Эллиот Рузвельт - Его глазами

• Название: Его глазами
• Автор: Эллиот Рузвельт
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Когда наплыв посетителей спал, мне удалось перемолвиться несколькими словами с Гарри Гопкинсом.

- Насколько я понимаю, снова разгорелся старый спор отца с премьер-министром, - сказал я.

Гарри пожал плечами.

- Да, но в несколько иной обстановке, - ответил он. - Во-первых, теперь наша промышленность заработала по-настоящему. Мы даем танки, суда, орудия. Это новое обстоятельство. Отныне война будет вестись при помощи американской техники и, в основном, американцами. Разве это не меняет дела?

- Еще бы!

- Кто же тут старший партнер и кто младший? - Гарри посмотрел на меня и задумался. - И все же Уинстон знает, что эта конференция происходит на территории Британской империи. Это играет какую-то роль. И вот еще что: эта конференция по своей повестке отличается от всех других. Она посвящена, главным образом, дальневосточным и ближневосточным делам, т. е. речь идет о людях и вопросах, сравнительно новых для американцев, в том числе и для вашего отца. А Черчилль и Иден изучали все тонкости дальневосточных и ближневосточных дел еще с приготовительного класса. Им все это давно знакомо - на этом зиждется их империя.

- Так кто же все-таки старший и кто младший партнер? - спросил я.

- На этот счет можете не беспокоиться, - заверил меня Гарри. - Старший партнер попрежнему - ваш отец. Но он не торопится. Он хочет еще посмотреть и послушать. Он изучает обстановку, но хозяином попрежнему остается он.

В половине пятого я сложил с себя обязанность встречи посетителей и отправился выполнять свою новую роль - представлять отца на приеме у супругов Чан Кай-ши. Явившись на их виллу, расположенную в одной-двух милях от нашей, я обнаружил, что дочь Черчилля Сара выступает там в аналогичной роли - как представительница своего отца. Однако не успел я побеседовать с ней, как г-жа Чан Кай-ши увела меня и усадила рядом с собою. Она произвела на меня впечатление очень способной актрисы. Минут тридцать с лишним она с большим увлечением поддерживала оживленный разговор и при том все время устраивала так, чтобы этот разговор вращался вокруг моей персоны. Уже много лет никто не удостаивал меня такой искусной лести и не расточал мне таких чар. Она говорила о своей стране, но это послужило ей только поводом к тому, чтобы уговаривать меня приехать после войны в Китай и поселиться там. Не интересуюсь ли я животноводством? В таком случае мне не найти лучшего места, чем Северо-Западный Китай. Расписывая {158] самыми радужными красками, какое состояние может составить себе там энергичный и способный человек, используя труд китайских кули, она вся подавалась вперед, улыбалась мне, соглашаясь со всем, что я говорил, и уверенно опираясь рукой на мое колено. В течение первых нескольких минут я старался убедить себя в том, что эта дама совершенно искренне и чистосердечно поглощена беседой и что у нее нет никаких задних мыслей. Но в ее манере держаться чувствовался какой-то холодный расчет, отнюдь не совместимый с полной искренностью. Я вовсе не думаю, что она придавала моей персоне столь большое значение, чтобы из каких-либо скрытых побуждений пытаться покорить меня и завоевать мою прочную дружбу. Мне просто кажется, что г-же Чан Кай-ши в разговорах с людьми, особенно с мужчинами, так часто приходилось пускать в ход свои чары и симулировать интерес к собеседнику, что это стало ее второй натурой. И, откровенно говоря, мне не хотелось бы познакомиться с ее подлинной натурой - она, должно быть, ужасна.

Когда она отошла от меня и направилась к другому гостю, я выпил большой стакан виски и стал обходить комнату, беседуя со знакомыми. Вокруг блистали золотом генеральские и адмиральские мундиры; здесь были в полном составе все три союзные миссии, за исключением только их глав. Разговоры сливались в сплошной гул. Меня представили генералиссимусу, который не говорит по-английски, и мы, через переводчика, обменялись несколькими пустыми любезностями. Примерно через час я распрощался и поспешил к отцу. Он в это время еще беседовал с Штейнгардтом; здесь же был один из экспертов государственного департамента по ближневосточным делам Джордж Аллен. Когда я вошел в комнату, они уже собирались уходить.

- Как прошел прием? - спросил отец.

- Хорошо, - сказал я.

Штейнгардт и Аллен пробыли еще несколько минут, договорились с отцом о новой встрече после его возвращения из Тегерана в Каир и обсудили с ним вопрос о целесообразности приезда в Каир президента Турции Исмета Иненю, учитывая отношение отца к возможности вступления Турции в войну. Когда они ушли, я сказал:

- Насколько я понимаю, они, как и ты, считают, что Турция не должна вступать в войну.

Отец кивнул головой в знак согласия и вернулся к вопросу о приеме у генералиссимуса. Ему хотелось знать, какое впечатление произвели на меня супруги Чан Кай-ши. Я особенно подробно рассказал ему о своем впечатлении от г-жи Чан Кай-ши. Он выслушал меня, задумался и сказал нахмурясь:

- Я, пожалуй, не стал бы отзываться о ней так резко. Она, без сомнения, человек беспринципный. И я, конечно, не хотел бы слыть ее врагом, если бы жил в Китае. Но кто в Китае мог бы сейчас заменить Чан Кай-ши? Там просто нет другого лидера. При всех недостатках супругов Чан Кай-ши, нам приходится опираться на них.

Я рассказал отцу, что встретил на этом приеме генерала Ройса, который пригласил меня пообедать у него и потом провести с ним вечер в Каире. Отец разрешил мне воспользоваться этим приглашением.

- Все равно сегодня вечером не предстоит никаких особых дел. Здесь будут только Гарри, Билль Леги, Уотсон и Мак. Был даже разговор о картах. Иди. Можешь повеселиться.

Я провел вечер в одном из каирских ночных клубов с генералом Ройсом и еще несколькими офицерами. В начале первого, когда я вернулся на виллу отца, его гости уже расходились; мы с ним отправились в его комнату. Он поинтересовался, как я провел вечер, а я спросил, не знает ли он, как прошло совещание Объединенного совета начальников штабов. Проходя мимо гостиницы "Мена хауз", я всякий раз видел на балконах офицеров, очевидно, умудрявшихся одновременно заниматься деловыми разговорами, дышать свежим воздухом и загорать.

Отец сказал, что, по словам Леги, некоторые успехи уже имеются, но окончательное соглашение еще не достигнуто. Англичане попрежнему очень настойчиво (эта настойчивость, по мнению отца, объяснялась влиянием премьер-министра) указывали на различные действительные и воображаемые недостатки плана "Оверлорд", который был составлен летом и пересмотрен осенью. Однако американцы с еще большей твердостью (которая, как нетрудно было догадаться, объяснялась влиянием отца и генерала Маршалла) настаивали на целесообразности этой операции и отвергали всякие второстепенные варианты, предусматривавшие операции в Норвегии или в районе Средиземного моря.

- Насколько я понимаю, - продолжал отец, -- Маршалл и Кинг очень недовольны тем, что им приходится снова бороться за дважды принятый план, и, по правде говоря, я понимаю их недовольство.

Повидимому, упорство, с каким англичане возражали против намечавшейся на западе операции, было в какой-то мере связано с трениями между английским и американским командующими на китайско-бирманско-индийском театре. Разногласия состояли, во-первых, в том, что англичане считали совершенно невозможным сколотить из китайцев сколько-нибудь боеспособную армию, тогда как Стилуэлл пытался это сделать, правда, пока еще безрезультатно. Во-вторых, в Бирме англичане проводили тактику медленного развертывания операций малого масштаба, тогда как мы настаивали на самом быстром развитии операций возможно более крупных масштабов. Я высказал мнение, что, с точки зрения имперских интересов англичан, их военная доктрина вполне разумна.

- Конечно, - раздраженно сказал отец. - Но их имперские идеи - это идеи девятнадцатого, если не восемнадцатого или даже семнадцатого века. А мы воюем в двадцатом веке. Слава богу, сейчас положение несколько изменилось, и мы уже не боремся за самое свое существование; но ведь нам угрожала серьезная, исключительно серьезная опасность, и одной из основных причин было то, что они считают Британскую империю вечной. Я указывал Уинстону, в качестве примера, на отношение Америки к Филиппинам - наши первые шаги в области народного просвещения, наши попытки переложить ответственность за Филиппины на самих филиппинцев...

- Что же он ответил?

- Только представь себе! Говорит, что филиппинцы - люди другого сорта, что они обладают от природы большей самостоятельностью, готовы взять на себя большую ответственность. Он утверждает, что мы просто не понимаем индийцев, бирманцев. яванцев и даже... китайцев.

Отец спокойно отдыхал; на следующий день предстояло не слишком много работы, и ему хотелось еще поговорить. Мы закурили и в течение некоторого времени болтали о всякой всячине. Мы пытались предугадать, что даст конференция в Тегеране, как будет держать себя Дядя Джо.