Елена Обатнина - Алексей Ремизов: Личность и творческие практики писателя

• Название: Алексей Ремизов: Личность и творческие практики писателя
• Автор: Елена Обатнина
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-86793-623-5

Маленьким и робким человеком, нередко прячущимся от жизни за нелепыми шутками, казался А. М. Ремизов (1877–1957) на фоне модернисткой богемы начала прошлого века. Однако каждая книга этого чрезвычайно плодовитого писателя обнаруживала неожиданные ресурсы его творческой натуры, поражала современников новизной художественных форм, глубиной мировоззрения и масштабом самораскрытия авторского «Я».

В своем новом исследовании Елена Обатнина рассматривает полувековой творческий путь Ремизова как прямое выражение его необыкновенно одаренной, новаторской и внутренне свободной личности. Писатель предстает демиургом неповторимых художественных миров, возникавших в процессе разнообразных творческих практик. Креативный опыт оказывается результатом не только упорного, ежедневного литературного труда, но и продуктом особого стиля жизни, основанного на постоянном поиске новых смыслов бытия посредством уникальных экспериментов в области литературного быта, мифотворчества и даже снотворчества. Книга адресована филологам и культурологам, а также всем тем, кому интересен феномен творческой личности Серебряного века.

---

Затея, которая поначалу носила исключительно бытовой характер, тем не менее, получила импульс к саморазвитию в конкретном историческом контексте, постепенно осуществляясь и закрепляясь в вербально-изобразительном ряду. Можно выделить целый корпус литературных текстов, создание которых было обусловлено событиями революционного периода: это прежде всего законодательные материалы «Обезвелволпала» (главы «Кукхи», «Взвихренной Руси», «Петербургского буерака»), а также оставшийся неопубликованным при жизни Ремизова памфлет «Вонючая торжествующая обезьяна…». Кроме того, в документах «Обезвелволпала», составленных С. Я. Осиповым в 1922 году при участии самого писателя, имеется список «Трудов Обезьяньей Великой и Вольной Палаты» в котором указаны избранные сочинения Ремизова в следующем порядке: «Сказки обезьяньего царя Асыки» (Берлин: изд. Русское Творчество, 1922; обложка и иллюстрации работы В. Н. Масютина), сборник, объединивший четыре «посолонные» сказки и рассказ «Мака»; эротическая сказка «Царь Додон», изданная под маркой вымышленного издательства «Обезьянья великая и вольная палата» (Петроград: [Алконост], 1921; с иллюстрациями Л. С. Бакста); «Семидневец» — предположительно, цикл легенд и рассказов, вошедший в сборник Ремизова «Шумы города» (Ревель: изд. Библиофил, 1921), который, судя по помете («готовится к печати»), предполагался к изданию отдельной книгой, но так и не вышел в свет; сборник эротических рассказов «Заветные сказы» (Пб.: Алконост, 1920)[349]. Поскольку связь с мифом «Обезвелволпала» декларирована лишь в названии первого сборника из списка, но отнюдь не очевидна из содержания текстов, видимо, под «Трудами» «Палаты» подразумевались произведения, наделенные некой сверхидеей: они соотносятся с «Обезвелволпалом» по очень герметичному авторскому замыслу, предполагающему, что игра — это, скорее, свободное творческое пространство, чем определенная литературная тема. В 1950-е годы традиция окружать книги Ремизова мифом «Обезвелволпала» продолжилась издательством «Оплешник», созданном друзьями писателя. Практически каждое оплешниковское издание сопровождалось авторским послесловием с непременным упоминанием членов «Палаты», способствовавших появлению книги.

Ремизов узаконил немотивированную сюжетом экспансию мифа не только внутри собственных произведений, но и во внешнее культурное пространство. «Ахру» — одна из первых книг писателя, изданных в Берлине, завершалась Конституцией и Манифестом «Обезвелволпала», подписанными «б. канцелярист, забеглый политком обезвелволпала — cancellarius Алексей Ремизов»[350]. Подписывая книгу игровым именем, Ремизов утверждал Обезьянье общество как творческую реальность, а звание канцеляриста — как ироническую самоидентификацию собственного «социального» статуса. По прибытии в Берлин в сентябре 1921 года он непринужденно опубликовал письмо в редакцию журнала «Русская книга», где обезьянья тема возникала уже без лишних пояснений: «Редактору „Русской Книги“ / Проф. А. С. Ященко / доктору медицинского права / и кавал. обез. знака I ст. / с заяшными шариками / Обезьяньей Великой и Вольной Палаты / Письмо / I. Благодарность…» Этот текст, во многом направленный в защиту перед литературной общественностью старого друга — издателя З. И. Гржебина, он подписал так же, как и «Ахру»: «Алексей Ремизов/ б. канцелярист, забегл. Политком / Обезвелволпала / Берлин, 18 IX 1921 г.»[351] Столь же естественно и органично воспроизводились на страницах «Бюллетеня» берлинского Дома Искусств (1922) тексты Конституции и Манифеста «Палаты», дополненные рисунком писателя с подписью, понятной всему «Русскому Берлину»: «Кавал. обез. зн. с заяшными шариками / доктор международного права / профессор А. С. Ященко / под ручку / с „Русской Книгой“»[352].

Мысль об исторической значимости «Обезьяньей Палаты» для целой плеяды современников неявно оформилась в сознании Ремизова еще в Петрограде. Однако волею общей судьбы изгнанников и беженцев пути многих «обезьяньих кавалеров» сошлись именно в эмиграции. Здесь возникли новые деловые и творческие связи и знакомства, а сама идея «Палаты» приобрела особый смысл: призрачный материк объединил разбросанных по Европе литераторов, художников, философов, врачей, издателей и многих других выходцев из России. «Обезвелволпал» хранил как драгоценность прошлое этих пилигримов и объединял их в настоящем, не только создавая иллюзию общности, но и вполне реально закрепляя принципы взаимопомощи, товарищеской поддержки и творческой заинтересованности друг в друге.

По приезде в Берлин Ремизов приступил к созданию реестра «Обезвелволпала». Так появилась на свет тетрадь, состоящая из нескольких листов, обложка которой представляет собой искусный коллаж из бумажных многоугольников в бордово-красных тонах[353]. На ее первом листе — цветной рисунок Асыки — Абраксаса, увенчанный римскими цифрами, обозначающими значимый исторический период существования «Палаты»: «MCMXV — МСМXXI». Вокруг рисунка — глаголические надписи: сверху — «Обезвелволпал»; справа — «Асыка / царь обезьяний / его / нерукотворенный / образ / написанный / на стене / В. О. 14 л. 31/33 к. 48 / МСМХIХ / Петербург»; внизу под символическим царским «росчерком» — «собственнохвостная подпись Асыки»; внизу справа — «Берлин». Второй лист озаглавлен двумя словами «Обезвелволпал» и «Affenrat» (то есть Обезьяний Совет) и содержит составленный рукой Ремизова список членов общества с приведением полных званий и титулов. Примечательно, что на этой странице Ремизов перечислял только тех, кто стал кавалером «Палаты» еще в России, хотя позднее в Совет «Обезвелволпала» войдут и многие русские берлинцы и парижане. Непоследовательность порядковых номеров и вынесение в отдельную строку, отграниченную звездочками, некоторых особых званий и мифологических имен («забеглые князья», «мощи обезьяньи») говорит о попытке структурного оформления Совета.

Следующие два листа, заполненные именами членов «Обезвелволпала», написаны Ремизовым на глаголице. Напротив многих фамилий имеются подлинные подписи. Как и список Совета, глаголический реестр после составления был частично пронумерован: цифрами снабжены 35 фамилий, но их дополняют еще 9 имен, не обозначенных порядковым числом. Здесь преимущественно объединены члены берлинского Дома Искусств и Союза писателей. Последний лист Affenrat’a начинается также столбцом из глаголических имен, написанных рукой Ремизова и подлинных автографов в основном детским почерком: почти все участники этого списка — дети взрослых членов «Палаты». В нижней части списка рукой писателя внесены имена еще тринадцати членов «Обезвелволпала» как тех, кто остался в Петрограде, так и эмигрантов, поселившихся в Берлине. Эти имена разделены на подгруппы, составленные по иерархически функциональному признаку: обезьяньи «профи» (брадобрей, музыкант, певец), послы и старосты.

В эмиграции «Обезьянья Палата» стала еще более популярной, чем в России; число ее членов стремительно преумножалось. Возведение в «обезьяньи кавалеры» оказалось опосредованным уже не только авторским произволом Ремизова, но и встречным горячим желанием многих претендентов на это звание. Вряд ли стоит утверждать, что все «новообращенные» осознавали игру как некий братский союз, хотя именно такое отношение к «Палате» все же превалировало — ведь грамоты выдавались как своеобразная награда за вклад в культуру и за человеческое участие, расцениваемое как едва ли не самое драгоценное достоинство. Кроме того, в эмигрантской среде «Обезвелволпал» стал показателем некоего престижа, символом принадлежности к творческой элите. По-видимому, этими обстоятельствами можно объяснить целый ряд «челобитных» царю Асыке, сохранившихся среди писем к Ремизову, с нижайшими просьбами принять в лоно Обезьяньего общества. С появлением в печати обезьяньего Манифеста и Конституции, книг «Кукха» и «Взвихренная Русь» игра стала еще привлекательнее. Конечно, существовали и более прозаические мотивы. Ремизовское графическое искусство постепенно признали не только близкие друзья, но и профессиональные художники. О его рисунках высоко отзывались М. Добужинский, В. Кандинский, П. Пикассо, И. Пуни, Н. Гончарова, М. Ларионов и другие. Искусно выполненные грамоты стали привлекать внимание коллекционеров и вообще ценителей его авангардной рисовальной манеры.

Уже в 1920-е годы появляются поклонники Обезьяньего общества, которые придают шуточной на первый взгляд затее Ремизова достаточно серьезное значение. Петербургский знакомый Ремизова М. А. Дьяконов в письме 1924 года спрашивал у писателя: «Нет ли у Вас случайно списка членов Обезьяньей Великой и Вольной Палаты? Думаю, что у Вас он имеется, а мне ужас как хочется иметь»[354]. В январе 1925 года молодой английский переводчик А. Браун, желая представить ремизовскую игру англоязычным читателям, поделился своими планами с ее автором: «По-моему хорошо бы написать и напечатать по-английски (для англичан нарочно) историю Обезвелволпала. Дайте мне данные (даты, записки первых заседаний и т. п.). Я напишу и найду журнал, чтобы поместить <…> переводчик и управляющий обезпропаганды Alec Brown». Уже через месяц он сообщал о работе над вступительной статьей к сборнику повестей Ремизова, готовившемуся к изданию отдельной книгой на английском языке[355]: «Сегодня отправляю предисловие. Пишу о Вас, и о палатке, и о том, как надо писать русские слова через английские буквы <…>. Крокхвост Al. Brown»[356]. В конце 1926 года А. Седых предложил Ремизову (по-видимому, мысленно представляя себе грандиозное зрелище): «А вот у меня мысль: так как вы уже многих пожаловали знаком обезьяньего ордена, то не мешало бы устроить общее собрание всех кавалеров в каком-нибудь кафе: „О рандеву де шоффер“, например»[357].