Фил Рикман - Кости Авалона

• Название: Кости Авалона
• Автор: Фил Рикман
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-67898-3

Джон Ди, знаменитый ученый с репутацией чародея и друг английской королевы Елизаветы, получает от нее важное задание. Он должен отправиться в город Гластонбери, в сердце таинственного Авалона, дабы разыскать там одну из самых древних британских реликвий — останки легендарного короля Артура. Молодая королева-реформатор таким образом хочет укрепить свою власть и новую протестантскую веру. Однако доктор Ди недоумевает. Разве не производилась подобная экспедиция еще при жизни отца Елизаветы, короля Генриха VIII? И разве останки Артура не были найдены? Что есть такого в королевском поручении, о чем ему не сообщили? Джон чувствует, что на святой земле Авалона столкнется с чем-то непонятным. И он не ошибается. В Гластонбери его ждет разгадка тайны Круглого стола Артура, причудливым образом переплетенная с заговором против королевы.

---

Я все это знаю, однако не думайте, будто я сам наделен хотя бы толикой тех особых талантов. Мой путь — путь схоласта. Моя задача — отыскать и нанести на карту тропы, ведущие к тайнам, что скрыты вокруг нас и в нас самих. И должен сказать, что это совсем не легко, ибо тропы эти всюду поросли тернием и бурьяном и свет кривды вечно влечет нас за собой.

Я и сам много раз шел за светочем лжи, но теперь стал осторожен.

— Нам обоим известно, — сказал я, — что Лондон полон коварного злодейства.

Уолсингем тихо вздохнул.

— О, да. И все же, эта вещь — наделена ли она сатанинской силой?

— Явно только одно: она способна порождать страх и тревогу.

Я взглянул на коннетаблей, шептавшихся между собой. За личиной веселья таился первобытный ужас. Жаль, что я не мог забрать восковую куклу и ящик с собой, чтобы исследовать их более тщательным образом, но проявлять чрезмерный интерес было бы неразумно.

— Видно, что некто потратил немало усилий, — сказал я. — Гроб сделан вполне добротно. Что касается куклы… едва ли это произведение высокого искусства. И тем не менее…

— Что тем не менее?

— Есть одна странность. Кроме отпечатка пальца, ни одной… Обычно подобные изваяния бывают исколоты иглами. Это делают для того, чтобы вызвать боль в голове или в теле человека, которого представляет кукла. Насколько я вижу, тут ничего подобного нет.

— Она лежит в точности как покойник в гробу! Насколько ясно вы…

— Символизирует смерть? Да, несомненно, но какую?

— Предзнаменование? Или предупреждение?

— Дорогая ткань и качество работы предполагают… скажем, известный достаток и серьезность намерений. Грубо вырезанные глаза и рот свидетельствуют скорее о простом презрении, чем о недостатке художественного мастерства исполнителя. И потом, то же самое подчеркивает грязный отпечаток на… м-м… на груди.

Ничего страшного. Пока.

— Об этом, конечно, станет известно, — сказал Уолсингем.

— При дворе?

— Слишком многие уже знают об этом. Готов поклясться, что каждый из этих людей умеет хранить секреты — и все же это выйдет наружу. Памфлеты будут гулять по улицам, возможно, уже на этой неделе.

— Можете рассчитывать на меня, — предложил я, — если понадобится успокоить… если это необходимо.

— Не сомневаюсь в вас, доктор Ди. Скажите-ка лучше, что нам с этим делать? Бросить в огонь?

— Э-э… не стоит. — Я отошел на шаг назад. — Я бы не стал этого делать. Не сейчас. Полагаю, следует, чтобы епископ рассеял… присущую сему изваянию скверну. Если возможно. У вас есть знакомые среди епископов, мастер Уолсингем?

— К вечеру найдутся, если надо.

— Хорошо. Он будет знать, что делать.

Я кивнул и собрался уже уходить, когда Уолсингем вдруг сказал:

— Наверняка есть еще.

— Такие, как эта?

— Не исключаю, что их расставили по всему Лондону. Это как чума. Где нам вас искать?

Этого я не предусмотрел. Во множестве куклы могли бы произвести злотворный эффект.

— Я уезжаю сегодня, как я уже говорил, к матери. Можете связаться со мной через лорда Дадли[4]. Он пошлет человека.

Я решил сослаться на лорда Дадли. Несмотря на то, что в некоторых кругах он пользовался дурной репутацией, его имя пока еще имело солидный вес. Уолсингем склонился над гробом и протянул руку к восковой кукле так близко, что могло показаться, будто вот-вот прикоснется к ней указательным пальцем.

— Что это? Кровь?

Его вопрос подразумевал красное вещество на вырезанных ножом устах куклы. Я тоже размышлял над этим. И еще больше — над красным сгустком между ног изваяния, предпочитая не упоминать об этом, дабы не обмануться в предположении, что этот знак символизирует будущие роды.

— Если это кровь того, кто ее создал, — ответил я, — то, надо полагать, кровь есть воплощение ненависти… к той, кто представлен в образе куклы. Согласно древним воззрениям, кровь служит субстанцией, посредством которой происходит… м-м… материализация духа.

— То есть служит для колдовства?

Я никогда не любил это слово.

— Это вопрос влечения. Неиссякаемого стремления человека к чему-то, существующему… на ином уровне.

— Влечение к демоническому?

— Если королева поставлена Богом…

— Если? Вы сомневаетесь в этом?

Уолсингем сощурил глаза. Вопрос слегка сбил меня с толку.

О боже.

— Нет, нет, — возразил я. — Разумеется, нет. Я хотел сказать, что порча алтарной свечи, вероятно, как вы уже говорили, представляет попытку лишения божественной власти.

— Прервать священную нить монаршего рода?

— Который сам по себе может представляться теперь ослабленным…

— Полом монарха?

Мне было не по душе, что этот человек соображал слишком быстро.

— Это только мое личное…

— Разумеется, — прошипел Уолсингем. — За этим вас и позвали.

Я взглянул на него.

— Кто вы? — спросил я. — Чем вы занимаетесь?

— А на кого, по-вашему, я похож?

— Вы, — ответил я, — похожи на тень.

Он улыбнулся и кивнул мне. Ответ явно удовлетворил его.

Когда меня спрашивают, с чего все началось, я называю им этот случай: первое в моей практике злонамерение — хитроумное злонамерение, — проявленное в отношении королевы.

Вам непременно следует знать, какое сильное впечатление произвело оно на меня. Я полюбил эту женщину и готов ради нее приоткрыть завесу тьмы в поисках разгадки на любой из самых запретных вопросов. И если теперь наступило время раскрывать тайны вселенной, то я склонен думать, что такой возможностью мы обязаны именно этой женщине, проявлявшей терпимость, о которой мы почти перестали мечтать.

И чтобы после всего сказанного не возникло жгучего желания заглянуть в самую глубь божественных помыслов? Не сам ли Господь бросил нам вызов, дабы мы дерзнули осмыслить Его искусство?

Молчание.

Ересь, шепчете вы. Сожгите его.

И ведь так едва не случилось. Несколько лет назад, при другой королеве — возможно, вам что-то уже известно об этом, — я был близок к тому, чтобы стать прахом на пепелище. Воспоминания об этом до сих пор опаляют меня во сне, тлеют в моем сознании. Обвинения были крайне несправедливы, но разве это когда-то имело значение?

И все же я остался среди живых, свет новой зари полыхнул над рекой, и теперь я сижу в гостиной материнского дома да лишь развожу руками — ибо для того, кто наделен прозорливостью, обвинение в ереси значит не больше, чем глазная повязка слепца.

И мне непременно необходимо изложить все, что случилось со мной. Пересказать в подробностях горестное происшествие прежде, чем оно истрется из памяти или моя склонность к точному анализу сделает повествование недоступным для понимания простых людей. Я часто слышу, что мало кто способен разобрать мои записи, перегруженные научными определениями, отягченные диаграммами и тайными символами. Иные называют их не иначе, как трактатами дьявола.

Так что я поведаю эту историю так просто и непосредственно, как подскажет мне память. Вопреки собственному обыкновению, я не стану вдаваться в глубокий анализ по каждому поводу или умалчивать о том, что у меня на душе… о том, кем я был и кем стал теперь.

Но прежде чем я начну, имейте в виду…

…все обладает формой и все подчинено единому порядку вещей. Всеобщей геометрии, изменчивые углы и периоды которой мы заново учимся вычислять посредством математических знаний и наблюдений за звездами, как делали это в древние времена. И есть пары путей: вверх и вниз, вглубь и вовне. Каждый день я пытаюсь наметить их, но знаю, что я лишь наблюдатель.

Беспомощный зритель.

Ибо человек, пусть и наделенный способностями, достойными ангела, все же не ангел.

Я познал это на своем горьком опыте.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Многие люди во всех краях земли Английской полагают, что король Артур не умер, но был по воле Господа нашего Иисуса перенесен отсюда в другие места; и говорят, что он еще вернется и завоюет Святой Крест.

Глава 1 МОГИЛЫ

Мортлейк

Февраль

Служанка моей матери исчезла именно в тот самый вечер, когда мы нуждались в ней как никогда, — в канун приезда королевы и праздника Сретения.

Катерина Медоуз жила тихой вдовой. Она была незаменимой помощницей в доме, скромна и, что еще важнее, благоразумна. Из всей прислуги я только ей позволял протирать пыль и вообще переступать порог моей библиотеки. Отпросившись по делам на вторую половину дня, Катерина вышла из Дома перед полуднем.

А меньше часа спустя явился королевский гонец с вестью о том, что утром к нам прибудет королева. Сама королева! Боже мой, как же переполошилась моя несчастная мать: столько всего надо сделать, а служанки нет…