Петко Тодоров - Детские ладошки

• Название: Детские ладошки
• Автор: Петко Тодоров
• Издательство: София Пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1988

Сборник научно-фантастических рассказов болгарских писателей.

София Пресс, 1988 г.

---

«Ох, — вздохнула про себя Марта, — привыкая к необычному, начинаешь собственные ошибки выдавать за чудеса. Конечно! Артистическое агентство называется „Лашас“, а Близнецы… Кажется, когда-то в космос был запущен корабль под названием „Джемини“, то есть „Близнецы“, наверное, в его честь назван этот город».

По дороге к гостинице Марта, глазея по сторонам, сделала для себя вывод: «Город интересен и полностью отвечает моему вкусу. Неплохо было бы как-нибудь приехать сюда, но только не на гастроли, а просто пожить».

Писатель Матев превзошел себя, готовясь к встрече с дочерью и супругой.

На столе красовался фазан по-китайски, африканские плоды, бульон из хвоста кенгуру, двенадцать видов пирожных и почти такое же количество бутылок.

Сама же Марта, перецеловав всех подряд и успев как следует рассмотреть сына — достаточно ли он возмужал благодаря отцовскому воспитанию, не обратила никакого внимания на всю эту роскошь и, пока все с треском за ушами уплетали экзотические яства, хлебала кисловатый азиатский чай и рассказывала мужу о своих приключениях.

— Мы еще успеем поговорить об этом, — пообещал ей супруг. — А сейчас лучше воздержись, а то дети не могут спокойно поесть из-за твоих выдумок!

— Ха! Выдумки! Никто не хочет верить, что это чистейшая правда. А ты, вместо того чтобы поблагодарить меня за такой прекрасный сюжет…

— Прекрасный-то он прекрасный, но мне не подходит, — безразлично отозвался Матев. — Истории с путешествиями во времени никогда не вызывали у меня особого восторга. К тому же я занят в настоящее время разработкой блестящего сюжета об истории шахмат.

— Неужели ты не напишешь рассказ о Бермудском треугольнике? — зароптала Марта.

— Можно, конечно, попробовать, — рассеянно ответил супруг. — Ввернуть что-нибудь в этом духе… Шахматные квадраты символизируют земную поверхность. И вот однажды по чьей-то воле один из квадратов оказался разделен на два треугольника — черный и белый. Игра становится невозможной, белый треугольник превращается в белую бездну…

Матев умолк, видя, как лицо жены исказила болезненная гримаса.

— Что с тобой?

Вздохнув, Марта заговорила, как бы обращаясь лишь к себе самой:

— Вот и на него повлияли. Это просто отвратительно. Как они смеют вмешиваться? Думают, раз они моложе нас, значит, всегда правы! Нет, вразумить их совершенно невозможно. Я ведь говорила им, что величие духа не зависит ни от эпохи, ни от условий, но они не захотели меня слушать, не поняли… Не знаю, как мы сумеем ужиться с этими потомками…

— Но, мама, — возразил ей сын, — ведь когда они будут жить, нас уже не будет, верно? Нам не придется жить рядом с ними.

— Вы только посмотрите на него! — прикрикнула на сына Марта. — Уж не думаешь ли ты, что мы все быстренько перемрем, чтобы избавить их от своего присутствия и позволить им творить безобразия? Нечего сказать, чувствуется папочкино воспитание за то время, пока я отсутствовала!

Матев постарался восстановить порядок и вернуть всем бодрое настроение:

— Не беспокойся, дорогая, мы успеем создать им столько трудностей, что, когда они появятся на белый свет, им придется потратить на их преодоление немало сил и знаний, прежде чем они смогут распоряжаться Землей и Временем по своему усмотрению. Не волнуйся, кушай жаркое, пока не остыло.

— А что мне еще остается? — упорствовала Марта. — Раз уж мой супруг не хочет своими произведениями заставить ученых задуматься о тайнах Бермудского треугольника, то совершенно ясно, что будущим поколениям самим придется напрячь свои извилины. Ну и пусть — так им и надо! Не одним же нам ломать над ними голову?

Велко Милоев Бегство

— Да-да, сегодня, — повторил Гарри Гриден, откидываясь на спинку кресла. — Сегодня или никогда. Каждый должен решить это для себя.

— Псих! — нервно усмехнувшись, бросил Уильям Фрили и принялся поправлять узел галстука, то ли пытаясь спрятать от глаз собеседников судорожно подрагивавший кадык, то ли просто стараясь успокоиться.

Он оглянулся, как бы ища поддержки, но, не найдя ее, снова обратился к Гридену.

— Ты же отлично понимаешь, Гарри, что мы еще не готовы.

— Послушайте, Уильям К. Фрили, — чеканя слова, заговорил его коллега, — вы что, собираетесь дождаться, когда газеты сообщат, что на вашу виллу падает бомба, а уж тогда бежать в укрытие?

Хелен Гриден в очередной раз наполнила свой бокал. Гарри торопливо схватил его и отодвинул подальше от Хелен. В пятнистой военной форме оба они казались совершенно другими людьми. Гарри походил на столичного интеллектуала, по ошибке мобилизованного в десант, в то время как хорошо подогнанная форма была к лицу Хелен. Она поднялась и нетвердой поступью направилась к буфету за новым бокалом. Карл Браун проводил ее рассеянным взглядом.

— Мы все еще не испытали машину в действии, — напомнил Уильям Фрили, хотя это было прекрасно известно всем присутствующим. — Практически мы не в состоянии управлять ею. Не можем регулировать длину прыжка. Наконец, мы не знаем, когда и куда мы попадем.

— Ну и что из того? — поднял брови Гриден.

— Сначала нужно испытать агрегат.

Гарри Гриден вскочил на ноги. Это было забавное зрелище — как будто катапульта подбросила в воздух складной метр. Он угрожающе склонился над Фрили, словно собирался клюнуть его горбатым носом.

— Да не можем мы ее испытывать! Как только будет зарегистрирован первый импульс, эту комнату заполонит толпа полковников. Тогда всем нашим планам крышка. Машина времени вскоре превратится в мощнейшее оружие, и тогда всему конец. Прошлое станет жертвой тотального шпионажа. Недоступный сегодня, находящийся в глубоком тылу противника секретный объект может оказаться легкой добычей, если подобраться к нему из прошлого. Бомбы, бомбы замедленного действия. Они могут взрываться через пятьдесят, сто, триста лет! Неужели ты хочешь этого, Уилли?

— Мы не позволим им… И не ухмыляйся, пожалуйста. Ты вынуждаешь нас пойти на невероятный риск!

— Невероятный риск — это жить в этой стране в такое время! Черт побери, доктор, не забывайте, что мне всего тридцать восемь лет, мне еще рано отправляться на тот свет! А у меня такое чувство, словно я лежу в гробу и ежеминутно жду, что его накроют крышкой и заколошматят гвоздями. А ведь наверняка в нашем проклятом прошлом найдется какое-нибудь тепленькое местечко для нас четверых. Моя жена мне нравится.

— Тринадцать лет, — пробормотал Фрили. — Тринадцать лет каторжной работы. А теперь, когда мы вплотную приблизились к завершению, ты хочешь на все наплевать. На весь наш труд, на труд сотен людей… И все ради того, чтобы мы вчетвером могли укрыться при дворе какого-нибудь феодала или фараона.

— Можно выбрать и более цивилизованную эпоху.

Сунув руки в карманы пиджака, Фрили сделал попытку откинуться на спинку кресла и принять более достойную позу, поскольку Гриден продолжал нависать над ним.

— Это позорное бегство! Я не согласен!

— Я вооружен, — шепотом предупредил Гриден. — И никому не позволю вставать на моем пути. А тебе я дам возможность выйти из этой комнаты — за минуту до импульса, дружище Уильям.

— Пожалуй, я присоединюсь, — подал голос сидевший в углу Карл Браун.

Слова его заставили спорящих вздрогнуть. Неподвижное лицо Брауна, освещенное случайно заглянувшим в комнату лучом солнца, походило на восковую маску. Это впечатление усиливалось из-за совершенно голого блестящего черепа и сияния, окружавшего золотую оправу его очков.

— Я присоединяюсь к Гарри, — повторил он. — Как бы ни была наивна его мечта о спокойном местечке в дебрях истории.

— Но тогда зачем же ты соглашаешься? — спросил Фрили.

Браун усмехнулся каким-то своим мыслям.

— Когда-то я мечтал стать историком. А пришлось копаться в структуре времени. Историки никому не нужны, история кончилась…

Он как будто беседовал со своим бокалом, который держал двумя руками, покоящимися на солидном животе.

— Всё, что я знаю об истории и времени, заставляет меня усомниться в том, что нашему Гарри вместе с Хелен удастся благополучненько устроить свою жизнь при дворе фараона или китайского императора даже в XX веке. И все же я отправлюсь с ними. Я не лишен честолюбия и хочу на практике проверить свою теорию. А здесь что-скука, опасность, а скоро нам начнут и надоедать, притом основательно…

Гарри Гриден беспокойно зашагал по комнате. Хелен с пьяной откровенностью рассматривала Брауна. Сам Браун уткнулся в свой бокал. Уильям Фрили сидел на самом краешке кресла, понурив голову и не предпринимая попыток сменить неудобную позу.

— Я ее верну, — задумчиво пробормотал он.

Гриден резко повернулся на каблуках и уставился на него недоуменным взглядом.