Джоанна Троллоп - Друзья и возлюбленные

• Название: Друзья и возлюбленные
• Автор: Джоанна Троллоп
• Издательство: ACT, АСТ МОСКВА
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055426-3, 978-5-9713-9656-7

Кто сказал, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна? Джина и Лоренс дружили с самого детства. Взрослая жизнь, конечно, развела их: Джина вышла за аристократа сноба Фергуса, а Лоренс женился на деловитой, практичной Хилари, Но ни новый статус, ни новые заботы не могли разрушить их давнюю дружбу.

А потом Фергус попросту сбежал от Джины, оставив ее с дочерью-подростком. Мог ли Лоренс отказать лучшей подруге в помощи и поддержке?

Однако с этого момента его собственная семейная жизнь превращается в настоящий ад, а уютное семейное счастье оказывается под угрозой…

---

— Спасибо.

Она поднялась, отнесла тарелку в раковину — о, эти привычки! — и сполоснула ее под краном.

— Софи…

— Мм?

— Для меня очень важно, что ты вернулась домой. Нет ничего важнее.

Софи смотрела в раковину. На языке вертелось: «Не так уж и важно, раз ты уезжаешь во Францию без меня». Но она промолчала. Ей сейчас было не до ссор, даже думать об этом не хотелось. Люди совершают поступки не ради любимых, а ради себя. Это не значит, что они подлые и эгоистичные, просто так уж все устроены. Благодаря этому и выжили. Джина не хотела причинить боль Хилари, она пыталась выжить. Софи вздохнула. Все это пока не имеет значения. Важнее всего то, что давит холодом ей на живот.

Она поставила тарелку на сушилку и поцеловала маму.

— Спокойной ночи.

— Сладких снов, родная!

Ночью, когда уже совсем стемнело, Джина услышала, как дочь ходит по дому. Тихо играла музыка, и что-то стучало, словно Софи рылась в коробках, которые всего десять дней назад так тщательно упаковала. Джина села. Может, подняться и поговорить с ней? Нет, лучше не вмешиваться, нельзя вымаливать у Софи общение, пусть она сама придет. Даже если на это потребуются годы или вечность. В конце концов такова плата за любовь, когда ставишь ее превыше всего. Это меняет всю твою жизнь.

Лоренс был с ней удивительно нежен. Он обнимал ее так, словно она действительно была ему дорога, словно он наслаждался ее духом и телом. Он почти не разговаривал, лишь слушал ее и обнимал — подолгу, снова и снова. Джина была невероятно счастлива. Она лежала в объятиях любимого, наверху спала Софи, а на кухонном столе лежали брошюры из французских агентств недвижимости. Все это наполняло ее огромным, крепким счастьем, о котором недавно она боялась и мечтать. Джина положила голову на плечо Лоренса и блаженствовала. А когда он ушел, тут же забылась сладким безмятежным сном, какого у нее не было давным-давно.

Потом ее снова разбудили шаги и музыка. Джина решила немного подождать, а затем подняться и попросить Софи отложить дела до утра. Через пять минут та спустилась в ванную на втором этаже и громко хлопнула дверью. Джина вновь села, чтобы позвать ее, когда выйдет. Прошло много времени. Софи спустила воду, хлопнула дверцей и что-то уронила в раковину из шкафчика с лекарствами. Наконец она вышла и замерла в коридоре.

— Мам…

— Что? Входи, я не сплю!

Дверь открылась, и в прямоугольнике электрического света возник силуэт дочери.

— Привет, — сказала она.

— Привет, что…

— Мам!

— Да?

— Ох, мамочка! — закричала Софи, бросившись к ней на кровать в приступе радости. — Мамочка! Я не беременна!

ГЛАВА 18

— Что произошло между тобой и Софи? — спросила Хилари.

Джордж застонал, перекатился на бок и накрылся одеялом, словно защищаясь от расспросов. За окном спальни («Скверный мальчишка!» — разозлилась мать) на башне приходской церкви звенел воскресный колокол.

— Тебе через две недели будет девятнадцать, — отчитывала его Хилари. — Не четырнадцать. Ты уже мужчина — ну по крайней мере теоретически. В таком возрасте не пристало играть с убитыми горем девушками. Ты же ею воспользовался!

Джордж хотел было возразить, что он тоже убит горем. У него в голове словно болталось несколько тяжеленных гирь, причиняющих жуткую боль при малейшем движении. Да, вчера он хотел напиться, но не также! Джордж вспомнил, как вечером валялся на кровати: его ноги будто бы сами собой вертелись в воздухе, то и дело к горлу подкатывала тошнота. Он выпил столько, что запросто мог бы утонуть.

Хилари села на край постели и сдернула с него одеяло. Он прямо чувствовал, как ее глаза буравят голую кожу на его спине.

— Мы все в какой-то степени ответственны за Софи, Джордж. И всегда были. Да, в нашей семье тоже случилось горе, но нас много, а у нее только родители и бабушка. Если так хочется утолить свою юношескую жажду, выбери кого-нибудь другого. Я понимаю, что тебе отшибло все принципы, но где твое сострадание?!

Джордж не пошевелился. Он молча смотрел на стену: краска облупилась в тех местах, где на скотче раньше висели постеры. Может, сказать Хилари, что Софи хотела этого не меньше и чуть ли не сама все начала, потому что была жутко расстроена тем, что отец живет в Лондоне с каким-то мужчиной? Джордж на самом деле прекрасно понял, чего хотела Софи в тот день: удивлять и управлять. А он был ничуть не против. Они слились в этом странном, необъяснимом и неосознанном понимании друг друга, которое не имело отношения к любви, а только к ярости, печали и одиночеству. Они вряд ли когда-нибудь заговорят о том дне, но и не забудут его, это точно.

Вдруг до Джорджа дошло, как это важно и сокровенно. Лишь они двое все понимают и знают правду. Другим лучше этого не знать.

Он повернулся к матери.

— Ладно.

— Что значит «ладно»?!

— Я все понял и исправлюсь. Я поступил неправильно. Извини.

— Ты ее видел с тех пор?

— Нет…

— Лучше поговори с ней…

— Нет! — перебил ее Джордж. — Нет, мам, не лучше. Больше такое не повторится, обещаю. Нам обоим это не нужно.

Хилари вздохнула:

— Она из-за тебя уехала в Лондон?

Джордж приподнялся на локте и прикрыл краешком одеяла грудь.

— Не знаю. Может, все навалилось.

— Верно…

— Мам…

— Что?

— Мам, что с нами-то будет? Какие у нас планы?

Хилари немного помолчала, взяла Джорджа за руку и крепко стиснула.

— Понятия не имею… Ох, Джордж, я еще не потеряла надежду. Затаила дыхание и надеюсь.

Он сел и уставился на мать.

— В смысле?

— Не знаю. — Хилари покачала головой. — Не знаю, просто я еще… — Она робко улыбнулась. — Я еще не сдалась.

Ви стояла в дверях маленькой спальни. Едва ли можно назвать это спальней, скорее кладовка с окном. Места хватит только для кровати, комода да столика со стулом. Куда же Софи повесит одежду? Книги? Дэн приладил над постелью полочку, да та уже вся забита горшками и вазами, которые она сделала на занятиях по гончарному делу. Не шибко хорошими, конечно, зато сколько сил в них вложено! Ви обожала чувствовать глину под руками. Может, убрать их в коробку и сунуть под кровать? Но Софи придется держать там одежду… В и посмотрела за дверь: всего два крючка и груда тряпок, включая старый шкиперский плащ, который она купила Дэну в благотворительном магазине. Он отказался его носить: «Мне не положено, да и вообще больно в глаза бросается».

Ви медленно спустилась на кухню. Конечно, она очень любила Софи и искренне хотела бы ей помочь, но разве она сможет с ней справиться? После смерти Дэна у нее часто возникало желание отгородиться от всех бед, пожить в покое. Что же делать? Софи с Джиной пришли к ней в гости — не абы как, а с цветами, чтобы ее задобрить! — и без обиняков задали ей вопрос.

— Это только на время учебы, — сказала Джина. — Всего лишь на год. И по будням.

«Всего лишь?!» — чуть было не возмутилась Ви. В восемьдесят лет дорожишь каждым днем. Недавно она смотрела передачу по телевизору, где обсуждали долгожителей, которым перевалило за сотню. Один из гостей программы сказал: «Ну, честное слово, кому хочется быть столетним?» «Тем, кому сейчас девяносто девять!» — заорала Ви на телевизор.

Она посмотрела на Софи. У нее была новая стрижка — короче и пышнее прежней, отчего немного сгладилась ее худоба. В глазах никакой мольбы, ни малейшей тревоги. Софи даже в голову не пришло, что Ви не желает с ней жить. Наверное, они решили, что без Дэна старухе совсем одиноко. Если бы он не умер, Ви бы разозлилась и заявила, что они злоупотребляют ее любовью. А теперь не то. Ясное дело, она улыбнулась и сказала: «Ну конечно, пусть живет у меня! Отдам ей маленькую комнату».

Ви держалась за край раковины и смотрела в окно на птичью кормушку, в которой так мило жались друг к другу синицы. Она боялась не столько того, что не управится с внучкой; ее беспокоило нечто другое, куда более неуловимое и драгоценное. После смерти Дэна, когда его племянничек приехал распорядиться вещами (Ви еще никогда не приходилось так сдерживать свой норов), она забрала себе все мелочи, от которых Роджер отказался, но которые были очень дороги Дэну: его фотографии, подарки и сувенирчики со времен службы в торговом флоте. Ви разложила их по дому вперемешку со своими вещами, чтобы они переплелись между собой так, как раньше переплетались их жизни. Благодаря этому Ви добилась едва ощутимого присутствия Дэна в комнатах; ей казалось, будто она мирно и уютно беседует с ним, задает ему вопросы. Эти беседы приносили ей удивительное утешение. А если здесь поселится Софи с кучей вещей и забот, от хрупкой близости с Дэном, без которой Ви уже не видела своей жизни, не останется и следа.

Бар «Би-Хауса» окутала дремота воскресного дня. В столовой было много народу, и, хотя некоторые постояльцы вышли в сад, все кресла для отдыха были заняты лениво развалившимися телами, прячущими сон под грудой газет. Хилари осторожно прошла между ними к лестнице, ведущей на кухню.