Виктор Потиевский - Мертвое ущелье

• Название: Мертвое ущелье
• Автор: Виктор Потиевский
• Издательство: Барс
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1990
• ISBN: 5-85914-004-5

Повествование о жизни Игната Углова нельзя назвать ни фантастикой, ни выдуманной историей. То, что происходит в его жизни, не является вымыслом, хотя, нередко, все это непохоже на обычные дела людей.

---

— А это, Вальтер, как я полагаю, их связной. Но... Только псевдоним и знаем. Больше пока ничего. Агенты сообщают, что в подполье «Королевича» не знает никто. Шнабель по моему приказу провел целое расследование по одному «Королевичу». Если бы удалось выйти на эту связь, то это многое бы облегчило в нашей работе. Судя по всему, «Королевич» — основной связной, регулярный. Потому и надежно засекреченный. Его, видимо, знают только руководители подполья и отряда. И вот пока Шнабелю ничего не удалось прояснить...

— А что он конкретно сделал?

— Допросил, проверил десятки людей. И облавы, конечно. Ну а допрашивать он умеет.

— Надо думать, штурмбанфюрер, а не только действовать. Думать надо!

— Конечно, конечно, Вальтер.

Хорсту казалась правильной выбранная им линия поведения с этим разведчиком из Берлина. Предупредительно-уважительный тон с едва заметными отеческими нотками — все-таки Хорст намного старше. При такой манере общения можно и хамства гостя снисходительно не заметить.

— Вот эти списки, штурмбанфюрер, должны быть подробными. Не только подозреваемых, но и всех остальных надо писать со всеми данными. Фамилия, имя, отчество, а у вас тут инициалы. Год и место рождения, адрес, национальность, чем заняты сейчас — все это есть. А вот вместо имени-отчества — инициалы, только начальные буквы. Это — не работа.

— Но ведь они все служат в полиции, мы их проверяли.

— Тем более. И прошу это сделать немедленно, расшифровать инициалы.

— Хорошо, Вальтер.

Через час Шнабель привез перепечатанные заново списки и, щелкнув каблуками, удалился.

— Так... Так... А вот вам и «Королевич».

— Кто?! — лицо Хорста вытянулось, стало овальным.

— Федотов Елисей Макарович. Родился в 1878 году в деревне Марковка, там и живет. Может, конечно, и не он. Работает в полиции возчиком. Очень удобно для связного. И пропуск есть, и на лошади — быстро. Вполне может быть этим самым «Королевичем».

— А почему вы...

— Потому что разведчик, да и контрразведчик, работающий на территории России, должен бы знать русскую литературу. У знаменитого их писателя Пушкина есть такой герой — королевич Елисей. А имя очень редкое. Во всех ваших списках всего один Елисей. У Пушкина это звучит так: «И жених сыскался ей, королевич Елисей». Так что жениха надо брать, раз уж сыскался. У русских подобное случается, особенно у образованных. Могут даже подпольную кличку дать по своим литературным ассоциациям. Тем более — старик, и — «Королевич». Вроде бы хорошо зашифровано, не разгадать. У разведчика-профессионала, разумеется, такого не бывает. Профессионалы рассчитывают на несколько ходов дальше... Может, конечно, и не он. Но проверить надо срочно. Взять его, этого Елисея, и, как полагается, всерьез допросить.

Немец оказался прав. Комиссар отряда до войны работал учителем в школе. И мирная эта профессия все время напоминала ему о школе, о литературе, которую он преподавал. Он любил Пушкина и, вспомнив королевича Елисея, предложил тогда для деда такую кличку. Это было ошибкой. Но разве мог он знать, что в гестапо вести расследование будет человек, который помнит строки из Пушкина наизусть...

18. СЕРАЯ ПАДЬ

Игнат стоял на посту вдвоем с другим разведчиком — охранял подступы к лагерю. В наряд ходили все: и подрывники, и разведчики, и конюхи, в общем, все, кроме старших командиров.

Наползали сумерки, в лесу затаилась звонкая морозная тишина. Разведчики стояли сбоку от тропы, прислонившись к толстой сосне. Воротники полушубков были подняты, но это не мешало вслушиваться в густеющую мглу леса.

Лагерь уже обустроился, на это ушло несколько дней. Рыть землянки было непросто, земля промерзла, и приходилось разогревать ее кострами. Это делали днем, строго соблюдая все предосторожности: клали сухие дрова, хворост, чтобы не было дыма, внимательно слушали лесную тишину — нет ли звука самолета, не прилетит ли немецкая «рама», самолет-разведчик. Топорков со своей обычной аккуратностью организовал добротную маскировку и надежную охрану. Новая стоянка была по прямой не намного дальше от города, чем прежняя, однако добираться к ней было намного сложнее. Зимние лесные дороги петляли, крутились, пересекали овраги, замерзшие реки, густые труднопроходимые заросли, заметенные глубокими снегами холмы. А летом топкие болота вообще закрывали пути в Серую падь. И только тайные тропы, ведомые немногим, могли связать отряд с внешним миром в летнюю пору.

Ночь опутала хвойные лапы жгучей и мерзлой мглой. Настороженно замерцали острые звезды. И вот вдалеке внезапно завыл волк. К его одинокому голосу присоединились еще и еще голоса собратьев. И вой, многоголосый, тягучий, усиленный эхом пустынного зимнего леса, покатился по ночи, зажигая мглу тревогой и печалью.

Игнат слушал голоса волков, сдерживая волнение. Сердце, как обычно в такие минуты, учащенно билось...

— Воют... — негромко сказал напарник. Игнат не ответил. Он стоял спиной к нему, стараясь подавить волнение. Но справиться с собой ему никак не удавалось. Его товарищ, как и другие разведчики, знал про волчьи особенности Углова и молчал, также вслушиваясь во тьму, в певучий хор ночных властителей зимней тайги.

И вот настала та минута, когда Игнат должен был ответить, откликнуться на далекий призыв, когда он уже не смог подавить в себе чувства причастности к дикому лесу, волнующего, бурлящего чувства, безудержно рвущегося наружу. Он бы и не боролся с этим чувством, если бы рядом не было напарника. Но все равно оно оказалось сильней его самого.

Игнат сделал два шага, встал на тропу, вскинул голову к звездам и завыл...

Раскатисто и пронзительно прозвучал его вой, заметался между елями и ушел в ночь, туда, к чужой, незнакомой стае, которая подхватила и повторила его призыв, утраивая и учетверяя унылый и грозный волчий вой, проникающий под каждый куст и в каждый овражек и долетающий, пожалуй, даже до ярких и низких звезд, дрожащих синим огнем над самыми вершинами черных и несокрушимых ночных елей.

Через несколько дней Игнат снова услышал волчий вой. Он возвращался с задания, были утренние сумерки, мгла начинала редеть, до лагеря оставалось идти не больше получаса. Лыжи легко скользили по накатанной лыжне, когда в полукилометре от него завыл волк.

На этот раз голос показался знакомым. Прислушавшись, Игнат узнал Седого. Ему подвывали еще пять волков его стаи. Игнат отозвался два раза, вытянул длинный волчий отклик, сошел с лыжни и двинулся к стае. Ему казалось, он чувствовал, что Седой зовет его, именно его, Игната, человека, который понимает язык волков.

Минут пять он шел молча, потом снова откликнулся, остановившись, завыл. И снова двинулся к стае.

Он увидел их еще из-за деревьев. В сумерках ему хорошо была видна стая, сгрудившаяся возле двух сваленных деревьев. До волков было метров сто, не больше, и вдруг Игнат, глянув дальше, увидел самолет...

Заметив Игната, звери смолкли, стоя вокруг Седого. Разведчик остановился, вскинул голову и снова протяженно взвыл. И снова Седой откликнулся ему. Тогда он молча и не спеша двинулся к самолету, проходя прямым путем мимо стаи, метрах в десяти от нее.

Он шел и не смотрел на них, наблюдая только боковым зрением. Только молодые волки вертят головами. Вожаки наблюдают незаметно, не поворачивая головы. Все должны видеть и знать, что вожаку никто не страшен, что он никого не опасается из-за силы своей и мудрости и потому ни на кого и не смотрит. Но признает их, откликается им, уважает их угодья, охотничью территорию.

Звери провожали его глазами. Он видел, чувствовал это. Он как бы всем своим существом ощущал сейчас эти сложные отношения между ним и стаей, он воспринимал волков как людей, так же, как они, принимая его как волка, видели все-таки, понимали, что он __ человек. Одновременно — и волк, и человек. Не опасались его, но и считались с ним много больше, чем с простым волком-одиночкой, прекрасно понимая силу волка-человека.

Они знали, что самолет принадлежит людям, понимали, что этот огромный предмет, громоздящийся в сугробе, имеет отношение к нему, к человеку-волку, может быть, нужен ему. Потому вожак и позвал его сюда, возможно, чтобы этим самым вызвать его расположение.

Игнат прошел к самолету. Машина брюхом утопала в снегу, едва возвышаясь крыльями над сугробом, слегка наклонившись на один бок. Еще издали он увидел фигуру летчика, голова которого была безжизненно наклонена вперед и набок.

Это был небольшой самолет, на хвосте и фюзеляже отчетливо виднелись красные звезды. Углов не особенно разбирался в авиации, но и ему было понятно, что это не пикирующий бомбардировщик и даже не истребитель.

Несмотря на свою немалую силу, и пользуясь ножом, Игнат долго не мог отодвинуть фонарь кабины, который заклинило, видимо, при падении. Но когда это удалось, он даже замер на миг от удивления: в кабине в форме летчика сидела девушка... В светлых утренних сумерках он отчетливо видел ее красивое мертвенно-бледное лицо. В первое мгновение решил, что летчица мертва, но почти сразу же уловил чутким ухом, что она дышит.