Владислав Кардашов - Ворошилов

• Название: Ворошилов
• Автор: Владислав Кардашов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

Новая книга В. Кардашова рассказывает о жизни и деятельности одного из организаторов нашего государства, прославленного командарма К. Е. Ворошилова. Еще в юности Клим Ворошилов вступил на путь революционной борьбы. После победы Октября он сражается с гайдамаками и белоказаками, деникинцами и врангелевцами. Кончается война, и К. Е. Ворошилов все свои силы отдает укреплению Красной Армии. В период Великой Отечественной войны маршал Ворошилов вновь на защите нашего Отечества, а по окончании ее активно участвует в мирном строительстве.

---

Регулярных кавалерийских частей тогда на Царицынском фронте, как и вообще в Красной Армии, было очень мало. Если обучение и формирование стрелковых частей — трудоемкое дело, то создание кавалерийских частей сложно вдвойне: тут требовались не только специально обученные люди, но и вышколенные кавалерийские лошади. Между тем значительную долю успеха казачьих войск в сражениях с красными и можно было отнести на счет многочисленной конницы. Веками привыкшие к лихим кавалерийским налетам, донские и кубанские казаки благодаря своим стремительным и дерзким передвижениям нередко получали преимущества перед красной пехотой.

В то же время на Дону и Северном Кавказе в распоряжении красного командования имелось достаточное для сформирования кавалерийских частей количество и лошадей, и опытных кавалеристов, бойцов и командиров. Об одном из них, заместителе командира 1-го социалистического кавалерийского полка, рассказал Ворошилову Сталин после того, как он побывал в частях 1-й Донской стрелковой дивизии.

Заместителя командира кавалерийского полка Ворошилов застал за интересным занятием, полностью его захватившим, — он выезжал молодую лошадь. Впоследствии Ворошилов узнал, что это было любимым его отдыхом.

Когда один из бойцов сообщил замкомполка о приезде начальства, тот соскочил с лошади и, чуть раскачиваясь при ходьбе, направился к приехавшим. Протянув руку Ворошилову, он представился:

— Буденный.

Все во внешности этого человека говорило, что он врожденный кавалерист. Крепкое, ладное, очевидно физически очень сильное тело, резкий, гордый поворот головы, загорелое, обожженное степным солнцем лицо, на котором выделялись темные, с хитринкой глаза и огромные, залихватские усы… Человек этот был заметен и сразу же стал симпатичен Ворошилову[18].

Они познакомились, Ворошилов также понравился Буденному. Был организован митинг для бойцов полка. Потом Ворошилов обсудил с начальником дивизии Шевкоплясовым и командиром полка Думенко, как помочь мартыновцам. Было решено совершить рейд в тыл врага, и Ворошилов отправился с полком.

Рейд прошел очень успешно. Проведя своих кавалеристов хорошо знакомыми местами, незаметно от врагов, Буденный внезапно с тыла напал на казаков, осаждавших Мартыновку. Поддержанные мартыновцами, конники Буденного обратили врага в бегство и торжественно вступили в слободу. Не было предела радости освобожденных — толпа измученных многодневной осадой бойцов, женщин, детей окружила Ворошилова и Буденного. В начале августа все население слободы вместе с буденновцами вышло в расположение красных войск, в район Куберле.

Так закончилась первая совместная операция Ворошилова и Буденного. Этому содружеству впоследствии суждено было принести нашей армии немало побед.

Всю вторую половину июля и начало августа Ворошилов находился на южном участке фронта, переформировывая отдельные отряды в регулярные части. Вскоре, однако, положение резко обострилось.

Белоказачьи полки перешли в решительное наступление с целью захвата города. 9 августа красные были вынуждены оставить Калач и далее, под напором белых, попятились к Волге. 14 августа противник находился всего в 15 километрах от Царицына. Подковообразный фронт, упиравшийся флангами в Волгу, все время сжимался.

От беспрерывного гула орудий в окнах лопались стекла; ночью было светло как днем: в городе начались пожары, горели дома и лесные пристани.

Как только обнаружилась угроза Царицыну, Ворошилов возвратился с юга и сразу же приступил к руководству войсками. Он перегруппировывает части, формирует новые, без колебаний и промедления устраняет трусов и паникеров. Он бросается на самые горячие участки. Если необходимо — он сам становится во главе лучших, испытанных бойцов и с ними идет в атаку.

15 августа 1918 года. Самый напряженный, самый решающий день. Рано утром Ворошилов и Щаденко едут в автомобиле по направлению к станции Воропоново. Над ней клубы дыма от пожаров, рвутся снаряды.

Навстречу по дороге тащатся фуры с ранеными, бредут одиночные бойцы со свежими перевязками. Автомобиль подъезжает к позициям Коммунистической дивизии. Ворошилов смотрит на своих товарищей, с ними он пришел сюда из Донбасса. На всех лицах печать безмерной усталости. Но он должен заставить их идти в бой. Он поднимается на сиденье машины.

— Товарищи! — Голос его сиповат. — Товарищи, нам нельзя отступать… Некуда отступать! Сзади Волга… Не для того мы сюда пришли, с Донбасса пришли, чтобы отступать… Вперед, товарищи! За мной, сыны революции! — кричит он, из последних сил напрягая голос.

С карабином в руке он выскакивает из машины, и бойцы идут за ним. Идут, потому что за такими вожаками люди последуют в огонь и в воду.

Отрезанные врагами на железной дороге бронепоезда Алябьева не сдаются, громят казаков из орудий и пулеметов. Вслед за бойцами Коммунистической дивизии в наступление переходит Донецко-Морозовская, и вот весь фронт в движении. Белые вновь, в который уже раз, откатываются…

— Теперь на другой участок, — торопит Ворошилов шофера Цыбаненко.

Проехали несколько верст. С высокого кургана в бинокль Ворошилов осматривает степь. Вдали, слева, у застывшего на путях бронепоезда, рвутся снаряды, звук разрывов перемежается с озлобленными криками «ура». Справа блестит озеро, около него ясно видна батарея, фигурки артиллеристов и лошадей.

— Это, конечно, твои морозовцы, — хмурится Ворошилов, обернувшись через плечо к Щаденко, — только уехали, они уже и остановились, невелик у них порыв…

— Да, может, не они, отсюда не видно, — защищается Щаденко.

— Как же не они! Поехали, сдвинем их с места, а то, глядишь, в обратную сторону начнут наступать…

«Фиат» направился к батарее. По мере приближения к ней, однако, сомнения начинают одолевать сидящих в машине: «А вдруг это враг?» Никто, правда, не высказывает это вслух — стыдно перед Ворошиловым, — но пальцы Щаденко непроизвольно сжали винтовку, Пархоменко начал вдруг проверять магазин пулемета.

Цыбаненко, чувствуя себя больше всех ответственным за безопасность командарма, набрался храбрости:

— Товарищ Ворошилов, а что, если того — повернуть нам машину… Она ведь задним ходом идет так же, как и передним. Надо будет — и задом подъедем…

— Пожалуй, — соглашается командарм.

Не доезжая до батареи, машина разворачивается. Прямо у дороги сестра милосердая с крестом на груди. Белые!

— Чья батарея? — громко спрашивает, почти кричит Ворошилов. Но сестра не в состоянии вымолвить слово, глаза на ее красивом личике округлились от ужаса, она не может отвести их от звезды на фуражке Ворошилова. На батарее же человек сорок прислуги машут руками и фуражками, принимая, видимо, автомобиль за свой.

Ворошилов, поднявшись в автомобиле, тоже машет рукой и кричит:

— Что же вы там пораскрыли рты? Идите сюда кто-нибудь!

Вахмистр на здоровенном темно-гнедом коне оторвался от толпы, полевым галопом поскакал к машине. За ним еще двое…

— Смотри, смотри, — шепчет Щаденко, — урядник, погоны на нем…

Осадив коня, вахмистр взял было под козырек, но в тот же момент Ворошилов, державший в руке опущенный карабин наготове, вскинул его и выстрелил в упор. Вахмистр полетел с лошади, товарищи Ворошилова дали залп из трех винтовок, шофер включил полный газ… За машиной погнались верховые, но догнать не догнали.

Спутники Ворошилова радостно пересмеивались.

— Но рисковать так нельзя, товарищ командарм, — заметил адъютант.

— Чудак ты, — загорелся румянцем Ворошилов, — как же на войне, да без риска? Зато теперь знаем, где белые.

Машина командарма помчалась на север.

В этот и последующие три дня, 16–18 августа, атаки казаков были особенно ожесточенными, 17 августа они даже захватили Ерзовку на Волге и пытались помешать движению судов на реке, но были отбиты. Положение оставалось крайне напряженным.

И вот в это время, в ночь с 17 на 18 августа, контрреволюционная организация предполагала начать выступление в городе. О том, что в Царицыне имеется широко разветвленное и довольно многочисленное антисоветское подполье, можно было подозревать давно. Трудно было только представить, что одним из руководителей заговора был присланный сюда Троцким еще в мае для «организации штабной работы» начальник оперативного управления армии, бывший полковник Носович. Главой же заговора стал инженер Алексеев, прибывший в Царицын в июле, также с мандатом от Троцкого, в качестве «спеца-организатора по транспортированию нефтетоплива с Кавказа».

На протяжении двух месяцев Носович довольно беспрепятственно, пользуясь безнадзорностью со стороны советских властей и беспорядком, царившим в военных учреждениях Царицына, вел конспираторскую работу. Положение изменилось, когда 19 июля был создан Военный Совет Северо-Кавказского военного округа, в состав которого вошли И. В. Сталин, К, Е. Ворошилов и председатель Царицынского Совета С. К. Минин. Саботаж был раскрыт, и в результате 10 августа Носович и группа «военспецов» оказались на барже у берега Волги, где царицынская ЧК держала наиболее опасных преступников.