Памела Джонсон - Решающее лето

• Название: Решающее лето
• Автор: Памела Джонсон
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0159-1

Когда и как приходит любовь и почему исчезает? Какие духовные силы удерживают ее и в какой миг, ослабев, отпускают? Человеку не дано этого знать, но он способен наблюдать и чувствовать. И тогда в рассказе тонко чувствующего наблюдателя простое описание событий предстает как психологический анализ характеров и ситуаций. И с обнаженной ясностью становится видно, как подтачивают и убивают любовь, даже самую сильную и преданную, безразличие, черствость и корысть.

Драматичность конфликтов, увлекательная интрига, точность психологических характеристик — все это есть в романах известной английской писательницы Памелы Хенсфорд Джонсон.

---

Когда, поддерживая Эвана с двух сторон, мы вели его по коридору в его комнату, неожиданно появилась миссис Шолто в халате и шлепанцах на босу ногу.

Она впилась глазами в Чармиан. Непричесанные волосы висели жидкими косицами, а лицо носило следы горьких слез и тех постоянных страхов, которые она упорно гнала от себя, но которые теперь так беспощадно подтвердились. Она вперила свой взгляд куда-то в лоб Чармиан.

— Ты не оставишь его, нет? — умоляюще произнесла она. — Ты не сделаешь этого. Ты должна остаться с ним.

— Нет, не оставлю, — промолвила Чармиан, — успокойтесь, мама. Я не сделаю этого.

Глава седьмая

На следующий день я навестил Филдов. Джона не было дома, а Наоми, прелестная и отважная Наоми, встретила меня торжественно и церемонно, будто важного гостя.

— Он скоро придет, — сказала она. — Пожалуйста, не уходите. Кажется, вы ему очень нужны.

Меня это не обрадовало: меньше всего мне хотелось, чтобы Джонни Филд опять во мне нуждался. Наоми, должно быть, почувствовала это, ибо тут же торопливо добавила: — Во всяком случае, вы нужны мне.

Усадив меня поудобней, с чрезмерной и тяготившей меня заботливостью, она пододвинула ко мне поближе столик с хересом и сигаретами, села напротив и, устремив на меня полный мольбы взгляд, начала горячо защищать мужа.

— Это я виновата во всем. Джонни бесхарактерный, он такой слабый, вы ведь знаете. Ему постоянно приходят в голову всякие идеи, и он часто просто не понимает, что хорошо, а что плохо. Если бы я была более внимательна, более пристально следила за ним, ручаюсь, ничего бы не произошло.

— Я думаю, что и без вашей подсказки ему следовало бы знать, что посылать Лаванду красть автомобили — преступление.

— Я уверена, что он просто не подумал об этом, — воскликнула Наоми. Казалось, она хотела загипнотизировать меня своим горящим взором и нервно постукивала ладонью по ручке кресла. — Джонни знал, что Лаванда где-то достает автомобили… Но он думал, что тот покупает их за бесценок, — добавила она, почти с отчаянием пускаясь на эту явную ложь.

Я покачал головой.

— Я думала, — промолвила Наоми, опустив голову так низко, что тяжелые пряди золотистых волос упали на щеки и почти совсем закрыли лицо, — я думала, вы пришли помочь, а не обвинять. Если вам хочется обвинять, обвиняйте меня.

— Что будет с вами и Джоном, Наоми? — спросил я.

— Он, разумеется, понесет заслуженное наказание, — ответила она, высоко вскинув подбородок, и волосы, скользнув по щекам, упали назад и снова открыли ее лицо. — А потом мы попробуем начать жизнь сначала. — У нее был такой вид, словно она готовилась идти на подвиг, но она слишком явно испытывала от этого удовольствие, чтобы вызвать мое восхищение. Наконец-то ее Джонни снова стал таким, каким он был ей нужен. И она втайне радовалась, что снова может, как прежде, опекать и поддерживать его. Нет, роль жены удачливого человека была не для нее. По складу своего характера Наоми была скорее умелой и преданной сиделкой, утешительницей всякого рода неудачников, слабых духом и больных телом, она готова была просиживать ночи у их постели, врачевать их раны, вселять в них веру и бодрость. Она была в отчаянии, когда Филд медленно, но верно взял в свои руки бразды правления, подавив ее волю. Она не могла любить сильного человека, хозяина своей и ее судьбы. Теперь же, когда он снова искал у нее защиты, она с прежней силой любила его и готова была всячески защищать и опекать.

— Как вы считаете, Чармиан будет легче, если я повидаюсь и поговорю с ней? — тихо спросила она. — Мне так хочется помочь ей, если бы я могла… — И вдруг с неподдельным страхом она спросила: — Надеюсь, она не думает, что я знала об этом?

— Конечно, нет.

— Это было бы ужасно. Она так замечательно держалась в суде сегодня утром. Даже дала деньги, чтобы взять на поруки этого ужасного Лаванду. Нет, я не собираюсь винить его. Все, что случилось, это даже к лучшему. Вы не представляете, как я страдала, догадываясь, что здесь что-то неладное…

Да, теперь она испытывала явное облегчение. Она не выносила лжи, и ей легче было примириться с мыслью, что Филд пойман с поличным, чем с сознанием того, что он, как она считала, «погряз во грехе». В лице Наоми католическая церковь явно потеряла фанатически преданного слугу. Она относилась к числу тех, кто придерживается в теории (а иногда и на практике) принципа: пусть лучше погибнут тысячи невинных, чем останется безнаказанной одна ложь.

— Как вы считаете, мне стоит ее навестить? — снова спросила она.

— Вы можете позвонить ей.

— Я знаю, я смогла бы помочь ей, — уверенно повторила она. — Эван так огорчил ее сегодня… Он еле держался, совсем пал духом. Казалось, он на пределе…

В комнату неслышно вошел Филд. Увидев меня, он в замешательстве остановился; глаза его были усталыми и печальными. Мы обменялись рукопожатием.

— Да, — промолвил он, — да.

Вид у него был растерянный. Я спросил, не могу ли я чем-нибудь помочь. Он покачал головой.

— Помочь нельзя.

— Адвокаты?

— Я уже позаботился об этом. Честер будет защищать меня, Кэлпит — Эвана… Мне, очевидно, следует как-то объяснить все, не так ли? Но я не знаю. Я получил… — Он внезапно умолк. Очевидно, ему трудно было сказать «получил по заслугам».

— Мне просто не повезло. Другим все сходит с рук. — Он смущенно покосился на меня. — Разумеется, это плохое оправдание.

Заставив Наоми немного потесниться в большом кресле, он сел с ней рядом и, обняв ее, крепко прижал к себе. Она положила ему голову на плечо — теперь она могла и уступить ему: пусть думает, что она нуждается в утешении. Он гладил ее волосы и время от времени брал в руки тяжелые густые пряди и смотрел, как они рассыпаются на ладони.

— Родная моя! — Он поцеловал ее в щеку. — Не представляю, что бы я делал без Нао. Ведь я конченный человек теперь.

Она посмотрела на него.

— Нет, Джонни. У нас впереди вся жизнь. Когда все кончится и будет позади, останемся мы с тобой и наша жизнь…

Он вскочил и зашагал по комнате.

— Может, дело ограничится только штрафом, а? О господи, если бы была хоть малейшая надежда! Бедность нас с Наоми не страшит, даже если мы станем такими же бедными, как прежде…

Он внезапно остановился.

— Я так тронут, что ты зашел, Клод. Не думай, что я не ценю этого. Ты знаешь… помнишь… тот вечер, когда мы были в пивной на Хаммерсмит и ты пригласил меня к себе? Я остался тогда у вас и жил за ваш счет, за твой и Хелены. Если бы она увидела меня сейчас, ей было бы стыдно за меня, верно?

Я ничего не ответил.

— Я всегда тебя подводил, — промолвил он в раздумье, — а ты… Нет, этого словами не выразишь… Ты видел Эвана?

— Да.

— Как он?

— Был мертвецки пьян.

— Вот это уж зря, — печально произнес Филд, — этим горю не поможешь. Впереди у нас две недели. Целых две недели… — Он внезапно улыбнулся своей обаятельной улыбкой. — Знаешь, я выдержу. В такой ситуации главное не терять голову. Только так и можно сохранить достоинство. — Он произнес это почти весело, чуть шутливо и посмотрел на торжественно спокойную Наоми, застывшую с лицом валькирии. — Я буду образцовым заключенным.

Он взглянул на меня, словно актер, который хочет убедиться, что зритель оценил его реплику.

И здесь впервые я понял, что Джонни не так уж слаб. В нем чувствовалась внутренняя сила, резервы которой долго и бережно хранились, и вот теперь, в критическую минуту, она пригодилась ему. Всю жизнь, не задумываясь, он опирался на любое плечо, которое оказывалось рядом, ел чужой хлеб, жил за счет чужого ума, охотно позволял другим принимать за себя решения. И вот резерв скрытой силы, который он тщательно берег и жадно накапливал, теперь был полностью в его распоряжении. Он, без сомнения, перенесет эту историю лучше, чем Эван.

— Думаю, что до этого не дойдет, — сказал я, — уверен.

— Будем надеяться, но следует готовиться к худшему. Через две недели…

— Надо сделать все! — горячо воскликнула Наоми. — Все! — Она встала. — Джонни, тебе необходимо лечь в постель и принять снотворное. Прошлой ночью ты глаз не сомкнул и выглядишь ужасно. Ты должен выспаться. Тебе нужна ясная голова, ведь завтра свидание с Честером, и необходимо быть в наилучшей форме.

— В самой наилучшей, черт побери, — пробормотал Джонни. — Ладно, ты всегда знаешь, что лучше, дорогая. Всегда знала. Ах, если бы я…

— Что?

— Послушался тебя, вот что! Клод, если случится самое худшее, обещай мне, что ты не оставишь Наоми?

— Ты же знаешь, что Клод меня не оставит! — воскликнула Наоми. — Если только я буду нуждаться в помощи. Но нет, мне не нужна помощь, я справлюсь сама. Если ты выдержишь, выдержу и я. — Она обняла Джонни и прижалась к нему. Протянув мне руку, Наоми промолвила: — Спасибо, Клод. Это все, что я, могу вам сказать.