Владимир Стасов - Франсиско Гойя

• Название: Франсиско Гойя
• Автор: Владимир Стасов
• Издательство: Государственное издательство "Искусство"
• Жанр: Критика
• Год: 1952

историк искусства и литературы, музыкальный и художественный критик и археолог.

I глава (из 2-х) написана собственно Марией Ватсон по материалам и указаниям В. В. Стасова, а потом просмотрена и редактирована последним.

---

В. В. Стасов Франсиско Гойя

О Гойе у нас, в России, почти вовсе ничего неизвестно в печати.

Не только нет о нем отдельного сочинения (этого мудрено было бы и ожидать при крайней бедности нашей художественной литературы), но и нет почти вовсе даже самых кратких известий в книгах и журналах. Единственные исключения составляют те 30 строк, которые посвящены Гойе в сочинении г. Андреева: «Живопись и живописцы» (СПб., 1857), и те 9 строк, которые посвящены ему же в переводе на русский язык «Истории живописи Куглера» (Москва, 1872). Но сведения, сообщаемые о Гойе г. Андреевым, поверхностны и неверны, а в переводе Куглеровой книги — крайне неполны и неудовлетворительны. Прочие наши художественные писатели не сделали даже и столько, так что, например, во всех четырех наших энциклопедических словарях (Плюшара, Старчевского, Толя и Березина) нет ни единого слова о Гойе — все это потому, что и сами наши авторы ничего не знали, а в лучшем случае слишком мало знали о знаменитом испанском живописце конца прошлого и начала нынешнего века.

Такое отношение к одной из лучших европейских слав нового времени всегда удивляло меня и сердило. Позволительно ли, думал я, игнорировать такого крупного, такого оригинального, такого типичного художника, как Гойя, и в то же время с почтением засорять себе память и глаза многими сотнями, может быть, тысячами имен и произведений, которые ничего не стоят в сравнении с Гойей?

С тех пор как я только узнал Гойю, сначала по иностранным книгам, статьям и копиям, а потом и по подлинным его произведениям в Испании, я убедился, во-первых, что Гойя — один из самых крупных художников последних двух столетий, а во-вторых, что он один из тех художников, с которыми всего ближе и нужнее познакомиться и нашим художникам, и нашей публике. Не то чтоб он обладал такою необычайною силою таланта, которая ставила бы его высоко над всеми остальными новыми художниками. Нет, в его натуре и творчестве нельзя не видеть множества недочетов и пятен, но зато мы находим у него везде на первом плане, в лучших его созданиях, такие элементы, которые в наше время и, быть может, особенно для нас, русских, всего драгоценнее и нужнее в искусстве. Эти элементы — национальность, современность и чувство реальной историчности. Это — все такие элементы, без которых для интеллигентного человека нынешнего времени искусство — вовсе не искусство, а праздная побрякушка. Это — все элементы, которые в прежнее время слишком были игнорированы, но зато стали тем ближе, родственнее и необходимее теперь.

Я уже довольно давно задумал представить нашей публике биографию Гойи, взяв за основание многочисленные статьи и книги о нем, появившиеся в Европе за последние пятьдесят лет; но разные другие труды и недостаток времени препятствовали мне до сих пор в этом. Тогда мне пришло в голову обратиться за помощью к М. В. Ватсон, которая, будучи родом испанка, особенно интересовалась жизнью и созданиями своего великого соотечественника и с которою мне много раз случалось одновременно работать в одних и тех же литературных изданиях. Я указал ей все те многочисленные источники о Гойе, которые были мне известны, и она ими очень добросовестно и умело воспользовалась для биографическо-исторической части настоящей статьи. Во второй половине этого труда я изложил свой взгляд на Гойю и на его творения, основываясь на знакомстве с подлинными произведениями художника. При этом мне приходилось лишь изредка соглашаться с теми взглядами, которые я находил изложенными в сочинениях испанских, французских, немецких, английских и итальянских художественных писателей. С большинством из них я был не согласен во взгляде на Гойю.

Гойя знаменит в Испании еще с конца прошлого столетия; но надо удивляться, как мало испанцы о нем писали, не взирая на все свое восхищение. Даже один из лучших испанских художественных писателей и критиков, Бермудес, опустил Гойю в своем лексиконе испанских художников, даром что был Ееличайший приятель и поклонник Гойи (Бермудес говорит только один раз, и то вскользь, про Гойю, именно в статье о Веласкесе, по поводу гравюр, деланных Гойей с его картин). Конечно, в 1800 году, когда напечатано сочинение Бермудеса, не было еще на свете всех лучших и самых высших созданий Гойи; однакоже, существовали его «Капризы» и многие замечательные его картины и фрески. Но, вообще говоря, конец прошлого века и начало нынешнего были ознаменованы в Испании такими судорожными переворотами, такими потрясающими событиями, что было не до спокойного собирания материалов и систематичного изложения их на бумаге: надо было действовать штыком, вилами и ножом против домашних и чужеземных врагов, надо было разламывать страшные тиски и капканы жизни, надо было справляться с безумной инквизицией и бездушными ее сторонниками, надо было сбрасывать наполеоновское нашествие — и вот, испанский народ боготворил Гойю, внимал таинственным призывам, несшимся из его маленьких картинок, распространенных среди всех сословий бесчисленными листками, но ничего не писал про своего обожаемого художника. От этого долгое время Гойю мало знали вне Испании.

Первые открыли Гойю для Европы — французы. Самая ранняя мне известная статья, получившая всеобщее распространение, напечатана была во втором годе иллюстрированного парижского издания: «Le Magasin pittoresque», за 1834 год. Здесь появилась статья о Гойе (стр. 324), которая начиналась такими словами: «Изгнанный из своего отечества, слепой 80-летний старик, Франсиско Гойя, умер немного лет тому назад в Бордо. Его имя едва известно во Франции даже художникам, но испанец не произносит его иначе, как с почтением и гордостью». И затем следовала довольно обстоятельная биография художника, оцененного при этом очень высоко, всего более за его политические сатиры в рисунках. Тут же был представлен (в первый раз вне Испании) портрет Гойи, в его собственном наброске, и две из числа самых едких его сатир: 1) «Осел, рассматривающий свою родословную», — осел, одетый по-человечьи, перед огромной книгой, где представлено бесчисленное множество таких же, как и он сам, ослов (сатира на герцога Годоя, князя Мира), 2) «Колдуны и черти, стригущие друг другу когти» (сатира на испанское духовенство). Замечательно, что все эти копии с неизвестного еще тогда во Франции испанского художника сделал — и сделал прекрасно — известный рисовальщик и карикатурист Гранвиль, впоследствии знаменитость.

Эта первая статья о Гойе имела большой успех и большие последствия. И жизнь, и характер, и направление, и своеобразные создания Гойи обратили на себя внимание французов. Его стали изучать. Довольно много и довольно верно написал о нем Виардо в 1839 году в своей книге: «Notices sur les principaux peintres de l'Espagne». Здесь он говорил: «Странный это был человек Гойя: талант у него был капризный, но он был настоящий художник, и, за недостатком школы, единственная могучая личность, данная Испаниею художеству от времени ее великих художников и до настоящей эпохи». Скоро после того много и с энтузиазмом писал про Гойю Теофиль Готье, в 1840 году путешествовавший по Испании и напечатавший потом свои впечатления под видом особой статьи в «Cabinet de l'amateur» 1842 года, и на многих страницах в печатном своем путешествии. Называя его истинным великим художником, Готье говорил в заключение: «Гойя воображал, что рисует только „Капризы“; но он начертил портрет и историю старой Испании, представляя себе, что служит новым идеям и верованиям. Его карикатуры будут скоро историческими памятниками».

С 40-х годов Гойя стал известен уже Есей Европе, вошел во все истории искусства, во Есе обозрения испанской живописи, во все энциклопедические лексиконы (кроме русских). Современная библиография Гойи очень обширна. Со значительнейшими или замечательнейшими мнениями о нем мы встретимся ниже, во второй половине настоящей статьи.

I[1]

Франсиско-Хосе де-Гойя-и-Лусиентес родился 30 марта 1746 года в Фуэнте-де-тодос (в переводе: «источник для всех»), маленькой арагонской деревушке близ Сарагоссы. Родители его были простые земледельцы, владевшие небольшой землицей с домиком. Они нежно любили своего сына, бойкого мальчика. Уже с малолетства он выказывал большую склонность к живописи и расписал, между прочим, самоучкой церковь своего прихода, так что родители не воспротивились его желанию попытать счастья на артистическом поприще. На 13-м году от роду Франсиско Гойя поступил в мастерскую знаменитого тогда в арагонской провинции живописца Хосе де Лухан-Мартинес, в Сарагосе, «ревизора инквизиции» по части картин и статуй, у которого он и прожил целых шесть лет.

Предприимчивый, пылкий и страстный характер Гойи поставил его вскоре среди товарищей во главе всяких шалостей, предприятий, драк и увеселений. Гойя всегда отличался таким же рвением к работе, как и увлечением всякого рода удовольствиями.