Леонид Вишняцкий - Неандертальцы: история несостоявшегося человечества

• Название: Неандертальцы: история несостоявшегося человечества
• Автор: Леонид Вишняцкий
• Издательство: Нестор-История
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98187-614-1

Неандертальцы не были нашими прямыми предками, но тем не менее они наши ближайшие родственники, и у нас с ними очень много общего. Называть их тупиковой ветвью эволюции, по мнению автора этой книги, столь же неверно, как неверно применять этот эпитет по отношению, скажем, к коренному населению Тасмании и другим первобытным популяциям людей, уничтоженным в результате европейской колонизации. Скорее, неандертальцев следует считать «дублёрами» гомо сапиенс, запасным вариантом антропогенеза. Почему же история выбрала нас, а не их? Как происходил этот выбор? Что сыграло в нём решающую роль? Был ли он предопределен заранее или зависел больше от привходящих и потому во многом случайных обстоятельств?

Автор рассматривает эти и многие другие вопросы, попутно суммируя и в доступной для неспециалистов форме излагая то, что известно сейчас о происхождении и эволюционной истории неандертальцев, их умственных и языковых способностях, материальной и зарождавшейся духовной культуре, о динамике их расселения и причинах вымирания. По каждой из перечисленных тем учтены наиболее интересные и важные сведения, имевшиеся в распоряжении палеоантропологии, археологии и смежных с ними наук на середину 2010 г.

Книга адресована всем, кого занимает древнейшее прошлое человечества — от академиков до студентов и школьников старших классов.

---

Степень оседлости неандертальских сообществ, как и сообществ современных охотников-собирателей, была неодинаковой в разных районах и зависела, главным образом, от местных природных условий, т. е. от обилия, стабильности и характера распределения (плотности, сезонности) жизненно важных ресурсов в пространстве и во времени. Вместе с тем, уже известные нам особенности физической конституции неандертальцев, а именно сравнительно большая масса тела и сравнительно короткие нижние конечности, могли стать причиной того, что места поселения им приходилось менять в среднем несколько чаще, чем это делали палеолитические гомо сапиенс. В самом деле, ведь пищи им, по сравнению с последними, наверняка требовалось больше, а вот ходили они не так легко, и расстояния, которые преодолевали их охотники в поисках добычи, были, скорее всего, короче. Об этом свидетельствует, в частности, сопоставление экспериментальных данных по энергетической эффективности ходьбы современных людей с разной анатомической конституцией и разными пропорциями тела. Экстраполяция этих данных на плейстоценовых гоминид ведёт к заключению, что «анатомически современные люди с их длинными нижними конечностями могли, по-видимому, преодолевать большие расстояния с меньшей затратой сил, чем массивные и притом коротконогие неандертальцы. Энергетическая цена походов одинаковой дальности могла быть для первых примерно на 30 % выше, чем для вторых»[131]. Если так, то, значит, неандертальские «кормовые территории», т. е. доступные для регулярной эксплуатации площади вокруг их стоянок, были меньше и истощались быстрее. Следовательно, и переносить стоянки приходилось чаще. Возможно, кстати, именно поэтому неандертальские поселения обустроены обычно гораздо менее основательно, чем поселения верхнего палеолита. Всё в них кое-как, всё на скорую руку: кости съеденных животных валяются где попало, очаги в большинстве своём еле намечены, а долговременных сооружений, как правило, и вовсе нет. Оно и понятно: зачем тратить время и силы на обзаведение имуществом, которое всё равно очень скоро — через несколько дней, или, в лучшем случае, недель — придётся бросить? Не унесешь же очаг с собой, на новое место жительства. Так лучше с ним особо и не заморачиваться, огонь держит — и ладно! Частые «переезды» и уют — вещи трудносовместимые.

Одежда и обувь

Неандертальцы обитали преимущественно в районах с довольно суровым климатом и снежными зимами, и поэтому трудно представить, что они могли обходиться без одежды и обуви. Антрополог и специалист по биоэнергетике Л. Айелло, специально изучив этот вопрос, пришла к выводу, что несмотря на их холодоустойчивую конституцию, богатый белками и жирами рацион и предположительно высокий уровень метаболизма (обмена веществ) они всё же должны были испытывать необходимость в искусственном утеплении тела. Во всяком случае, пережить пики похолоданий, не оградив себя хоть в какой-то мере от воздействия стихий, им вряд ли удалось бы. Не проведёшь же безвылазно в пещере всю долгую морозную зиму, не пополняя запасов хотя бы самого необходимого — еды и топлива. Да и далеко не во всякой пещере — даже загороженной от ветра и снега шкурами и постоянно обогреваемой несколькими кострами — температуру можно было поднять настолько, чтобы сидеть в ней нагишом. Стало быть, без одежды и обуви — никак.

То обстоятельство, что археологам по сей день не удалось обнаружить абсолютно никаких признаков существования в среднем палеолите ни того, ни другого, в общем-то, ничего не значит, поскольку материалы, из которых люди этой эпохи могли бы изготовить себе башмаки или сшить штаны, относятся к разряду весьма и весьма недолговечных. Шкуры, кожи, растительные волокна сохраняются в погребённом состоянии максимум несколько тысяч лет, да и то лишь в идеальных геологических условиях, например, в мерзлоте, в торфяниках и т. п. Поэтому неудивительно, что древнейшие достоверные находки обуви — сандалии из кожи и растительных волокон — датируются всего лишь началом голоцена, т. е. периодом, отстоящим от наших дней не более чем на 10 тыс. лет. Они неизвестны пока ни для среднего, ни для верхнего палеолита, но это наверняка как раз тот случай, когда «отсутствие свидетельств не является свидетельством отсутствия».

Впрочем, говорить о полном отсутствии свидетельств существования обуви в верхнем палеолите не совсем правильно. Во-первых, в гроте Фонтанэ во Франции есть позднепалеолитический след человеческой ноги, обутой в нечто мягкое и эластичное, вроде мокасина. Во-вторых, расположение многочисленных нашивных бусин, сопровождающих костяки из знаменитых погребений в Сунгире во Владимирской области, указывает на то, что люди, похороненные здесь примерно 25 тыс. лет назад, были положены в могилу в одежде и обуви. Странно, правда, что ни на одном из человеческих изображений, относящихся к верхнему палеолиту, присутствие обуви совсем никак не обозначено, хотя иные части костюма представлены порой весьма детально.

Единственный след, относительно которого с уверенностью можно утверждать, что он принадлежит неандертальцу, оставлен, несомненно, босой ногой. Судя по торий-урановым датировкам подстилающих и перекрывающих прослоек травертина, возраст этого отпечатка, обнаруженного в пещере Вартоп в Румынии, не менее 62 и не более 119 тыс. лет[132]. Вартоп — пещерка маленькая, ни на что путное не пригодная. Похоже, шёл просто человек мимо, заглянул в неё из любопытства — а что там, внутри? — не нашёл ничего для себя интересного, плюнул да и отправился дальше по своим неандертальским делам. Или, может, прогуливался поблизости с дамой, почувствовал естественную потребность уединиться, а тут как раз столь подходящая для этой цели дыра в скале. Зашёл, вышел. А след остался. И мы знаем, что оставивший его не был обут. Впрочем, коль на то пошло, то и все известные верхнепалеолитические следы в полу пещер, за исключением упомянутого отпечатка из Фонтанэ, тоже оставлены босыми ступнями; а ведь это уже ступни гомо сапиенс.

Если неандертальцы носили деревянные башмаки, то есть слабая надежда, что идентифицируемые остатки таковых всё же могли сохраниться в каком-нибудь ископаемом торфянике, и при очень большом везении когда-нибудь будут обнаружены (как сохранились и были обнаружены, например, копья из Лёрингена и Шёнингена). С одеждой же, увы, даже на такую призрачную перспективу уповать не приходится. Правда, на знаменитом Этци — энеолитическом человеке, замёрзшем в Альпах 5300 лет назад, — сохранились не только штаны и рубаха, а даже и трусы (кожаные!), но где энеолит[133], а где средний палеолит… В общем, ситуация казалась бы совсем безнадёжной, если бы на свете не было такой твари, как вши. Именно они, эти мерзкие, всем ненавистные насекомые, являются единственным и при том живым свидетельством того, что чем-то люди среднего палеолита свои бренные тела всё же прикрывали.

Дело вот в чём. Благодаря использованию уже знакомого нам метода молекулярных часов было установлено, что два современных подвида Pediculus humanus — головная (P.h. capitis) и платяная (P.h. corporis) — разделились примерно 70 тыс. лет назад[134]. Поскольку же вторая из этих форм, питающаяся кожей тела, в отличие от первой формы, а также и от лобковых вшей, жить может только в одежде, то, значит, по крайней мере 70 тыс. лет назад одежда уже была. Гомо сапиенс в то время ещё и из Африки-то толком не выбрались, и вряд ли нуждались в чём-то более фундаментальном, чем набедренная повязка (и то вряд ли), а вот неандертальцы, как знают те, кто прочёл предыдущую главу, как раз переживали один из самых суровых климатических периодов за всю историю своего существования.

Нет оснований сомневаться, что им было вполне под силу придумать, как защитить от холода и снега любую часть тела, которая в такой защите нуждалась. Вот, например, как просто старая неандерталка из романа Джин Ауэл «Клан пещерного медведя» изготовила из шкуры зубра башмаки для своей приёмной дочери: «Очистив шкуру от мёздры и пропитав для непромокаемости жиром, женщина выкроила из неё два круга, пробила по контуру дырочки, вставила в них бечёвки и затянула по ноге девочки мехом внутрь». Всего и делов-то! И выглядит ведь описанная технология, согласитесь, вполне реалистично. Конечно, цитатами из романов ничего не докажешь, это я понимаю. Не понимаю я другое: неужели кто-то всерьёз способен думать, что люди, открывшие, как-никак, способ производства искусственного сырья (это я о смоле, см. выше) и умевшие делать из дерева копья, пригодные для охоты на слонов, а из камня ножи, которыми до сих пор можно бриться, не додумались бы при необходимости до того же, до чего додумалась современная писательница, покупающая обувь в готовом виде в магазине?[135]

Кстати, Ауэл совсем не случайно не снабдила свою героиню иголкой ни в процитированном только что отрывке, ни в других эпизодах романа, где та занимается рукоделием. Иглы, вырезанные из кости или рога и почти точно повторяющие форму и размеры современных стальных, в большом количестве встречаются только начиная с середины верхнего палеолита, а в среднем палеолите они неизвестны. Следует ли из этого, что изготавливать одежду в это время ещё не умели? Конечно, нет. Ведь иглы неизвестны и в начале верхнего палеолита, их нет даже в ориньяке (по крайней мере, в раннем), но никто же не станет всерьёз утверждать, что носители этой культуры, ничем не отличавшиеся в анатомическом плане от современных людей и делавшие из кости множество самых разных, технологически очень сложных вещей (наконечники копий, бусы, подвески, скульптурные изображения людей и животных) были неспособны наладить производство штанов или мокасин, и покоряли Европу — далеко не самый жаркий континент — в голом виде и босиком. Пусть ни на одной неандертальской стоянке игл нет. Зато там есть костяные шила и каменные проколки, которые вполне могли служить портняжным, скорняжным и сапожным инструментом. О том, что так оно, скорее всего, и было, косвенным образом свидетельствуют микроследы износа на некоторых из этих орудий, появившиеся, по мнению трасологов, в результате работы по коже и шкурам[136].