М. Новоселов - Николай Эрнестович Бауман

• Название: Николай Эрнестович Бауман
• Автор: М. Новоселов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1951

Книга о жизни и деятельности профессионального революционера, деятеля большевистской партии Баумана Николая Эрнестовича (1873–1905).

---

Вскоре наступили святки, и Качалов пригласил своего гостя на встречу Нового года в Художественный театр. На этом веселом новогоднем маскараде большинство участников было загримировано, что оказалось очень кстати для «отдыхавшего» у Качалова Баумана. По личным воспоминаниям Качалова, «Грач» в этот незабываемый вечер веселился и танцовал со всей присущей ему жизнерадостностью и неутомимостью. Возвратившись на рассвете в квартиру Качалова, Бауман с увлечением рассказывал ему о танцах швейцарских крестьян-горцев в окрестностях Юнгфрау.

Когда через неделю-полторы Бауман решил, что первый, самый опасный период розысков его шпиками миновал, он начал с большой осторожностью ранним утром выходить из квартиры Качалова и возвращался лишь поздним вечером.

Как опытный конспиратор, Бауман всегда принимал большие меры предосторожности: была изобретена целая система «крестов и точек» мелом на водосточной трубе одного из домов, расположенных неподалеку от квартиры Качалова. Изменение в условном знаке должно было служить сигналом о провале конспиративной явки, и Бауман с присущей ему в подпольной работе аккуратностью и точностью, прежде чем возвратиться на квартиру Качалова, неизменно убеждался в «отсутствии дождя», то-есть в наличии условной пометки на водосточной трубе.

Бауман встречался с нужными ему людьми и на «капустниках» — вечерах в Художественном театре во время поста, когда каждый артист обычно избирал роль, вовсе не соответствующую его амплуа. Во время этих веселых, оживленных интермедий, когда знаменитый трагик выступал в качестве «благородного отца», а резонер превращался в «первого любовника», переодетому Бауману удавалось незаметно переговорить со связными из Лефортова, Сокольников и приезжавшими в Москву искровцами из Подмосковья{Все эти сведения сообщены автору В. И. Качаловым. В. И. Качалов также показывал автору серию стереоскопических фотографий, запечатлевших различные эпизоды грандиозной демонстрации — (похорон Баумана. В настоящее время эти материалы хранятся у Н. Н. Литовцевой.}.

Бауман поддерживал связи с товарищами по подпольной работе и на других конспиративных явках — в Измайловской больнице, в конторе Морозова. Несколько раз Николай Эрнестович скрывался, переодевшись наборщиком, в тесных каморках рабочих в глухих переулках Лефортова. Таким образом, пользуясь поддержкой рабочих и виднейших представителей московской революционной интеллигенции, агент «Искры» удачно избегал встречи с разыскивавшими его охранниками и полицией.

При конспиративных встречах Бауман пользовался кличкой. Вот одно из условий встречи с Бауманом в то время: «лицо, желавшее видеться с «Грачом», должно было явиться по московскому адресу Ногина: Варварка, контора Викулы Морозова (большой красный дом), подняться во второй этаж, вызвать Павла Ногина и наедине сказать ему: «позвольте получить по счету Леопольда». В студенческой форме не приходить».

Находясь в квартире Качалова, Бауман не терял связей с рабочими московских заводов. Он живо интересовался текущей работой Московского комитета РСДРП, борьбой московских большевиков с меньшевиками. Бауман жадно следил за тем, как проводятся в жизнь решения II съезда РСДРП, как «комитеты большинства» овладевают местными партийными организациями.

Когда охранное отделение, по мнению Баумана, несколько ослабило свои поиски, он появился в Москве, оставаясь, конечно, все время на нелегальном положении. Теперь у Баумана было уже новое подпольное имя — «Иван Сергеевич».

Перед Бауманом раскрылось буквально необъятное поле деятельности. Сухой перечень «очередных дел Ивана Сергеевича» ярко показывает, что пришлось сделать в этот период Николаю Эрнестовичу: «Завоевание местных комитетов для большинства», то-есть разоблачение оппортунистических, раскольнических действий меньшевиков, налаживание новых и восстановление старых связей в широких слоях московских рабочих (организация конспиративных квартир, явок для проведения бесед, собраний); издание большевистской литературы, в особенности листовок и брошюр Ленина, разъяснявших рабочим смысл и значение раскола партии на II съезде, — таков далеко не полный перечень очередных дел большевика, посланного в Москву В И. Лениным.

Громадную работу пришлось проделать Бауману по организации «Северного бюро ЦК» партии большевиков.

Вместе со своими ближайшими товарищами и соратниками — Е. Д. Стасовой, С. Черномордиком, Ф. В. Ленгником — Бауман создал в Москве прочный центр большевистского влияния, ленинского руководства рабочим движением не только в Москве, но и в целом ряде крупных промышленных городов северо-востока России. В это же время Николай Эрнестович являлся связным Центрального Комитета партии большевиков с Московским комитетом.

Ленин и Крупская поддерживали тесные связи с «Северным бюро ЦК». Так, в январе 1904 года Крупская от имени Ленина писала Бауману об усилившейся дезорганизаторской работе меньшевистских агентов и указывала на необходимость немедленной подготовки к созыву III съезда партии. «…Все более становится очевидным, — писала она, — что так дальше итти не может. Перед ЦК стоит дилемма — или сдать все меньшинству и уйти оплеванным и оклеветанным, или немедля созвать съезд. Одно только это может спасти честь большинства, да и честь партии вообще. Нет другого выхода, кроме как съезд, и так как, в конечном счете, это зависит от комитетов, а не от ЦК, то надо вести агитацию по комитетам и подготовлять делегатов… Повредить это ничему не может. А быть на-чеку необходимо»{«Из истории московской организации ВКП(б) (1894–1904 гг)». M., 1947, стр. 100.}.

Вот почему поистине боевой задачей дня и становится, как не раз указывал Ленин, завоевание местных организаций на платформе большинства.

Работа эта была трудной. В Москве она осложнялась тем обстоятельством, что в московской организации в конце 1903 — начале 1904 года работали не только виднейшие члены большевистской партии (Е. Д. Стасова, Н. Э. Бауман, Р. С. Землячка, Ф. В. Ленгник, Сурен Спандарян, В. Л. Шанцер), но и меньшевики. Стараясь лишить большевиков возможности обратиться к рабочей массе с живым, действенным словом ленинской пропаганды, меньшевики захватывают шрифт, средства, бумагу. Меньшевики в Москве вели себя так же дезорганизаторски, так же изменнически, как и их коноводы в ЦК (в результате чего меньшевики не только захватили ЦК путем кооптации, но даже выпустили «декларацию», направленную против Ленина).

Таким образом, перед Бауманом встала важнейшая задача — создать большевистскую типографию. Подыскать подходящее помещение для подпольной типографии было нелегко. Большую организационную и практическую помощь Бауману оказал в этой работе старый металлист Николай Николаевич Кудряшев, долгие годы проведший на иваново-вознесенских и московских фабриках и заводах. У товарища Кудряшева были связи с рабочими многих типографий, и ему удалось частично достать в Москве, а частично привезти из других городов необходимое количество шрифта. Печатный стан был довольно примитивный — простая рама и валик, шрифт старый, побитый. Но все же при упорной работе нескольких человек на нем можно было отпечатать не одну тысячу листовок. Помещение для типографии вначале нашли на задворках церкви — в церковном домике на Плющихе, где жил знакомый H. H. Кудряшеву студент с женой. Неподалеку находился полицейский участок, и Бауман, смеясь, говорил, что вряд ли полиция догадается сделать обыск почти что на своем дворе. Однако прошло более месяца в подготовке к печатанию, а «синодальная типография», как шутливо называл Николай Эрнестович помещение в церковном доме, все не могла приступить к работе из-за недостатка опытных наборщиков.

Тогда Бауман обратился к товарищам в Петербург, и оттуда вскоре приехала А. М, Тараева{Умерла в 1942 году в Ленинграде, во время блокады.}, которая вместе с женой Баумана и Кудряшевым принялась за издание большевистской литературы.

Имея шрифт, станок и достаточное количество наборщиков, Бауман и его ближайшие друзья переменили, по конспиративным соображениям, квартиру. На этот раз снято было небольшое помещение во втором этаже, в районе Таганки, но вскоре выяснилось, что и эта квартира выбрана неудачно. Как раз под типографией оказался обширный зал, в котором нередко происходили танцы. Работа печатного станка неизбежно вызывала сильный резонанс. Поэтому Бауман вновь подыскивает помещение, временно отправив все оборудование типографии на квартиру жены. Жена его проживала по паспорту умершей Надежды Кузьминой. Полиция же разыскивала Надежду Уварову, и поэтому жене Баумана удавалось избегнуть слежки и ареста..

После длительных поисков более подходящего помещения было решено начать работу в той же квартире, где жила жена Баумана. Решение это, конечно, было рискованным, но иного выхода Бауман и Кудряшев не видели: надо было немедленно печатать листовки, полученные от Ленина, и времени на поиски новой квартиры не оставалось.