Святослав Рыбас - Красавица и генералы

• Название: Красавица и генералы
• Автор: Святослав Рыбас
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

4

- Эх, господин Симон, что делала бы бедная шахтопромышленница без вашей дружеской помощи? Вы - это не холодно-тягучий Каминка, а джентльмен и практический человек.

- Ты - несравненная богиня, - сказал Симон Нине, когда, добившись своего, медленно ласкал ее.

Таких слов она еще не слышала. Прежде они показались бы ей невообразимой пошлостью, взятой напрокат из дешевых сатириконов, но сейчас она хотела этой слащавой игривости.

- А кто ты? - спросила она.

- Кто же я? - спросил он.

- Сатир, - сказала она. - Рыжий сатир с черными бровями. Буржуй. Сладострастник. Я стою ста тысяч?

- Ты - богиня, - повторил он и провел рукой по ее коже.

Потом, после чая и варшавских заварных пирожных, они договорились о завтрашней встрече. Симон шутливо почесал затылок, изобразив по-мужицки удивление всем случившимся.

- Что? - спросила Нина. - О чем вы сейчас подумали? Он развел руками, улыбнулся.

- Смотрите! - она погрозила пальцем. - Если мы завтра не оформим кредита, я подамся в разбойники.

Она хотела сказать, что тогда застрелит его, но постеснялась выглядеть смешной.

Она не испытывала неприятного, чего опасалась накануне. И Симон не казался противными Наоборот, все трудности были позади, о них не следовало вспоминать, мучить себя нелепой верностью, за которую никто не даст рубля.

* * *

Симон не выполнил ее просьбы. С утра директора Екатериновского общества вызвали на митинг рабочие Рыковского рудника и потребовали уплатить двадцать процентов надбавки из прибылей прошлого года. Он не согласился, объяснял несвоевременность требования и, не обнаруживая ни страха, ни растерянности, рисовал картины полного развала, если рудник перестанет давать доход и его придется закрыть. Ему удалось убедить большую часть шахтеров, обратившись к их благоразумию и чувству самосохранения. Однако вполне добиться своего не удалось. Незнакомый человек предложил арестовать директора и не выпускать, пока не даст согласия на прибавку. У него было непропорциональное злое лицо, на все слова Симона он презрительно двигал подбородком. И это явно глупое предложение арестовать директора было подхвачено другими, раздались угрозы, появился совсем иной мстительный интерес. Напрасно Симон взывал к справедливости. Возмущелных и озлобленных становилось больше. Надо было предпринять что-то решительное, чтобы остановить взрыв. Он вспомнил, что уже поплатились за горячность два управляющих, и не подал виду, что жаждет прибегнуть к доводам лежавшего в кармане бельгийского браунинга. Впрочем, и более спокойные доводы не помогли Симону. Какое там понять, что они рубят сук, на котором сидят! Для них было важнее сбросить директора. Симон не сдавался до тех пор, пока его не схватили за плечи несколько цепких рук. Тогда он потребовал, чтобы в протокол митинга записали, что он уступает грубой силе. Ему стало очевидным, что он не сможет помочь Нине. "Не вышло, богиня, - мысленно обратился к ней Симон. - Революция, черт побери, не желает вам помогать".

Неожиданно он почувствовал, что готов засмеяться. Они освободили его от ее ловушки!

Вернувшись в управление, Симон протелефонировал Нине, сообщив о неприятном инциденте, после чего занялся работой с бухгалтерскими книгами. "Почему подлец? - спрашивал он себя. - Врете, богиня. Не подлец. Просто смутное время".

5

Топливный кризис переходил в другие кризисы - железнодорожный, металлоделательный, мануфактурный, продовольственный.

Отечество шло к гибели. Фронт едва держался. Что означали на этом фоне приближающийся крах григоровской шахты и страдания Нины?

Она кинулась к Симону. Илья гнал лошадей, ветер рвал шляпу.

Она вошла к Симону, села и спросила:

- Как прикажешь с вами поступить? Мы договорились на сегодня? постучала по столу кнутовищем.

- Ниночка, мне уже грозили, - сказал Симон. - Так получилось. Я не в силах разорваться.

- Мне плевать! Давайте хоть вашу тантьему или выписывайте делькредере, но чтоб деньги у меня были!

Нина была взвинчена, едва владела собой и не понимала, что требуемое ею неосуществимо. Ни тантьемы, процента от прибылей, который выплачивался Екатериновским обществом своему директору, ни ручательства с имущественной ответственностью она не могла добиться от Симона.

Он со спокойной усмешкой рассказал ей о сумасшедшем митинге на Рыковском руднике и просил подождать, пока он что-нибудь не придумает.

- Может, дать телеграмму в Харьков? - предложил Симон. - У нас солидные связи... Ваша беда, что вы аутсайдер, и никакое общество не считает вас своей. Но мы...

- К черту ваш Харьков! - Нина встала и ткнула кнутовищем прямо перед Симоном. - Я сказала: сегодня! Слышите?

- Нина, я, честное слово, вам помогу.

- Сегодня! - прикрикнула она.

- Это неразумно с вашей стороны, - сказал он и тут же вскинул руки, закрывая голову.

Витой сыромятный кнут вытянул его по плечу. Симон отшатнулся, потом кинулся вперед, под новый удар, остановивший его и отогнавший к стене.

- Это за несравненную богиню! - сказала Нина. - Я приду завтра.

Она стояла, готовая ударить снова.

Ей было страшно. Казалось, сжавшийся как пружина Симон сейчас же убьет ее. На мгновение она забыла, чего хотела, и лишь смотрела в его глаза, ожидая, что он сделает с ней.

- Мы квиты, богиня, - сказал он, морщась и не двигаясь с места. Убирайтесь к дьяволу!

- Я приду завтра, - вымолвила она, тряся кнутовищем. - Я не отстану!

- К дьяволу, мадам! - повторил Симон.

Она увидела, что ему больно, но он не бросится убивать ее, и ее страх стал сменяться иным чувством.

Она ощутила, что на нее как будто смотрит некое существо, знающее ее с малых лет. Она прерывисто вздохнула, издав горлом резкий протяжный звук, и выбежала из кабинета.

- На Игнатенковский! - велела она Илье. - Что стоишь?

- Кнутик-то верните, - ответил кучер, мрачно глядя в двери дирекции.

"Знает?" - мелькнуло у нее.

Но нет, вряд ли Илья что-нибудь знал.

6

На хуторе Нина столкнулась совсем не с тем, на что надеялась. Схватив обеими руками старинный штуцер за ствол, Хведоровна трясла им в воздухе и поносила злой руганью начальника поселковой милиции Зотова и родного внука Виктора.

- Вам курятинки хочется, сукины дети? - кричала она и предлагала взамен нечто такое, что нельзя было назвать съедобным.

Растерявшийся Зотов кивал на Виктора, говорил, что тот его пригласил из патриотических соображений и что раз такое дело, то готов заплатить наличными деньгами.

Возле крыльца собрались хозяева во главе с Родионом Герасимовичем и работники, в том числе два австрийца.

Зотов и Виктор отступали к автомобилю. Возле него стоял, опершись задом на черное крыло, длинный парень в студенческой фуражке.

Из коляски Нине было хорошо видно два желтых приклада лежавших на заднем сиденье винтовок.

- Эх, бабушка! - сказал парень. - Как бы курятинка боком тебе не вышла! Ведь мы должны жить с любовью во Христе, а не то, часом, спалят недобрые люди твой хутор, и никто не заступится.

- А ты не кабазись! - отрезала Хведоровна. - Гляди, чтоб тебе боком не вышло, куроед!

- Спалят, и никто не заступится, - с усмешкой повторил парень. - Небось слыхала, что народ вытворяет?

Хведоровна повернулась к своим. Вперед вышли Родион Герасимович и Москаль, стали говорить сдержанно-сильными голосами, что не надо ссориться. Зотов сказал парню:

- Все! Поехали! - и спросил у Виктора: - Ты с нами?

- Конечно, - ответил Виктор и, не глядя в сторону родни, полез в автомобиль.

- Витя! Я тебе запрещаю ехать! - сказала Анна Дионисовна.

- Ты куда, негодник? - воскликнула Хведоровна.

- Брат, не уезжай, - позвал Макарий, протянув руку. - Останься.

Он один не знал, что приехала Нина. Остальные видели ее и не замечали.

- Макарий, к тебе мадам Григорова прибыла, - сказал Виктор. - А меня оставьте! Десятка кур пожалели!..

Хлопнули дверцы. Москаль широкими шагами вперевалку кинулся к автомобилю, но автомобиль с подвыванием зарычал мотором и поехал, чуть не ударив Ивана Платоновича.

Лошади попятились, Илья натянул вожжи, останавливая их. Запахло вонью переработанного бензина.

- Дураки! - презрительно бросил Москаль. - Видели? - спросил у Нины.

Крылья его утиного носа подрагивали, глаза были прищурены.

- Здравствуйте, Иван Платонович, - сказала Нина, выходя из коляски. Кажется, я не вовремя? Но, упаси Бог, мне не надо кур! - Она попробовала шутить, чтобы скрыть неловкость.

Сейчас Нина увидела, что ей не найти здесь поддержки. И старуха со штуцером, и старик, и Анна Дионисовна, и Москаль, и Виктор-все они заслоняли от нее чистого, справедливого человека, к которому она стремилась.

- Чем же обязаны? - спросил Москаль.

- Сегодняшний митинг на Рыковском руднике не ваших ли рук дело? спросила она. - Свое добро пожалели для общественной милиции, а чужое не жалко?

- Ни сном ни духом, - сказал Москаль. - Может, объясните, Нина Петровна?.. Сейчас пасынок взбудоражил... Чего-то я недопонимаю в ваших упреках.