Кондратий Рылеев - Стихи (2)

• Название: Стихи (2)
• Автор: Кондратий Рылеев
• Жанр: Поэзия

---

К ВРЕМЕНЩИКУ

(Подражание Персиевой сатире "К Рубеллию")

Надменный временщик, и подлый и коварный, Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный, Неистовый тиран родной страны своей, Взнесенный в важный сан пропырствами злодей!

Ты на меня взирать с презрением дерзаешь И в грозном взоре мне свой ярый гнев являешь! Твоим вниманием не дорожу, подлец; Из уст твоих хула - достойных хвал венец!

Смеюсь мне сделанным тобой уничиженьем! Могу ль унизиться твоим иренебреженьем, Коль сам с презрением я на тебя гляжу И горд, что чувсав твоих в себе не нахожу? Что сей кимвальный звук твоей мгновенной славы? Что власть ужасная и сан твой величавый?

Ах! лучше скрыть себя в безвестности простой, Чем с низкими страстьми и подлою душой Себя, для строгого своих сограждан взора, На суд их выставлять, как будто для позора! Когда во мне, когда пет доблестей прямых, Что пользы в сане мне и в почестях моих?

Не сан, не род - одни достоинства почтенны; Сеян! и самые цари без них ~ презренны; И в Цицероне мной не консул - сам он чтим За то, что им спасен от Катилины Рим... О муж, достойный муж! почто не можешь, снова

Родившись, сограждан спасти от рока злого? Тиран, вострепещи! родиться может он, Иль Кассий, или Брут, иль враг царей Катон! О, как на лире я потщусь того прославить, Отечество мое кто от тебя избавит! Под лицемерием ты мыслишь, может быть, От взора общего причины зла укрыть...

Не зная о своем ужасном положенье, Ты заблуждаешься в несчастном ослепленье, Как ни притворствуешь и как ты ни хитришь, Но свойства злобные души не утаишь: Твои дела тебя изобличат народу; Познает он, что ты стеснил его свободу,

Налогом тягостным довел до нищеты, Селения лишил их прежней красоты... Тогда вострепещи, о временщик надменный! Народ тиранствами ужасен разъяренный!

Но если злобный рок, злодея полюбя, От справедливой мзды и сохранит тебя, Всё трепещи, тиран! За зло и вероломство Тебе свой приговор произнесет потомство!

1820

ШАРАДА

Часть первая моя, от зноя укрывая, Усталых путников под сень свою манит И, их прохладой освежая, С зефиром шепчет и шумит.

Вторая часть моя приводит в восхищенье, Ноль был творцом ее Державин иль Петров; Когда ж скропал Свистов Все погружает в усыпленье! А целое, заметь, читатель дорогой,

В себе волшебника всю заключало силу, Посредством коей он прекрасную Людмилу Похитил дерзостно в час полночи глухой Из брачной храмины в волшебный замок свой.

"1820"

"СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ"

Они под звуком труб повиты, Концом копья воскормлены,Луки натянуты, колчаны их открыты, Путь сведем ко врагам, мечи наточены.

Как волки серые, они по полю рыщут И - чести для себя, для князя славы ищут. Ничто им ужасы войны! В душе пылая жаждой славы,

Князь Игорь из далеких стран К коварным половцам спешит на пир кровавый С дружиной малою отважных северян. Но, презирая смерть и пламенея боем, Последний ратник в ней является героем,,.

1821-1822

ИВАН СУСАНИН

Куда ты ведешь вас?., не видно ни зги! Сусанину с сердцем вскричали враги: Мы вязнем и тонем в сугробинах снегах Нам, знать, не добраться с тобой до ночлега.

Ты сбился, брат, верно, нарочно с пути; Но тем Михаила тебе не спасти! Пусть мы заблудились, пусть вьюга бушует: Но смерти от ляхов ваш царь не минует!..

Веди ж нас,- так будет тебе за труды; Иль бойся: недолго у нас до беды! Заставил всю ночь нас пробиться с метелью,,, Но что там чернеет в долине за елью?"

"Деревня! - сарматам в ответ мужичок: Вот гумна, заборы, а вот и мосток. За мною! в ворота! - избушечка эта Во всякое время для гостя нагрета.

Войдите - не бойтесь!" - "Ну, то-то, москаль!. Какая же, братцы, чертовская даль! Такой я проклятой не видывал ночи, Слепились от снегу соколий очи...

Жупан мой - хоть выжми, нет нитки сухой! Вошед, проворчал так сармат молодой.Вина нам, хозяин! мы смокли, иззябли! Скорей!., не заставь нас приняться за сабли!"

Вот скатерь простая на стол постлана; Поставлено пиво и кружка вина, И русская каша и щи пред гостями, И хлеб перед каждым большими ломтями.

В окончины ветер, бушуя, стучит; Уныло и с треском лучина горит. Давно уж за полночь!.. Сном крепким объяты, Лежат беззаботно по лавкам сарматы.

Все в дымной избушке вкушают покой; Один, настороже, Сусанин седой Вполголоса молит в углу у иконы Царю молодому святой обороны!..

Вдруг кто-то к воротам подъехал верхом. Сусанин поднялся и в двери тайком... "Ты ль это, родимый!.. А я за тобою! Куда ты уходишь ненастной порою?

За полночь... а ветер еще не затих; Наводишь тоску лишь на сердце родных!" "Приводит сам бог тебя к этому дому, Мой сын, поспешай же к царю молодому;

Скажи Михаилу, чтоб скрылся скорей; Что гордые ляхи, по злобе своей, Его потаенно убить замышляют И новой бедою Москве угрожают!

Скажи, что Сусанин спасает царя, Любовью к отчизне и вере горя. Скажи, что спасенье в одном лишь побеге И что уж убийцы со мной на ночлеге".

"Но что ты затеял? подумай, родной! Убьют тебя ляхи... Что будет со мной? И с юной сестрою и с матерью хилой?" "Творец защитит вас святой своей силой.

Не даст он погибнуть, родимые, вам: Покров и помощник он всем сиротам. Прощай же, о сын мой, нам дорого время; И помни: я гибну за русское племя!"

Рыдая, на лошадь Сусанин младой Вскочил и помчался свистящей стрелой. Луна между тем совершила полкруга; Свист ветра умолкнул, утихнула вьюга.

На небе восточном зарделась заря... Проснулись сарматы - злодеи царя. "Сусанин! -вскричали,- что молишься богу$ Теперь уж не время - пора нам в дорогу!"

Оставив деревню шумящей толпой, В лес темный вступают окольной тропой, Сусанин ведет их... Вот утро настало, И солнце сквозь ветви в лесу засияло:

То скроется быстро, то ярко блеснет, То тускло засветит, то вновь пропадет. Стоят не шелохнясь и дуб и береза; Лишь снег под ногами скрипит от мороза,

Лишь временно ворон, вспорхнув, прошумит, И дятел дуплистую иву долбит. Друг за другом идут в молчанье сарматы; Всё дале и дале седой их вожатый.

Уж солнце высоко сияет с небес; Все глуше и диче становится лес! И вдруг пропадает тропинка пред ними; И сосны и ели, ветвями густыми

Склонившись угрюмо до самой земли, Дебристую стену из сучьев сплели. Вотще настороже тревожное ухо: Всё в том захолустье и мертво и глухо...

"Куда ты завел нас?" - лях старый вскричал. "Туда, куда нужно! - Сусанин сказал.Убейте! замучьте! - моя здесь могила! Но знайте и рвитесь: я спас Михаила!

Предателя, мнили, во мне вы нашли: Их нет и не будет на русской земли! В ней каждый отчизну с младенчества любит И душу изменой свою не погубит".

"Злодей! - закричали враги, закипев: Умрешь под мечами!" - "Не страшен ваш гнев! Кто русский по сердцу, тот бодро, и смело, И радостно гибнет за правое дело!

Ни казни, ни смерти и я не боюсь: Не дрогнув, умру за царя и за Русь!" "Умри же! - сарматы герою вскричали, И сабли над старцем, свистя, засверкали!

Погибни, предатель! Конец твой настал!" И твердый Сусанин весь в язвах упал! Снег чистый чистейшая кровь обагрила: Она для России спасла Михаила!

1822

Я ЛЬ БУДУ В РОКОВОЕ ВРЕМЯ...

Я ль буду в роковое время Позорить гражданина сан И подражать тебе, изнеженное племя Переродившихся славян? Нет, неспособен я в объятьях сладострастья, В постыдной праздности влачить свой век младой

И изнывать кипящею душой Под тяжким игом самовластья. Пусть юноши, своей не разгадав судьбы, Постигнуть не хотят дредназначенье века И не готовятся для будущей борьбы За угнетенную свободу человека. Пусть с хладною душой бросают хладный взор

На бедствия своей отчизны И не читают в них грядущий свой позор И справедливые потомков укоризны. Они раскаются, когда народ, восстав,

Застанет их в объятьях праздной неги И, в бурном мятеже ища свободных прав, В них не найдет ни Брута, ни Риеги.

"1824"

ИСПОВЕДЬ НАЛИВАЙКИ

"Не говори, отец святой, Что это грех! Слова напрасны: Пусть грех жестокий, грех ужасный...

Чтоб Малороссии родной, Чтоб только русскому народу Вновь возвратить его свободу,Грехи татар, грехи жидов,

Отступничество униатов, Все преступления сарматов Я на душу принять готов. Итак, уж не старайся боле

Меня страшить. Не убеждай! Мне ад - Украину зреть в неволе, Ее свободной видеть - рай!.. Еще от самой колыбели

К свободе страсть зажглась во мне; Мне мать и сестры песни пели О незаб(венной старине. Тогда, объятый низким страхом,

Никто не рабствовал пред ляхом; Никто дней жалких не влачил Под игом тяжким и бесславным: Козак в союзе с ляхом был

Как вольный с вольным, равный с равным. Но все исчезло, как призрак. Уже давно узнал козак В своих союзниках тиранов.

Жид, униат, литвин, поляк Как стаи кровожадных вранов, Терзают беспощадно нас. Давно закон в Варшаве дремлет,

Вотще народный слышен глас: Ему никто, никто не внемлет. К полякам ненависть с тех пор Во мне кипит и кровь бунтует.

Угрюм, суров и дик мой взор, Душа без вольности тоскует. Одна мечта и ночь и день Меня преследует, как тень;