Вячеслав Рыбаков - Дерни за веревочку

• Название: Дерни за веревочку
• Автор: Вячеслав Рыбаков
• Издательство: Фолио
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-7150-0377-6

Лауреат премии «Бронзовая улитка» (1997 г.)

Психологический роман, написанный от лица живущего в конце XXI века историка, наблюдающего один день прошлого – ничем, казалось бы не примечательный августовский день 1975 года, в который должны произойти события, оказавшиеся ключевыми для последующего существования человечества. Что определяет будущее? Что спасает людей от неведомых, подстерегающих в грядущем опасностей? Шаг за шагом, час за часом историк прослеживает поведение молодого ленинградца и встречавшихся ему в тот день самых разных людей, от генерала войск связи до дворового подростка, и убеждается, что подлость влечет за собой подлость, а порядочность влечет за собой порядочность, и прерывать цепную реакцию нарастания зла в мире способен только тот, кто, сам того не ведая, неосознанно, просто потому, что иначе не может, на подлость отвечает порядочностью, на зло – добром… сам с неизбежностью страдая при этом десятикратно, стократно…

---

– Продешевил, – равнодушно сказала брюнетка, даже не повернув головы. Плавным, точеным движением поднесла сигарету к губам и затянулась. Маникюр был цвета крови.

Дима всего этого, конечно, не видел и не слышал. Откинувшись спиной и затылком на стекле, он некоторое время стоял в кабине. С грохотом и рычанием прокатил мимо, вываливая под себя черное облако дизельного дыма, мощный грузовик с длинным прицепом, полным тонких бурых труб. Дверь кабины тоненько задребезжала.

– О господи, – вслух сказал Дима. – Теперь-то куда?

Потом позвонил снова.

Ответили быстро.

– Вика? – спросил Дима, стараясь говорить как можно веселее и приветливее.

– Да… Кто это?

– Уже забыла? – проговорил он с омерзительной ему самому кокетливо-светской интонацией. – Короткая память у красивых девушек… Это Степной Волк, – сказал он и сам засмеялся. – Да не пугайся ты, просто меня один друг так называет… Дима это, вчерашний.

Она мгновение молчала, и он подумал было, что телефон сломался. В трубке шуршало и хрустело.

– Ой, это вы! – с радостным изумлением защебетала она, и он вдруг подумал, что, наверное, она притворяется сейчас так же, как он сам. – А я никак не думала, что вы позвоните уже сегодня! Потому и не узнала вас сразу, а так я вас, конечно, очень помню, как мы замечательно ехали! Книжка ваша такая толстая, неужели вы уже прочитали?

– Конечно. Ну, я нарочно поторопился. Хотел поскорее тебе вручить.

– Правда? – растроганно сказала она, и опять ему почувствовалось лицемерие. – Спасибо! Теперь нам надо встретиться, да?

– Если хочешь.

– Хочу! Как же нам это сделать? Может быть, вы подъедете ко мне в гости?

– А на нейтральной территории не хочешь?

– Нет, давайте лучше в гости. К маме знаменитые люди всегда ходят в гости. А ведь вы тоже художник. Я хочу, чтобы и ко мне пришли в гости.

– Понял. Говори, куда.

Она стала рассказывать – подробнейшим образом, все повторяя по три раза, будто очень боялась, что он не найдет. Метро Петроградская… троллейбус… третий этаж, налево…

– Значит, жду вас в три. Знаете, а я попробую как-нибудь маму из дому выдвинуть, – застенчиво пообещала она. – Правда ведь, вдвоем будет лучше?

– Ясно дело, – согласился Дима и повесил трубку.

Чем ближе Дима подъезжал, тем меньше ему верилось, что с Ней кончено. Это просто так! Ну уехала, мало ли! Это я чокнутый, из всего трагедии делаю, а Она хорошая, нормальная… Нельзя, нельзя, кричало все в нем, а троллейбус, грузно переваливаясь и дергаясь, уже выворачивал на Большую Пушкарскую, и хотелось выскочить вон и побрести куда-нибудь бесцельно, чтобы время скоротать, чтобы ждать Ее возвращения. Но пора взрослеть. Жить пора. Он ехал.

– Ой, как вы быстро, я и одеться не успела!

– А это что? – спросил Дима, заставив себя нахально дотронулся до ее плечика, и на секунду взял в щепоть яркую ткань сарафана.

– Это же домашнее! – зарделась она.

– Тем лучше, – сказал Дима. – Неофициальность – залог успеха.

– Успеха чего?

– Да всего. На официальной основе никакие дружеские отношения немыслимы.

– Ой, правда… Вы проходите, пожалуйста. Или вы спешите?

– Ты как хочешь – чтоб я спешил или нет?

– Конечно, нет! – она храбро взяла его за руку и повела. Дима чуть стиснул ее кисть, она коротко обернулась, одарила его милой улыбкой – свеженькая, тоненькая, лучше и желать нельзя.

Квартира была невообразимо огромной. Миновали сумеречную прихожую, миновали какие-то закрытые двери – то ли в ванную, то ли в кухню, то ли в стенные шкафы… Вошли в комнату. Широкие окна, светлые портьеры, софа – хоть поперек ложись, цветной телевизор, фано, коврище… картины…

– Располагайтесь, пожалуйста, – Вика выпустила его руку и указала на софу, накрытую искусственной тигровой шкурой. Придвинула легко кресло и села напротив, заботливо оправив сарафан на загорелых коленочках. Перехватила Димин взгляд, улыбнулась и охотно покраснела.

– Я никак не ожидала, что вы уже прочитаете, – проговорила она.

– Я же обещал поторопиться… – Разговор начинался тоскливо. Так и пойдет, наверное. Говорить-то, в сущности, не о чем. – Ты, я смотрю, тоже действуешь оперативно. Дома никого?

– Никого… – нерешительно сказала Вика.

Девочка лгала. В квартире только что затих крик. Это не для тебя, надсаживалась мама, теряя всю привлекательность и делаясь старше своих лет. Я найду тебе настоящего друга, а пока танцуй! Но не совершай непоправимого! Эти патлатые бездельники всегда готовы подцепить что плохо лежит! А уж окрутить девушку с такой квартирой у них губа не дура! Теперь Вика непроизвольно старалась говорить тише – мама сидела за дверью и слушала.

Расскажи об этом Диме – не поверил бы. Он был абсолютно убежден, что такие вещи вымерли лет сто назад. Как минные заграждения.

– Ты говорила, у отца библиотека большая, – сказал Дима. – У меня к книгам слабость…

– Ой, у меня у самой!

– Можно глянуть?

Она чуть было не сказала вполне естественное «да», но в последний миг прикусила язык, вспомнив, что в кабинете – мама.

– Нет… вы знаете… Папа – он ужасно строгий и не разрешает трогать книги в его отсутствие, – облегченно закончила она.

– Надо же, – искренне удивился Дима. – По мне так это варварство – замораживать книги. Он хоть друзьям-то дает читать?

– Конечно! – спохватилась она. – Всем друзьям! Он вообще очень любит давать читать, только в библиотеку не пускает. Он говорит, – она вдохновенно импровизировала, – что если там кто-то копается, то нарушает систему, и потом ему самому уже ничего не найти.

– Ну, это понятно, – согласился Дима.

Рассеянно оглядываясь, он заметил связку из беличьих хвостов, висящую на гвоздике как раз над его головой.

– Ты смотри, – он приподнялся, поднял руку и тронул нежный рыжий пух. – Хорошие какие…

Вика улыбнулась, довольная, что разговор сошел с неприятной темы.

– Ребята подарили весной, – сообщила она. – Они на Крестовском тренируются, а там белки, так пару-тройку хвостиков уж принесут кому-нибудь из девчонок в подарок.

– Вот это да, – сказал Дима после паузы. Опустился обратно на тахту. – А белку куда?

– Ну, не знаю… Отпускают, наверное.

– Подыхать медленной смертью? – предположил Дима.

Вика покраснела.

– Ой, я как-то не думала, что ей без хвоста трудно, – пролепетала она. – Я обязательно им скажу, чтобы никому больше не приносили. Обязательно, правда!

– Похвально…

– Я даже их сниму сейчас, чтобы не висели! – она гневно встала. – Такая жестокость!

Неосмотрительно она потянулась к связке. Сарафанчик, и без того коротенький, буквально взлетел. Нежная фигурка нависла над Димой – чуть-чуть наклонив голову, он мог бы коснуться Вики лицом. Диму будто кинули в кипяток. Его рука сама собой легла на ее талию.

Девочка замерла.

Она была гибкая и теплая под неощутимо тонкой тканью. Ясно чувствовалась резинка трусов.

– Помнится, ты плясать любишь? – спросил Дима невнятно. Сам покраснел. До чего дурацкое положение, хоть выпускай обратно. – Может, покрутимся?

– Это только когда никого не знаешь, – нерешительно сказала она. Она ничего не чувствовала, но ничему не препятствовала. И только одна мысль сверлила: если они перестанут оживленно, шумно разговаривать, мама услышит, что тут происходит.

Дима деревянно опустил руку. Его лицо пылало.

– Да, помню – ты объясняла…

– Правда? – она так и стояла перед ним, неловко комкая хвостики. – Когда это я успела?

– Ну, ясно дело, не далее, как вчера.

Она заулыбалась и села.

– А, это мы про Юрика, да?

– Про Юрика, про Юрика…

– Быть может, вы голодны? – спросила она ни с того, ни с сего.

– Да нет, я обедал.

– А где?

– Ну как… На вокзале, в буфете.

– А я бы даже хотела так пожить, – задумчиво произнесла Вика и тут же испуганно осеклась. Эту реплику маме не стоило слышать так же, как тишину. – Ой, так о чем это мы?

– Да покамест ни о чем, – ответил Дима уже с явным раздражением.

– Вы сердитесь, да? – она вновь понизила голос. – Но вы поймите, пожалуйста, там ведь все танцуют. Шум, музыка, настроение… А тут – средь бела дня, вдвоем. Это же как-то… Как будто мы…

Она не знала, чем закончить. Напрашивалось «любовники», но она боялась сказать такое слово – не потому, что вообще его боялась, в обычном разговоре с подружками, с Юриком или с кем-то незнакомым в компании оно выговаривалось не труднее любых других: но после того, как ее тело узнало ладонь, Вике нелепо казалось, что до любовников им с Димой остался один маленький шажок.

– Можно задернуть шторы, – уже открыто издеваясь, предложил Дима. Но она не заметила иронии.

– Это ничего не даст, – голос был почти жалобным. – Правда… Я пойду брошу куда-нибудь, – и помахала в воздухе хвостами.

– Да повесь, чего уж теперь…

– Думаете, можно?

Дима кивнул. Она потянулась была, но тут же отпрянула. Протянула ему хвосты. Рука подрагивала.