Эрик Хелм - Критская Телица

• Название: Критская Телица
• Автор: Эрик Хелм
• Издательство: Неофит
• Жанр: Эротика
• Год: 1994
• ISBN: 5-7707-4224-0

Царица древнего Крита, закореневшая во всех мыслимых пороках, вынуждает пленного морского разбойника тайно поставлять ей высокородных наложниц. А придворный мастер Эпей неожиданно узнает о загадочном чудовище, которое обитает во дворцовых катакомбах...

Приключенческий роман, предназначенный исключительно для взрослого читателя.

---

Ксантий облегченно вздохнул.

— И не до острова Мелос, — продолжил Эсон, искоса поглядывая в сторону восхитительной Роданфы, — а до самой Пирейской гавани. Чтобы ни сучка, ни задоринки. Забрали с позором, вернем е почетом. Так велела государыня.

— Эй! — обратился он к гребцам стоявшей борт о борт с галерой лодки. — Оповестить капитанов: греческая галера покидает гавань беспрепятственно. Высочайшее распоряжение. Пускай передают по цепочке, чтобы всех уведомили вовремя.

Слушаюсь, господин! — ответил кормщик.

— Царского гонца высадить на причале; поджидать упомянутую придворную даму. Принять и домчать сюда во всю прыть.

— Будет сделано, капитан...

* * *

Выглядел человекобык и впрямь тошнотворно.

Мощью и тяжестью исполинского тела он изрядно превосходил самого этруска Расенну, веся, по примерной Эпеевой оценке, таланта четыре с половиной — и ни единой драхмы жира, лишь играющие бугры мускулов и массивные кости.

Человеческая плоть от шеи до лодыжек курчавилась густой порослью жестких даже на вид волос.

Бычья же голова, сидевшая на широченных плечах, выглядела странно голой, ибо покрывала ее шерсть чрезвычайно короткая и редкая. Грубая кожа так и просвечивала грязно-розовыми проплешинами, вызывая у наблюдателя брезгливое, скверное ощущение.

Рога были неожиданно короткими и выгнутыми.

Эпей непроизвольно подивился последнему обстоятельству.

Любовник царицы Билитис, безукоризненный и несравненный папаша этой мерзости, наверняка принадлежал к длиннорогой островной породе, подобных которой не встречалось более нигде в обитаемых землях.

Лютые маленькие глаза с кровавыми прожилками сверкали ненавистью и плотоядной злобой.

Вырвавшись в главный коридор — широкий, уходящий к востоку и западу несчетными анфиладами просторных залов, — чудовище на мгновение остановилось — по-видимому, туго соображая, куда попало.

«Вот и порезвился напоследок, — с тоскою подумал аттический мастер. — Выпустил теленочка попастись, на людей поглядеть, себя показать! Сейчас он тебе покажет...»

Отступать было немыслимо.

Драться — тоже.

Андротавр, скорее всего, удавил бы в рукопашной схватке полдюжины таких, как покойный начальник стражи Рефий, да и парочку архипиратов одолел бы шутя.

«Вот и все», — почти равнодушно сказал себе умелец, запуская первый кинжал с расстояния четырнадцати локтей.

Клинок безвредно звякнул о стену и отлетел.

Ибо в самое мгновение броска человекобык неожиданно приметил гречанку и сделал к ней проворный, широкий шаг.

Завидев женщину, чудовище, казалось, напрочь позабыло о добыче, за которой столь целеустремленно торопилось.

Лаодика исступленно завизжала и довольно-таки умело ткнула в наступающего стальным лезвием, не понимая, кто перед нею, считая объявившуюся ни с того, ни с сего тварь переодетым на шутовской лад воином или придворным.

Андротавр легко и без малейшего промедления отбросил метнувшуюся руку.

Пленница государыни Арсинои охнула, потеряла равновесие, сделала три-четыре семенящих шага в сторону и растянулась на мраморных плитах.

Глубоко, старательно дыша, Эпей вовсю пытался вернуть хотя бы немного сил, необходимых для точного броска. Следовало выиграть время, — в точности так же, как на лестнице, уводившей в катакомбы.

Застывший неподвижно андротавр с тупым любопытством разглядывал поверженную женщину. Эдакое зрелище, машинально отметил Эпей, чьи чувства обострились до предела, воспринимали окружающее в мельчайших подробностях, явно было помеси человека со скотом не в полную новинку...

Чудовище, невзирая на довольно продолжительный бег, даже не запыхалось. И теперь с умопомрачительной скоростью возносило для боя впечатляющий жезл...

Ни мастер, ни Лаодика не приметили вынырнувшей из бокового прохода и безмолвно застывшей фигуры.

Оба неотрывно смотрели только на человекобыка: Эпей готовился сделать несколько шагов и поразить монстра двумя клинками в основание шеи, — Лаодика же, узрев несомненное, издала пронзительный вопль и попыталась вскочить.

В единый миг андротавр ухватил женщину, снова поверг и принялся располагаться для натиска.

Начисто оглушенный дикими криками беглянки, Эпей перехватил правый кинжал за рукоять и метнул менее метким, зато гораздо более дальнобойным способом.

Лезвие до половины впилось чудовищу в плечо.

Ощутив резкую, внезапную боль; андротавр яростно заревел.

Только теперь Лаодика отчетливо сознала, что на нее накинулось не человеческое существо.

Крик оборвался.

Гречанка лишилась чувств.

Сандалии мастера ступали по полу быстро и бесшумно.

Второй клинок, нацеленный с излюбленных Эпеем десяти локтей расстояния, совершенно безошибочно ударил бы подземельную тварь на три пяди ниже уха, но человекобык успел поднять и повернуть морду.

Острие угодило в толстенную черепную коробку, впилось и застряло во лбу, словно третий, невесть откуда взявшийся, неведомо когда отросший рог.

У Эпея оставалось три кинжала.

И весьма слабая надежда положить громадного противника наповал — остановить прежде, нежели тот, уже вскочивший на ноги, прыжком-другим преодолеет десять локтей и обрушится — яростный, могучий, всесокрушающий...

* * *

Весла поворачивались в кожаных петлях уключин слаженно и неторопливо, погружались в соленую воду не вздымая брызг и без особого плеска возносились вновь, описывая довольно широкие, плавные дуги.

Келевста не было, гребли под равномерный, негромкий счет самого этруска.

Миопарона шла прогулочным темпом, постепенно приближаясь к северной оконечности высокого мыса, готовясь двинуться мористее, затем забрать круто к востоку и встать в виду Кидонской гавани.

Бросать якорь на тамошних глубинах было то ли возможно, то ли нет — ни разу не представилось Расенне возможности заняться необходимыми промерами. Но, в любом случае, архипират намеревался попросту лечь в дрейф и табанить веслами, покуда не возникнет нужды резко рвануться с места.

«Всем, кажется, перебывал в жизни...» — размышлял этруск, продолжая машинально считать:

— Раз... Два... Три... Раз... Два... Три... Раз... Два... Три...

«... А вот пастушьим псом при греческих овечках да критской телочке еще не доводилось... Не беда — спасибо Эпею, сторожа мы неплохие. И зубы ощерим, и волков потреплем, и стадо убережем. Надеюсь...»

— Раз... Два... Три... Раз... Два... Три...

«И, авось, тому же Эпею спасибо, ноги унесем в целости. Ветерок, правда, подводит — ой, крепко подводит! Но когда получат по первое число — побоятся нападать очертя голову... Эдакого ребятки еще не видали. Растеряются. Замешкаются. Дальше двинутся с опаской... А мы веслами заработаем и ветра дожидаться станем.»

— Раз... Два... Три...

«Ежели какой ни на есть задует — Расенна царь и бог. Под парусами эту посудину даже нереиды не догонят.»

Успокоив себя разумными (так ему, по крайности, хотелось надеяться) доводами, архипират воспрял духом и приказал:

— Кормовые весла сушить, носовыми грести! Потом, по команде, — наоборот. Вы мне, любезные, надобны свежими да выносливыми. Так держать, молодцы!

Клепсидры на борту не водилось.

Этруск только приблизительно мог сообразить, который час наступает, однако, судя по быстро светлеющему восточному небосклону, время близилось к четырем.

Особо торопиться было ни к чему, но и мешкать не следовало.

Архипират не без досады вспомнил, что накануне гребцы прилежно и без остатка высосали доставленное на борт вино. Теперь, в преддверии сражения, следовало бы, конечно, выделить каждому по доброй чарке, — да только где взять?

Отдав якорь в потайной бухте, экипаж и гребцы, как правило, подчистую уничтожали сохранившиеся припасы, зная, что получат свежие из дворцовых закромов, — а там, в гроте, на далеком скалистом острове, найдутся и еще кой-какие снедь и питье.

В итоге, на миопароне в решающую минуту не было ни капли, ни крошки. Расенна уже предусмотрительно заставил всех приложиться к уцелевшим остаткам пресной воды, утолить похмельную жажду, а на большее рассчитывать не приходилось.

Как почувствуют себя люди через часок-другой, архипират старался не размышлять.

«Лишь бы островка достичь в целости! Подкрепимся на славу... А до той поры страх отлично восстановит силы! Поймут, что удирать надобно во весь опор — откуда и резвость возьмется...»

— Раз... Два... Три... Носовые сушить, кормовыми грести! Слева табань, справа загребай!

Острый форштевень ладьи, оснащенный на славу откованным и закаленным тараном, обратился к востоку.

— Так держать. Раз... Два... Три...

Счет зазвучал чуть быстрее.

Ибо над морскою гладью должно было вот-вот показаться встающее солнце.

Следовало прибавить ходу.

* * *

— Остановитесь и подождите здесь, — велела нубийцам Иола, просовывая голову сквозь подрагивавшую в такт размеренной поступи занавеску паланкина.