Фредерик Форсайт - Ветеран

• Название: Ветеран
• Автор: Фредерик Форсайт
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12242-7

Имя Фредерика Форсайта знакомо каждому любителю современной англоязычной литературы. Впервые на русском языке ряд новелл Форсайта, ранее неизвестных читателям. В пяти историях — романтика Старой Америки, где мужество и стойкость находят уважение, где смерть и трагедия оставляют память о героизме, где преступают закон ради счастья и не ищут легкого пути.

Этот сборник в очередной раз подтверждает репутацию автора как блестящего мастера жанра, ведь каждое из вошедших в нее произведений — настоящий шедевр!

---

В этом дворе молодая женщина устроила некое подобие пристанища или приюта для бедняков и бездомных. Сейчас подобное явление не редкость, но в те давние времена люди еще не знали ничего подобного. Она отрезала свои длинные роскошные волосы, ходила босая по грязи в накидке из серой грубой ткани, которую смастерила сама.

В этом дворе находили приют беднейшие из бедных, отбросы общества, сирые и убогие, калеки и хромые, нищие и ограбленные, изгнанные с позором беременные служанки, слепые, больные и умирающие, никому не было отказа.

Они лежали в грязи, среди экскрементов и крыс, ибо не знали другой жизни и обстановки. И она мыла их, лечила их болячки и раны, пустила остатки средств, вырученных от продажи приданого, на покупку еды и даже иногда попрошайничала на улицах, чтоб прокормить своих подопечных. Семья, разумеется, от нее отказалась.

Но примерно через год отношение к ней в городе изменилось. Люди стали звать ее Катерина делла Мизерикордиа, Катерина Милосердная. От богатых и провинившихся в чем-то людей начали поступать пожертвования. Вскоре молва о ней распространилась и за стенами города. И несколько женщин из хороших семей отказались от богатства и добровольно присоединились к ней. Их становилось все больше и больше. На третий год о ней знала уже вся Тоскана. И тут впервые на нее обратила внимание церковь.

Вы должны понять, синьор, что то были тяжкие, просто ужасные времена для Римской католической церкви. Даже я, священник, вынужден признать это. Подкуп, коррупция, борьба за власть, богатство и привилегии — вот что двигало в те времена священнослужителями. Многие их представители высшего ранга — епископы, архиепископы и кардиналы — жили в роскоши, как принцы, проводили время в праздности и наслаждениях, прибегали к насилию, потворствовали всем искушениям плоти.

Народ видел все это и не скрывал недовольства, тогда и началось движение под названием Реформация. В Северной Европе дела обстояли еще хуже. Лютер выступил с тезисами против индульгенций, английский король порвал с Римом. Италия кипела и бурлила, как огромный котел. Всего в нескольких милях от Флоренции был сожжен на костре после чудовищных пыток монах и проповедник Савонарола. Церковники хотели, чтоб он отрекся от своих взглядов, но он выстоял, и даже после его смерти волнения не стихали.

Церковь нуждалась в реформации, но не расколе, однако далеко не все ее иерархи разделяли эти взгляды. Среди них был епископ Сиены Людовико. Ему было что терять и чего бояться: он давным-давно превратил свой дворец в рассадник скандалов и разврата, коррупции, стяжательства и воинствующей злобы. Он налево и направо продавал индульгенции богатеям, отпускал им все самые страшные смертные грехи в обмен на богатство. И здесь, в его собственном городе, прямо под его стенами, жила молодая женщина, заставлявшая своим примером его устыдиться. И все люди знали и понимали это. Она не молилась, не читала проповедей в отличие от Савонаролы, но епископ начал не на шутку побаиваться ее…

С судейской трибуны на Пьяцца дель Кампо представителю победившей контрады было торжественно передано драгоценное Палио, барабанщики выбивали мелкую дробь, знаменосцы весело размахивали флажками, и вся эта праздничная процессия готовилась отправиться на банкет в честь победителя.

— Мы все пропустили, дорогой, — сказала жена американцу, снова наклонилась, пощупала лодыжку и сочла, что ей гораздо лучше. — Теперь нам и смотреть-то нечего.

— Ну потерпи еще чуток. Обещаю, мы увидим праздничные гулянья. Торжества продлятся до рассвета. Так что с ней случилось? Что произошло с Катериной Милосердной?

— Через год епископу представился шанс. Лето выдалось чудовищно жаркое. Земля трескалась, ручьи и реки высохли, улицы покрывал толстый слой человеческих экскрементов, крысы плодились в несметных количествах.

А потом пришла чума. Разразилась очередная эпидемия этой страшной болезни, которую тогда называли «черной смертью», а мы называем бубонной, или легочной, чумой. Люди умирали тысячами. Сегодня мы знаем, что распространителями этой болезни являются крысы и живущие на них блохи. Но тогда люди думали, что эту болезнь насылает на них бог в наказание за их грехи. Бог разгневан, а потому усмирить его гнев можно только жертвоприношением. К тому времени, чтоб как-то отличаться от других сестер в городе, Катерина придумала для себя и трех своих помощниц особый знак отличия, которым все четверо украсили свои одеяния. Это был крест, на котором распяли Иисуса, но одна перекладина была у него сломана — чтоб выразить тем самым, как он скорбит по своему народу, показать, как скверно члены его паствы обращаются друг с другом. Мы узнали об этом из записей все того же старого священника.

Епископ объявил знак с крестом ересью и начал подстрекать шайку убийц и насильников, многим из которых платил из своего кармана. Чума, заявил он, пришла к нам с этого проклятого двора, ее распространили нищие и бродяги, спавшие там по ночам, а днем слоняющиеся по городу. Отчаявшимся людям хотелось найти козла опущения. Того, на кого можно было бы взвалить всю вину за их страдания и болезнь. И вот шайка приспешников епископа ворвалась во двор.

Старого священника-летописца во дворе не было, но он был наслышан о том, что там творилось. Узнав о приближении разбойников, три помощницы Катерины накинули поверх платьев рваные одеяла, скрыв таким образом знак, и убежали. Катерина осталась. Разбойники ворвались и стали избивать всех подряд — мужчин, женщин, стариков и детей, а затем вытолкали их за пределы города, чтоб уже никогда не пустить обратно. Тем самым они обрекали многих на верную смерть.

Но с особой жестокостью поступили они с Катериной. Они догадывались, что она девственница, а потому грубо повалили на землю и зверски изнасиловали всей толпой. Среди насильников были и солдаты из личной гвардии епископа. Сделав свое черное дело, она распяли женщину на дубовой двери в конце двора, где она и умерла в мучениях.

— Вот такая история, — вздохнул хирург. — И поведал мне ее Фра Доменико в маленьком кафе при гостинице семь лет тому назад.

— И это все? — спросил американец. — И он вам больше ничего не сказал?

— Сказал… еще кое-что, — нехотя признался хирург.

— Ну говорите же, говорите, не томите! — взмолился турист.

— Вот как старый монах описал то, что произошло дальше. В день убийства над городом разразилась страшная гроза. От раскатов грома содрогались горы, стало так темно, что ни солнца, ни затем луны и звезд не было видно. А потом хлынул дождь. Такого дождя еще никто никогда не видел. Он хлестал с такой силой и яростью, что улицы Сиены превратились в бурные реки. И продолжался он всю ночь и все утро. А потом небо расчистилось, и из-за туч снова выглянуло солнце.

И Сиена очистилась. Всю скопившуюся грязь вымыло из каждой щелки, каждого углубления и унесло водой. Потоки ее бежали по улицам, а из бойниц в крепостных стенах хлестали водопады. Заодно смыло и унесло всех крыс, так смывают грехи скверного человека слезы отца нашего и спасителя, Иисуса Христа.

Через несколько дней эпидемия начала отступать, а вскоре и совсем прекратилась. И кое-кому из банды стало стыдно за то, что они натворили. И они вернулись во двор. Он был пуст. Они сняли истерзанное тело Катерины с двери и хотели похоронить ее по христианскому обычаю. Но все городские священники страшно боялись епископа, боялись, что он объявит их еретиками. И тогда несколько храбрых и честных душ вынесли тело на носилках за пределы города. Сожгли его, а пепел бросили в горный ручей. Духовник из дома Петруччи, записавший все это по-латыни, не указывает точной даты. Не только месяца и дня, даже года не упоминает. Но существует еще один источник — летопись, в которой упоминается день «Великого дождя». «Случился он в 1544 году, в июле месяце, и начался в ночь второго дня».

Заключение

— День Палио, — сказал американец. — И День освобождения.

Немец улыбнулся:

— День Палио стали отмечать гораздо позже, а то, что армия вермахта покинула город именно второго июля, — простое совпадение.

— Но ведь она вернулась! Вернулась через четыреста лет!..

— Хотелось бы думать именно так, — тихо заметил хирург.

— Спасать солдат. И это, несмотря на то, что те, другие солдаты, ее тогда изнасиловали.

— Да.

— А отметины на ее руках? Это ведь от распятия?

— Да.

Турист уставился на дубовую дверь.

— А эти темные пятна… Это, наверное, ее кровь?…

— Да.

— О, мой бог!.. — воскликнул турист. А потом, после паузы, спросил: — И вы ухаживаете за садом? Ради нее, да?

— Приезжаю сюда каждый год, летом. Подметаю плиточный пол, подрезаю розовые кусты. Просто чтоб как-то выразить свою благодарность. Может, она каким-то образом знает об этом. А может — и нет.