Алексей Рыбин - Ослепительные дрозды

• Название: Ослепительные дрозды
• Автор: Алексей Рыбин
• Жанр: Детектив

---

- Ты знаешь, я, ведь, люблю его...

- Да? Ты что, совсем дура?

- Почему?

- На хрен ты ему нужна? И потом - я, как представлю себе, что я бы с ним гуляла - нет, не хочу... Врагу не пожелаешь...

- Да? Ой ли?

- Вот тебе и "ой ли"! Он же бабник, бабник жуткий. А я ревнивая...

- И я. Я бы его не пустила от себя никуда. И ни к кому.

- Так бы он и послушал тебя, дуру.

- Сама ты дура.

- Ладно, не будем о грустном. И потом - он, ведь, с этой сукой живет, с Ольгой.

- Со Стадниковой?

- Ну.

- Вот, стерва! И почему такие парни достаются исключительно сукам?

- Да они - два сапога - пара. Стадникова, ведь, тоже, гуляет, тварь, трахается со всеми подряд.

- Хоть бы ее трепак пробил!

- А, может, и пробил уже? Откуда нам знать? Может, и он сам из КВД не вылезает...

- Ну, прямо. Известно бы было.

- Откуда?

- Ну, как? Он же - человек известный. А в нашем городе сразу все на виду... Как в деревне.

- Да-а... Это точно. А, все равно, я бы хотела с ним...

- Чего? Трахнуться?

- Ну да. Интересно...

- Хм. Мечтать не вредно.

- А что? Подумаешь, большое дело? Мужики все одинаковые. Я забиться могу, что, если захочу, трахну его. Спорим?

- Не хочу.

- Почему?

- Я люблю его. Вот почему.

- Ну и дура!

- Очень может быть. Только - люблю. Так люблю, что даже знакомиться с ним не хочу.

- Как это?

- А вот так. Не хочу. Вдруг он окажется подонком? Или - импотентом. Я этого просто не переживу. Люблю его... Очень люблю.

- Да ты сумасшедшая просто.

- Наверное. Только лучше его для меня никого нет. Он - бог. Настоящий бог. Такие песни может писать только бог... И петь так, как он...

- Ну да, конечно... И пиво хлестать, и портвейн... И, кстати. говорят, что когда его в менты забирают, он сдает всех... Сразу колется, все выкладывает... Всех закладывает...

- Не верю. Он не может.

- Ты почем знаешь?

- Я знаю. Я его чувствую. Я им только и живу.

- Так пошли в "Сайгон", познакомишься... Он там все время вечерами толчется.

- Нет. Не пойду. А, между прочим, я знаю точно, мне Огурец рассказывал, что они как-то ездили в Крым, там, на пляже, к ним гопники местные пристали, так все приссали, все наши рокеры, ну, с кем он ездил... А он один отбился. Он и Славка из Москвы. Огурец сказал, что он - настоящий мужчина. Что он такого еще не видел, чтобы один, ну. то есть, вдвоем со Славкой против целой кодлы... А ты говоришь - "менты", ты говоришь - "сдает".... Это люди добрые от зависти придумывают. Завидуют ему. Его таланту... Его красоте, если хочешь. Он же красив, красив невероятно... Эти его волосы - одни волосы чего стоят... Я таких прекрасных волос не видела ни у кого... Черные, как ночь... Да, я бы за одну ночь с ним, за одну только ночь, чего бы я не отдала... А ты говоришь - "менты"...

- Погоди, какие это у него черные волосы? Он же блондин!

- Ну, я не знаю. Я ходила на концерт, ну, на квартирник - черные волосы.

- Да блондин он, говорю тебе! Может быть он покрасился?

- Я не знаю... Я его видела только с черными волосами. Раньше только в записи слышала...

- Да нет.. Не может быть... Он еще и красится... Не может быть...

Глава 5

Большие Бабки.

Вы не поверите, насколько накалена была обстановка,

когда я покинул Штаты...

У. Бэрроуз. Мягкая машина.

- Это он, - сказал Ихтиандр. - Его шаги.

Ольга Стадникова подошла к плите и, включив газ, поставила на огонь серый чайник с мятыми, грязными боками.

Царев и Игорь - Ихтиандр - Куйбышев уже три дня жили в комнате Стадниковой. Комнату эту она снимала за какие-то символические деньги у своего случайного знакомого, плотника, работавшего в Театре Юных Зрителей, где когда-то трудился Огурцов. Огурец и познакомил Ольгу с Борисычем в момент совместного, как говорили милиционеры, задержавшие в тот же день и Огурца, и Лекова, и Олю Стадникову и самого Борисыча, "распития спиртных напитков в общественном месте".

А всего-то делов - присели молодые люди и приставший к ним за неимением наличных денег театральный плотник Борисыч на лавочку возле Театра Юных Зрителей, выпили пять бутылок портвейна - большое дело...

- Распиваем?

- Да нет, просто пьем.

- Пройдемте...

Прошли. Посидели в отделении. Что такое пять бутылок на четверых? Трезвые. Ну, не как стекло, но, все-таки... До вытрезвителя дело не дошло, однако дружбу посиделки в отделении укрепили и, по выходе из отделения Борисыч являлся уже полноценным членом компании, если и не другом "не разлей-вода", то равным среди равных.

Настроение у всех задержанных было чрезвычайно благодушное, какое приходит после определенного количества выпитого портвейна. Если чуть переборщить - беды не миновать. Но в тот день Лекову сотоварищи везло - доза оказалась нужной и это отразилось на беседах с представителями власти. Вежливо вели себя и Огурец, и Леков, и Стадникова, не говоря уже о Борисыче. Вежливость очень часто помогает в критических ситуациях. Вот и сейчас стражи порядка даже не отобрали у Огурца оставшиеся у него деньги.

Выйдя из отделения друзья купили еще портвейна, отправились в Летний Сад, где, благополучно, без неприятных происшествий, выпили за освобождение, а Борисыч, совершенно разомлевший от портвейна и обходительности молодых собутыльников вдруг предложил имеющуюся в его распоряжении комнату.

- Сдать хочу фатеру, - сказал Борисыч, почесывая лысину. - Я, мать его, один хрен, в Павловске живу... Воздух, етти ее налево, огород... А в городе мне тоскливо. Комната от жены осталась, царствие ей небесное... Так я там как заночую, так обязательно нажрусь. А как нажрусь, так на работу не выйду. Одно расстройство. Опять-таки, сдать кому ни попадя - боязно. Такой народ ушлый... Засрут комнату. А она от жены, все-таки... Хочу в порядке содержать жилище. Память.

Сказавши многозначительно про "память", Борисыч выпил еще полстакана и вопросительно посмотрел на Огурцова.

- Не надо никому? Хорошим людям за дешево сдам.

- "За дешево" - это за сколько? - спросил Леков.

- А это смотря кому. Ежели тебе - так договоримся.

- Хм... А соседи?

- А соседей, почитай, что и нету вовсе. Парень один жил, так сел. Подрался по пьяни... Сидит теперь.

- Так если сидит, у него жилплощадь отобрать должны. По нашим советским законам.

- Не-а. На мать комната записана. На мать его, - уточнил Борисыч. - Так что дверь закрыли и все. Считай, отдельная квартира теперь. Живи - не хочу.

- Хочу, - сказал Леков. - Хочу. А где комната-то?

- На Бассейной. В районе Софийской.

- А дом?

- Девятиэтажка. Панельная. И телефон есть.

- Ну, супер. Оля, это просто супер. Значит, о цене договоримся?

- Да, раз хороший человек, конечно, сговоримся... Плесни-ка еще..

Борисыч протянул Лекову пустой стакан. Сделка состоялась.

Через два дня Ольга и Леков переехали на новое место жительства. Стадникова, впрочем, несмотря на то, что уже довольно давно была известна в своем кругу как "девушка Лекова" до сих пор не знала, где прежде жил ее любимый.

Леков никогда не говорил о доме, где он, как принято говорить, "вырос". О его родителях, близких, родственниках, о его детстве, школьных годах, его семье Стадниковой не было известно ничего. Она несколько раз пыталась вывести Лекова на эти темы - женское любопытство брало верх - но Леков либо отшучивался, либо просто делал вид, что не слышит вопроса. Либо - либо просто подходил медленно, как он умел, выдерживая длинную паузу перед тем, как начать расстегивать ее джинсы... И было уже не до вопросов.

Леков появлялся неожиданно и когда ему заблагорассудится - он мог просто встретить Стадникову в тот момент, когда она выходила из магазина с сеткой, набитой продуктами - как он мог догадаться, что она окажется именно в это время именно в этом магазине - одному Богу известно. Первое время Ольга удивлялась, потом, привыкнув, перестала. У Лекова были, вероятно, свои и, вероятно же, метафизические источники информации о Стадниковой.

Они проводили дни и целые недели, ночуя по квартирам друзей и знакомых, благо, у Лекова их было бесчисленное множество, да и Стадникова считала себя человеком вполне коммуникабельным и на одиночество не жаловалась никогда. Однако, сколько ни было у нее друзей и подружек, количество "вписок", то есть, мест, где можно погостить и переночевать, а, при случае, если обстоятельства сложатся благоприятным образом, и пожить несколько дней, поражало Ольгу.

Ей иногда казалось, что Леков знаком едва ли не с каждым жителем города - он общался с мужиками, толкущимися возле пивных ларьков как со старыми знакомыми, которые просто слишком давно расстались и подзабыли друг друга так иногда бывает с одноклассниками которые в пору ученичества не очень между собой дружили, а через двадцать лет вдруг встретились и с трудом узнали друг друга - путая имена, фамилии и годы, но подсознательно понимая, что встретившийся человек - не совсем чужой. И, как оказывалось, многие из них, суровых любителей дешевого пива таковыми и являлись. Другие просто шли на контакт с Лековым так, словно он работал на том же заводе в соседнем цеху.