов придется похоронить со мной вместе?

* * *

Я должна написать о семье (сделано), о Володе (сделано), о Сереже. И поставить ему памятник. Потом можно уже и умереть.

* * *

Я живу одиноко и тихо.

* * *

Всевозможность.

* * *

Скрипел зубами, точно чиркал спички.

* * *

Весенний, весь сквозной лес.

* * *

Сизые облака.

* * *

Ураган цвета.

* * *

Утром, на рассвете, лежа в потемках, я проснулась от удушья. Мне было очень плохо. И я была совсем одна. Легко, как в балете, развевая легкую одежду, мимо меня (от окна к двери) прошла смерть. Я не видела ее лица, но чувствовала, что она улыбается. Она прошла легко — как по воздуху — и исчезла. Мне стало легче. Я сумела принять лекарство и заснула. Не было страшно, но было очень тоскливо.

* * *

Мне скучно и не нужно писать беллетристику. Мне интересно писать про мои мысли, про мое узнавание жизни, про чувства, наконец. Подглядывать за жизнью тоже интересно (понимать ее).

* * *

Выходит душа на душу.

* * *

Одинокие снежинки, как потерянные, носились в воздухе.

* * *

Сон — это погружение, провал, но никак не взлет…

* * *

Я могу писать только по внутренней необходимости, когда чувство уже отстоялось во мне.

* * *

Мудрость древних происходила оттого, что их слушали с открытыми ртами.

* * *

В основе Анненского заложена ипохондрия, грусть и безысходность. «Мне не спится, мне невмочь, я шаги слепого слышу. Надо мною только ночь Оступается о крышу». Ну разве можно это сравнить с тем радостным ощущением дождя, который имел Тютчев: «Ты скажешь — ветреная Геба, Кормя зевесова орла, Громокипящий кубок с неба. Смеясь, на землю пролила».

* * *

Я поняла, в чем трудность современного писания писем. Мы отвечаем на письма, а надо не отвечать, а писать их, надо делиться мыслями. Вот тогда будут письма. А отвечать нужно только, если есть знаки вопроса. Как здоровье? Что Вы читаете? Что думаете?

* * *

Он был весь обещание.

* * *

Дать можно только то, чем владеешь сам.

* * *

Мне сегодня приснилось, что я разговариваю сама с собой по телефону. Наконец-то я услышала свой голос.

* * *

Все кричат — продолжение, пишите продолжение. Вот вам продолжение: сижу в кухне за столом, спина выпрямляется с трудом и думаю о смерти.

* * *

Как карета скорой помощи, налетела (принеслась) зима и заметала все вокруг снегом.

* * *

Вытеснили тюрягу из него, но внутри, совсем глубоко, остались ростки, которые жили и снова росли.

* * *

Его «заводили» на разговор и выкачивали из него мысли и афоризмы.

* * *

Заходила ходуном в голове книжка, которую я должна написать.

* * *

В детстве все заложено, потом идет развитие и завершение.

* * *

Удивительная вещь мемуарная литература: чем меньше человек знал адресата, тем подробнее он пишет. Особенно подробно можно писать, когда уже все свидетели поумирали.

* * *

Умей радоваться тому, что тебе дано.

* * *

Я не хочу писать о старости, как Мердок, — я хочу понять ее смысл и необходимость.

* * *

Живу остатками (огрызками) прежних чувств.

* * *

Как туман, рассеялись чужие чувства и слова.

* * *

Печаль можно превратить в радость.

* * *

Хотелось бы помочь переносить людям старость и недуги.

* * *

Спешил посторониться лес…

* * *

Где взять силы, чтобы написать книжечку о жизни: о чувствах, о природе, о тех минутах счастья, которые посещали меня? Где найти силы (а они уходят) и твердость руки, и волю?

* * *

Я прожила очень счастливую жизнь, но настоящее счастье (огромное) посещало меня только несколько раз и всегда это было связано с природой. (И с Сережей.)

* * *

Неразрывность нашей судьбы определилась моментально.

* * *

Иногда вот так — запишешь ночью, а потом потеряешь, зачем писала. А ведь было важно. Очень даже.

* * *

Живет, не заглядывая вдаль.

* * *

Ум без употребления гибнет.

* * *

Это был тот редкий случай, когда исполнение было лучше проекта.

* * *

Я очень любила ее, поэтому она казалась мне несчастной.

* * *

Вся комната была поглощена солнцем.

* * *

Не имею права писать воспоминания, но свидетелем я этому была.

* * *

Узор человеческой жизни, в котором страдание является лишь завитушками.

* * *

Для жизни сделано много, для смерти почти ничего.

* * *

Приснился мне сон. Описать его трудно. Он неповторим в своей бессмысленной нежности. Сон про брата Володю. Сон про искусство. А все началось с того, что, проснувшись рано утром, я увидела, как занавеска на окне просвечивает листьями винограда, а рядом полна плотности и покрыта синим горошком. Господи, — подумала я, — это и есть искусство. И заснула… И приснилась мне какая-то странная витрина, вроде грота, и там картины. Очень красивые картины моего брата Володи.

Все по поводу природы. Но одна лучше всех — во весь холст рот открытый, почти квадратный. Потом понимаешь, что этот рот смеется, а там внутри — волшебное пространство. Там рассказана целая сказка про зубы — камни драгоценные, про город гортань. Наискось какие-то деревья растут. И язык не язык, а холм, а слюнька — ручеек. И все прекрасно, и все светится, и все смеется, и все славится поэтом! И узнать можно, чьи губы, чьи зубы. И этот кто, лишь только откроет рот в смехе, сразу же показывает сказку прекрасную и поэтичную. И сразу думаешь, как прекрасно все в природе. Природа — это красота. И еще — нет ничего выше любви поэта.

* * *

Почему мы не узнаем у людей пока они живы так многого, чего не знаем? Все приблизительно. А потом выстраивают свой образ, и мы начинаем выдумывать наши ощущения. Чего только не пишут про ушедших людей, и потом они застревают в истории совсем другими, чем были.

* * *

Было сыро, промозгло (мы ехали в декабре). Ничего нет хуже ташкентской зимы. Вокзал плохо освещен. До поезда еще далеко.

Он шел в другую сторону от людей, ему было все равно, прижать бы только к себе поэму, больше его ничего не интересовало.

* * *

Я знала много звезд — не только их названия — я узнавала их в лицо. Как от Большой Медведицы разыскать Вегу и Альдебаран. Я сейчас смотрю на небо как в темный лес с светлячками, не то звезды, не то спутники. Не поймешь. Ничего не помню, ни одной звезды. Иногда, правда, сверкнет над горизонтом красным глазом Марс. Смотрю на звезду и думаю — это Вега, а она вдруг задвигается и превратиться не то в спутник, не то в самолет с огоньком-звездочкой на хвосте. Вот вам и Альдебаран!

* * *

Дождик рубил в окно. Стекло обливалось слезами.

* * *

Испуганные тучи.

* * *

Искусство всегда немножко выдуманное, и в этом его прелесть. Оно выправляет жизнь и помогает жить.

* * *

Нет гордости в сердце, переполненном любовью.

* * *

Человек счастлив за счет чужих страданий.

* * *

Весь ужас в том, что мы хотим быть нужны только тому, кто нужен нам.

* * *

Неужели Вы не можете, для разнообразия, сказать что-нибудь другое?

* * *

Какие-то осколки.

* * *

Кто работает, тот спокоен и кроток.

* * *

Есть любовь вырванная, а есть любовь отданная и полученная.

* * *

Быть может, Бог чаще склоняется к нам, чем это нами ощущается.

* * *

Зовсад.

* * *

Такая женщина приличная, врач, вся стриженная, а под себя конфетки прячет.

* * *

Как мне он рот глиной набил, так зуб и вырвал.