Роберт Гэлбрейт - Зов кукушки

• Название: Зов кукушки
• Автор: Роберт Гэлбрейт
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-06735-6

Когда скандально известная топ-модель, упав с заснеженного балкона своего пентхауса, разбивается насмерть, все решают, что это самоубийство. Но брат девушки не может смириться с таким выводом и обращается к услугам частного сыщика по имени Корморан Страйк.

Страйк прошел войну, пострадал физически и душевно; жизнь его несется под откос. Теперь он рассчитывает закрыть хотя бы финансовую брешь, однако расследование оборачивается коварной ловушкой. Углубляясь в запутанную историю юной звезды, Страйк приоткрывает тайную изнанку событий — и сам движется навстречу смертельной опасности…

Захватывающий, отточенный сюжет разворачивается на фоне Лондона, от тихих улиц благопристойного Мэйфера до обшарпанных пабов Ист-Энда и круглосуточно бурлящего Сохо. «Зов Кукушки» — незаурядный и заслуженно популярный роман, в котором впервые появляется Корморан Страйк. Это также первое произведение Дж. К. Роулинг, созданное в детективном жанре и подписанное именем Роберта Гэлбрейта.

Тизер книги

---

— У каждой квартиры свои ключи?

— Ну да, и своя отдельная сигнализация.

— Лула, уходя, ставила квартиру на сигнализацию?

— Нет.

— А бассейн и тренажерный зал? Они тоже под сигнализацией?

— Нет, просто под замком. У всех жильцов есть ключи от бассейна и спортзала. И еще от входа в подземный гараж. Эта дверь тоже под сигнализацией.

— Сигнализация была включена?

— Без понятия, меня там не было, когда ее проверяли. Наверное, была включена. В то утро техник все устройства проверил.

— А ночью все эти двери были заперты?

Уилсон растерялся:

— Не все. Дверь в бассейн была открыта.

— Не знаешь, кто-нибудь в тот день плавал в бассейне?

— Не припоминаю.

— Сколько же времени он стоял нараспашку?

— Без понятия. До меня Колин дежурил. Он должен был проверить.

— Ладно, — сказал Страйк. — Значит, ты именно потому заподозрил Даффилда в человеке, которого слышала миссис Бестиги, что сам до этого слышал, как он скандалил с Лулой. Когда это было?

— Незадолго до того, как они разбежались, за пару месяцев до ее смерти. Лула его выставила, а он стал в дверь кулаками барабанить, ногами стучать, хотел к ней вломиться. Крыл ее последними словами. Я пошел наверх, чтоб его выпроводить.

— Ты применил силу?

— Да мне без надобности было. Он как меня увидал, вещички с полу подхватил — она ему вслед куртку и ботинки выбросила — и ходу. Под кайфом был, — добавил Уилсон. — Глаза остекленевшие, сам понимаешь. Весь потный. Футболка грязная, дрянью какой-то заляпана. Никогда не мог понять, что Лула в нем нашла. А вот и Киран, — повеселел он. — Ее постоянный водитель.

7

В крошечное кафе протискивался парень лет двадцати пяти. Невысокий, худощавый, вызывающе красивый.

— Здорово, Деррик.

Водитель и охранник крепко пожали друг другу руки и вдобавок стукнулись костяшками пальцев, после чего Коловас-Джонс сел рядом с Уилсоном.

В жилах Коловас-Джонса был намешан целый коктейль непонятных кровей; в результате получился настоящий шедевр природы: оливково-бронзовая кожа, точеные скулы, почти орлиный нос, черные ресницы и прямые, зачесанные назад темно-каштановые волосы. Эту поразительную внешность оттеняли классическая рубашка с галстуком и скромная улыбка, будто сознательно призванная обезоружить других мужчин и не допустить их ревности.

— А тачка где? — спросил Деррик.

— На Электрик-лейн. — Коловас-Джонс ткнул большим пальцем через плечо. — У меня времени всего минут двадцать. К четырем обратно в Уэст-Энд нужно. Как у вас тут дела? — Он протянул руку Страйку. — Киран Коловас-Джонс. А вы…

— Корморан Страйк. Деррик говорит, что…

— Да-да, — подтвердил Коловас-Джонс. — Не знаю, насколько это важно, может, и ерунда, но полиции все по барабану. А мне просто нужно хоть кому-то рассказать, понимаете? Вы не подумайте, я не спорю, что это было самоубийство, — добавил он. — Просто хочу кое-что прояснить. Кофе, голубушка, — обратился он к пожилой официантке, которая осталась безучастной к его неотразимому обаянию.

— И что же тебя беспокоит? — спросил Страйк.

— Я был ее постоянным водителем, понимаете? — начал Коловас-Джонс, и по его тону Страйк понял, что рассказ отрепетирован. — Она всегда требовала прислать именно меня.

— У нее был заключен договор на обслуживание с вашей фирмой?

— Да. Так вот…

— Заказы передаются через пост охраны, — вклинился Деррик. — Мы оказываем жильцам такую услугу. Если кому-нибудь требуется автомобиль, звоним в «Экзекарс» — это агентство, где Киран работает.

— Но она всегда требовала прислать именно меня, — твердо повторил Коловас-Джонс.

— У вас сложились хорошие отношения?

— Лучше не бывает, — сказал Коловас-Джонс. — Мы с ней, понимаете… не скажу, что сблизились… хотя типа да, сблизились. Подружились; ближе, чем обычно дружат водитель с пассажиркой, понимаете?

— Серьезно? И насколько далеко вы зашли?

— Да нет, вы не подумайте, ничего такого, — ухмыльнулся Коловас-Джонс. — Ничего такого.

Но Страйк заметил, что шоферу польстила сама мысль о возможности чего-то большего.

— Возил я ее целый год. Мы подолгу беседовали, понимаете? У нас было много общего. Общее происхождение, понимаете?

— В каком смысле?

— Смешанная кровь, — пояснил Коловас-Джонс. — В нашей семье были некоторые проблемы, не скрою, так что я понимал, из какой среды она вышла. У нее, по сути, в той среде знакомых не осталось, особенно когда она так поднялась. Во всяком случае, она толком ни с кем не общалась.

— Смешанная кровь не давала ей покоя, правильно я понимаю?

— А как вы думаете, если темнокожая девочка росла в семье белых?

— У тебя в детстве были такие же проблемы?

— Мой отец наполовину карибского, наполовину валлийского происхождения, у матери корни наполовину ливерпульские, наполовину греческие. Лула все приговаривала, что завидует. — Он слегка приосанился. — «Ты, — бывало, скажет, — хотя бы знаешь, откуда произошел, пусть даже места эти у черта на рогах». А на день рождения, между прочим, — добавил он, как будто решил усилить произведенное на Страйка впечатление за счет новой, важной информации, — она мне подарила куртку от Ги Сомэ — выложила за нее, считай, девять сотен фунтов.

Страйк почувствовал, что надо бы отреагировать, и для виду покивал, хотя и заподозрил, что Коловас-Джонс искал с ним встречи лишь для того, чтобы похвалиться своей близостью к Луле Лэндри. Довольный таким проявлением внимания, шофер продолжил:

— Так вот, перед самой смертью… точнее, накануне… попросила она отвезти ее к матери, понимаете? И была в расстроенных чувствах. Не любила она к матери ездить.

— Почему?

— Да потому, что дама эта — с большими тараканами, — ответил Коловас-Джонс. — Я как-то раз возил обеих вместе, — кажется, у мамаши был день рождения. Та еще штучка леди Иветта. Луле — через слово: ах, солнышко, солнышко мое. Лула старалась от нее держаться подальше. Себе на уме, командирша такая и в то же время слащавая, понимаете?.. Ну да ладно, в тот день мамаша из больницы выписалась, совсем смурная была. Лула вовсе не горела желанием к ней ехать. Сжалась как пружина — я ее такой никогда не видел. А когда я сказал, что вечером приехать не смогу, раз меня подрядили Диби Макка встречать, она и вовсе на стенку полезла.

— Почему?

— Как — почему? Да потому что любила ездить со мной, а не с кем попало, — растолковал Коловас-Джонс, как будто Страйк вдруг отупел. — Я умел и от папарацци ее заслонить, и много чего другого, даже телохранителем ей был.

Еле заметным мимическим движением Уилсон показал, какой из Коловас-Джонса телохранитель.

— А разве нельзя было поменяться, чтобы за Макком поехал кто-нибудь другой?

— Можно, да я сам не захотел, — признался Коловас-Джонс. — Я большой фанат Диби. А тут подвернулась возможность с ним познакомиться. Это Лулу больше всего разозлило. Ну не важно. — Он поспешил вернуться к прежней теме. — Отвез я ее к матери, подождал — вот тогда-то и началось самое главное, что я хотел вам рассказать, понимаете? Выходит она от матери — а на самой лица нет. Я ее такой никогда не видел. И застыла, реально застыла. Как в ступоре. Потом села в машину, попросила у меня ручку и стала что-то писать на голубом листке. Мне — ни полслова. Сидит и строчит. Короче, повез я ее в «Вашти» — там они с подругой собирались пообедать, ну вот…

— Что такое «Вашти»? С какой подругой?

— «Вашти» — это магазин… как у них говорится, бутик. При нем есть кафе. Шикарное местечко. А подруга… — Коловас-Джонс нахмурился и несколько раз щелкнул пальцами. — Они в психушке познакомились. Черт, как же ее звали? Я их вместе не раз возил. Из головы вылетело… Руби? Рокси? Ракель? Что-то в этом духе. Жила в приюте Святого Эльма, на Хаммерсмит. Бездомная. Короче, заходит Лула в этот магазин. Когда к матери ехала, сама мне сказала, что собирается в «Вашти» пообедать, а тут пятнадцати минут не прошло — вылетает из дверей одна и требует отвезти домой. Как пить дать что-то здесь не то, понимаете? А Ракель эта, или как там ее… сейчас вспомню… так и не вышла, хотя обычно мы ее подвозили. И голубого листка я больше не видел. Лула всю дорогу молчала, как язык проглотила.

— Ты рассказывал полицейским про этот голубой листок?

— А как же. Только им плевать, — повторил Коловас-Джонс. — Это, говорят, был список покупок, не иначе.

— Можешь поточнее описать, как он выглядел?

— Просто голубой листок. Вроде почтовой бумаги. — Он посмотрел на часы. — Через десять минут отчаливаю.

— Значит, это была твоя последняя встреча с Лулой?

— А я о чем? — Он погрыз ноготь.

— Узнав о ее смерти, что ты подумал?

— Сам не знаю, — сказал Коловас-Джонс, обкусывая ноготь. — Как обухом по голове. Все мысли отшибло. Разве я мог предположить? Только-только виделись — и такая беда. Газеты раструбили: это, мол, Даффилд, у них в ночном клубе скандал вышел и все такое. Честно признаться, я тоже на него подумал. Ублюдок редкостный.