Владимир Богоявленский - Творения

• Название: Творения
• Автор: Владимир Богоявленский
• Жанр: Религия

Творения священномученика Владимира (Богоявленского): «Беседы на молитву Господню», «Обретение Бога», «Беседы о православном воспитании детей», «О праве церковного отлучения», «Против ли нас (абстинентов) Библия?».

---

Справедливость такого понимания приведенных слов Господа явствует и из того, что данное место Евангелия понимаемо было в смысле заповеди об отлучении (анафематствовании) всею древнею Церковью[18]; но самым непререкаемым, даже для протестантствующих, свидетелем того, что Христос в этих словах действительно разумеет отлучение от Церкви и преподает особенное на это право апостолам и их преемникам, конечно, должен быть назван св. апостол Павел. Строгою речью упрекает он коринфское общество и его представителей в своем послании к этой Церкви (1Кор. 5, 1–5) за то, что они так долго терпели в своей среде кровосмесника и не удаляли его от своего общества. Что же касается его самого, то он хотя и заочно, но давно уже определил предать преступника сатане в измождение плоти. Если выражение эрин эк мэсу имон (изъять из среды) и однозначащее с ним парадунэ то сатана (предать сатане) могут быть понимаемы не иначе как в смысле отлучения церковного, и если апостол говорит выше, что он определяет это наказание во имя и силою Иисуса Христа (эн то ономати… син ти динами ту Кириу имон Иису Христу), то это, несомненно, указывает на его убеждение в том, что право отлучения от Церкви имеет свое основание в Божественном учреждении и даровано Христом Его апостолам[19]. Эта же мысль руководит им и в действиях его относительно Именея и Александра, о которых он говорит: их же предах сатане, да накажутся не хулити (1Тим.1,20). Ибо здесь он, хотя прямо и не говорит, что он действует именем и силою Христа, но та уверенность, та смелая решительность, с какою он совершает это дело, совершенно ясно показывают, что он вполне убежден был в своем Божественном полномочии на это дело и смотрел на свое определение наказания как на нечто понятное само собою и непререкамое. На свое высокое полномочие отлучать от общения с Церковью он довольно прозрачный намек дает еще, когда обращается к коринфянам с властным словом: Что хощете: с палицею ли прииду к вам, или с любовию и духом кротости? (1Кор. 4, 21). Наконец, когда после самого строгого и настоятельного убеждения коринфян к покаянию и исправлению своей порочной жизни вообще и к воздержанию от нецеломудрия и разврата в частности, он высказывает им угрозу: не сый у вас сие пишу, да не пришед, безщадно сотворю по власти, юже Господь дал ми есть в созидание, а не на разорение (2Кор. 13, 10); то в этом опять заключается ясное указание на дарованную Христом ему, а следовательно, и другим апостолам и их преемникам власть отлучать упорных и неисправимых сынов Церкви от общения с нею.

Согласно этим изречениям Священного Писания наша Православная Церковь с самого начала существования держалась и держится того убеждения, что отлучение есть Божественное учреждение и что епископы, определяя такое наказание, действуют во имя и по поручению Бога. Св. Киприан не раз высказывался, что епископы имеют право и обязаны отлучать от Церкви нарушителей Божественного закона, еретиков и соблазнителей верных именем Христа и по Его повелению, что они не должны обращать ни малейшего внимания ни на угрозы, ни на ненависть, ни на преследования со стороны отлучаемых и ни под каким предлогом не должны поступаться своими правами, так как они действуют в данном случае властью Христа. «Бог, — говорит он, — посредниками и служителями Которого они при этом являются, сохранит их» («О единстве Церкви»). Блаженный Августин епископу Авксинию, отлучившему от Церкви известного Фелициссима со всем его семейством без достаточных оснований, пишет, что «он должен отменить свой приговор, потому что отлучение его противно как правосудию и справедливости, так и христианскому смирению и кротости, ибо он невинных подверг такому наказанию, которое, будучи Божественным установлением, влечет за собою самые тяжкие последствия, касаясь не одного только тела, но и души, делая для последней сомнительною возможность спасения. Блаженный Иероним, с употреблением буквального выражения ап. Павла, говорит: „Мне не подобает сидеть прежде пресвитера, ибо он может предать меня сатане, в измождение плоти, чтобы дух спасти. Как в Ветхом Завете не повиновавшийся левитам изгонялся из стана и побиваем был камнями, так и теперь подобного рода противник усекается мечом духовным, т. е. извергаемый из недр церковных предается во власть и на истязание злого духа.“ Это место дает ясный намек на учрежденное Самим Богом (Втор. 17, 12) наказание смертию. Бл. Иероним ставит это наказание по его происхождению и цели на одну степень с новозаветным отлучением и это последнее понимает, следовательно, как Божественное учреждение. Прекрасно и недвусмысленно выражает эту мысль и св. Иоанн Златоуст, когда, рисуя тяжелые последствия отлучения, говорит: „Пусть никто не презирает узы Церкви, ибо вяжущий здесь не человек, но Христос, даровавший нам эту власть, и Господь, сподобивший людей такой великой чести“.

Так как Церковь право отлучения всегда понимала как право, дарованное ей Самим Христом, то она, следуя примеру апостолов, с самого основания своего делала из этого права практическое употребление. Папа Виктор отлучил еретика Феодота-священника[20]. Монтан и его приверженцы были подвергнуты запрещению малоазийскими соборами[21], а Маркион, сын понтийского епископа, за тяжкий грех нецеломудрия отлучен был от церковного общения отцом своим. Все эти факты относятся ко II веку, и едва ли нужно замечать, что впоследствии, когда все более и более росло число верующих членов, все более и более ослабевала ревность по вере и упадала первоначальная нравственная чистота в их жизни, употребление этого наказания становилось все чаще и чаще.

Хотя невольное, но несомненное доказательство того, что церковное отлучение есть Божественное учреждение, дает, наконец, и протестантская Церковь. Исходя из того положения, что в учении и практике церковной можно принимать и оправдывать только то, что основано на Священном Писании, она употребляет отлучение как живую часть церковной дисциплины, как средство к сохранению последней. Как сам Лютер[22], так и Кальвин[23], на основании приведенных ими мест Св. Писания, также признавали Божественную инициативу отлучения, как и наша Православная, а затем и католическая Церковь. Согласно с последними и они приписывали ему те же самые действия, свойства и силу[24]. Символические книги протестантской Церкви также высказываются за соблюдение отлучения, а в церковных постановлениях различных стран встречаются нередко предписания даже и о том, как, каким способом и порядком оно должно совершаться и какими словами должен произноситься приговор о нем.

Если все сказанное нами доселе приводит нас к заключению, что отлучение состоит в совершенном устранении от Церкви, что оно основывается не на естественном только праве, но учреждено Самим Христом, то этим далеко еще не исчерпывается понятие и содержание этого наказания. Оно состоит не в одном только внешнем изъятии или отделении от общества верующих, но сопровождается несравненно более важными последствиями и действиями — последствиями духовно-нравственного свойства. Установив отлучение словами: аще же и Церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь, Господь наш Иисус Христос присоединяет к этому такие знаменательные слова: аминь бо глаголю вам, елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси (Мф.12,18). Таким образом, здесь идет дело о таком приговоре церковного суда, о таком наказании, действие и границы которого шире, чем судебные решения мирских властей, — о наказании, переходящем за пределы земного бытия, наказании, касающемся души, которое, будучи произнесено на земле, имеет подтвердиться, остаться в своей силе и на небе. Внутренняя действенность отлучения не такова, конечно, чтобы оно само по себе, независимо от нравственного состояния отлучаемого, отделяло от Бога и лишало Божественной благодати. Если бы оно, хотя бы и совершенно правильным, узаконенным образом, произнесено было над невинным человеком, то это нисколько не изменило бы его отношений к Богу, не отдалило бы его от Бога, — только грехи могут удалять его от Бога и лишать Его благодати. Грех и произведенное им разобщение с Богом есть необходимое предположение действительного отлучения. Внутренняя сущность последнего состоит в том, что оно подвергает грешника, и без того разобщенного с Богом, еще большей опасности и к одному его несчастию прилагает новое несчастие. Ибо оно лишает человека той помощи и благодати, которые Церковь предлагает всем своим собратьям. Оно отнимает у него те блага и преимущества, которые приобретены им в Таинстве св. Крещения. Оно совсем отсекает его от церковного организма. Для отлученного чужды и недействительны уже заслуги и ходатайства святых, молитвы и добрые дела верующих. Ему недоступно принятие Святых Тайн, он лишен и тех благ, которые отсюда изливаются на верующих чад Церкви. Он оторван от Христа и Его живого Тела, от Его искупительных заслуг и тех благодатных средств, какие доставляют они человеку. Грешник и безбожный нечестивец, пока его не коснулось еще отлучение, все еще член Церкви, и хотя он сам по себе уже не участвует в ее благодати, но молитвы, нравственные заслуги и добродетели его собратий могут исходатайствовать ему снова Божию милость и благоволение; отлученному же недоступна и эта косвенная помощь, он исключительно предоставлен самому себе и, лишенный благодатных средств, всегда присущих Церкви, без опоры и помощи, без защиты и обороны, предан во власть лукавого. Таково по своему свойству наказание отлучения, наказание, поистине, тяжкое и страшное. Будучи наложено на земле, оно не слагается и на небе; начавшись во времени, оно продолжается вечно.