Евгений Чириков - Зверь из бездны

• Название: Зверь из бездны
• Автор: Евгений Чириков
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-9246-0013-0

Первое научно подготовленное издание одного из замечательных писателей русского Серебряного века. Почти все произведения, включенные в сборник, с момента их первоначальной прижизненной публикации никогда более не воспроизводились.

Роман «Зверь из бездны» печатается в России впервые.

---

— Бог в помощь! — сказал Улыба и остановил лошадку.

— Спасибо! — ответило несколько голосов сразу.

Я спрыгнул с телеги и поклонился рудокопам.

Оказалось, что мы подъехали к шахте: целые груды залитых сахаром грецких орехов были сложены около маленького сахарного домика. Из отверстия шахты вереницей выходила обсыпанная сахарной пылью мелюзга с такими же орехами. Под ногами хрустел сахарный песок и обломки заливных орехов.

— А это что за старичище? — спросил один из рудокопов, показывая на меня пальцем.

— Прохожий… — ответил Улыба.

— Странствующий?

— Странствующий… Идет к Розовому Озеру.

Рудокопы, опершись оземь лопатами и кирками, с любопытством рассматривали меня и расспрашивали, из каких я краев и чем занимаюсь. Я рассказал им в коротких словах свои приключения, и они удивленно качали головами.

— Теперь уже поздно идти тебе дальше… Ночуй у нас, а утром до восхода солнца поднимешься на вершины гор и спустишься в Розовую долину.

— Верно. Теперь темно: покатишься с гор и разобьешься. Чем выше, тем сахар крепче, а на вершинах он такой гладкий, словно лед…

— Завтра мы дадим тебе санки, взберешься на горы, а оттуда скатишься!

— Разобьется! — кричал кто-то, махая руками.

— Как-нибудь спустится!.. — успокаивал другой.

Все кричали, советовали, и трудно было прийти к какому-нибудь решению.

— Ну, ты тут оставайся, а мне надо домой! — сказал Улыба и, взяв топор, начал рубить и складывать в телегу сахар. Потом мы с ним простились, как давнишние друзья, и Улыба поехал и скоро пропал в облаках. Только временами было слышно, как стучала его лошадка копытцами по твердому сахару…

Скрылось солнце. Рудокопы кончили работу и, разжигая костры из сахарного кустарника, рассаживались группами там и сям по склону гор. В сахарном домике загорелся синенький огонек. В вышине вспыхнули большущие серебряные звезды. Выкатилась вдруг откуда-то громадная луна серебристо-зеленоватого цвета, и Сахарные горы засверкали разноцветными огоньками, как сверкает зимою иней на лунном свете… Внизу горы были окутаны облаками, а вверху горели алмазами, и все это было так чудно и удивительно, что душа трепетала от восхищения.

Маленькие рудокопы ужинали заливными орехами и жженым сахаром и пели свои веселые песни.

Только теперь я хорошо разглядел луну: более я уже не сомневался, что луна смешная и превеселая рожа. Она моргала глазами, кривила рот и делала такие гримасы, словно ела то что-то очень приятное, то что-то очень кислое…

Рудокопы поужинали и легли спать, а я долго не мог сомкнуть глаз и все смотрел на луну, а луна смотрела на меня. Подошел ко мне старый рудокоп и спросил:

— Не спится, старичок?

— Не спится…

И мы разговорились. От него я узнал, что иногда Луна опускается на горы и лижет длинным языком сахар. Бывали случаи, когда, увлекшись этим занятием, Луна скатывалась кубарем с гор и долго не могла подняться на высоту — и от этого происходили лунные затмения…

— Ну а как у вас? Видно луну-то? — спросил старый рудокоп.

— Видно, только у нас она кажется втрое меньше. А бывает, что ее и не видно…

— Это значит, она прячется за Сахарными горами или купается в облаках, — объяснил рудокоп.

Я стал расспрашивать его о работах в шахтах. Оказалось, что кроме заливных грецких орехов они находят в недрах гор желтые жилы из леденцов, разноцветную карамель и обсыпанную сахарной пылью клюкву…

— Иногда попадается и яблочная пастила, только редко, после дождей…

— Куда же деваете вы эту сладкую руду?

— Мелюзга разбирает. Работаем по очереди, а берем, сколько кому понадобится… У нас ведь не сеют хлеба…

— Как так? А меня угощали в деревне Веселенькой розовым хлебом!

— Этот хлеб у нас тоже природный… Есть у нас река Радостная, так вот кое-где по берегам и попадается этот розовый хлеб… Режем его лопатами и печем…

Долго мы болтали со старым рудокопом. Наконец он сладко зевнул и сказал:

— Спать надо!

— Пожалуй, и я лягу…

— Пойдем в дом!

Мы пошли в сахарный домик и улеглись на сахарном песке…

— Ты меня разбуди пораньше, чтобы не проспать мне!.. — попросил я.

— Спи спокойно…

Мы замолчали. Я лежал и прислушивался к тишине. Иногда ветер шумел в горах, и тогда казалось, что где-то играют на гитаре.

— Что это такое? — спросил я засыпавшего уже рудокопа.

— А это крепкий сахар на вершинах звенит от ветра… Теперь еще тихо, а иногда, в сильный ветер, начинают лопаться и падать сахарные скалы, так тогда гремит такая музыка, точно в горах великаны разбивают стеклянные замки…

Я лежал и прислушивался к приятным звенящим звукам и незаметно задремал под эту тихую мелодичную музыку.

— Пора!

Я открыл глаза. Старый рудокоп зажег синий огонек и собирался на работу.

Не хотелось вставать. Я лежал, охал и покашливал.

На рассвете в горах бывает ветер, и потому теперь немолчно звенели сахарные скалы и утесы, и казалось, что где-то далеко настраивают много-много гитар.

— Ветерок начал играть! — заметил старый рудокоп и сладко зевнул.

А около домика уже толпились и побрякивали инструментами рудокопы, и все громче раздавались их перекликающиеся голоса.

— А ты, старичок, вставай, а то опоздаешь… Пойдем вместе: я иду на верхнюю шахту…

Я поднялся, потянулся, съел три заливных ореха и сказал:

— Пойдем!

— Возьми саночки-то! — сказал рудокоп и ткнул ногой в небольшие сахарные сани с желтыми леденцами вместо подрезов[74].

— Не развалятся? — спросил я.

— Крепкие! Из синего сахара!

Мы вышли. Вереница рудокопов с синими фонариками в руках тянулась в сумерках к шахте и словно проваливалась сквозь землю.

— Прощайте! — крикнул я, сняв шапку.

— Счастливый путь! — ответило несколько голосов.

И мы со старым рудокопом начали тихо взбираться на горы.

В горных долинах встречались рощи из сахарных деревьев, похожие на покрытые мягким пушистым снегом сосны и елки. Стволы и ветви у них были коричневые, из пережженного сахара, а листья из зеленоватого мармелада… Я мимоходом обломил ветку и, обрывая листочки, с удовольствием ел их… «Вот если бы в нашем саду росло хотя одно такое дерево!» — думал я, оглядывая чудесную рощу.

Старый рудокоп с удивлением смотрел на меня и ухмылялся:

— Ну и жадный же ты, братец мой! — сказал он, когда я, объев листочки, принялся ломать и сосать веточки.

— А разве вы не едите этих деревьев?

— Выдумал! У нас они на дрова идут…

— Эх, вы!.. Не понимаете… — сказал я и опять стал думать, как хорошо было бы поставить такое дерево на Рождество вместо елки… Как кончилась бы елка, сейчас уронили бы на пол сахарное дерево, и в одну минуту от него остался бы один только ствол…

Когда мы выходили из рощи, на дорожку выскочил олень, белый с золотыми ветвистыми рогами… Пугливо посмотрев на нас, олень прыгнул через дорогу и помчался на горы…

— Сахарный олень! — сказал старый рудокоп и рассказал мне, как у них охотятся на этих оленей: — Ноги у них сахарные и очень хрупкие; стоит только попасть ему в ногу камнем из леденца, и нога сломится. А без ноги бери его руками!..

Миновали рощу.

Солнце еще не вышло, и синие облака спали в сумерках на горах и под горами. Еще две-три звезды догорали в небесах… Чем выше мы поднимались, тем сильнее скользили ноги и тем труднее было идти. Кое-где высокие, пропадавшие в облаках скалы открывали свои мрачные ущелья, и мы пробирались ощупью, пока не выбирались из этих черных пропастей. Несколько раз нам приходилось проходить по самому краю скал, и тогда сахарный песок сыпался из-под наших ног и шумел, скатываясь в пропасти, — как шумит горный водопад… Раза три из-под наших ног с клекотом поднимались белые орлы, и сердце вздрагивало от испуга.

— Ну вот я и дошел! — сказал вдруг старый рудокоп, остановившись около заброшенной шахты. — Кыш, вы! — закричал он и на кого-то замахнулся лопатой.

— Кого это ты пугаешь? — спросил я.

— Горных карликов! Развелось их теперь у нас в горах видимо-невидимо… Таскают у нас лопаты и кирки и роют зря, где попало…

— Чего же они роют?

— Орехи заливные берут… Кыш, ты!

Меж глыб сахара мелькнула фигурка коричневого карлика, потом появилась под самыми ногами у рудокопа, и он пихнул его ногой.

— Гоп-гоп! — крикнул карлик и кубарем покатился под гору. А за ним стали прыгать и другие прятавшиеся в сахаре карлики и с криком скатывались в пропасти.

— А что, не опасный это народ?..

— Самый пустой!.. Пугливый народ!..

— А ты зачем идешь в эту шахту?

— А там попадаются шоколадные ковриги… Теперь горные карлики разрыли сахар-то — поищу ковриги… Вкусная она… Люблю я эту ковригу…