Р. В. Иванов-Разумник - О смысле жизни

• Название: О смысле жизни
• Автор: Р. В. Иванов-Разумник
• Жанр: Философия

Настоящее ФИО: Разумник Васильевич Иванов. Русский критик, мыслитель. Был близок к левым эсерам, активно поддержал Октябрьскую революцию. В 1918 году оказался «левее Ленина», категорически не приняв Брестский мир. В последующие годы неоднократно подвергался арестам. Известен своей редакторской деятельностью: издания Панаева, Белинского, Ап. Григорьева, Салтыкова-Щедрина и других. В 30-е годы подготовил собрание сочинений Александра Блока.

---

А между тѣмъ безъ «святого Ерусалима» Ѳ. Сологубъ обойтись не можетъ; и вотъ почему онъ одно время, подобно Чехову, приходитъ къ своеобразной «вѣрѣ въ прогрессъ», утѣшается шигалевщиной, утверждаетъ, что цѣль? въ будущемъ. Въ этой вѣрѣ онъ искалъ прибѣжища отъ того холоднаго отчаянья, которое сказалось въ первомъ сборникѣ его стиховъ и продиктовало ему лучшій разсказъ его второй книги? «Тѣни». Двѣнадцатилѣтній мальчикъ Володя увлекается дѣтской игрой? складывая разными способами руки, онъ получаетъ на освѣщенной стѣнѣ силуэты, изображающіе разныя фигуры; но забава эта скоро становится трагической.«…Не изъ однихъ же пальцевъ можно складывать тѣни,? приходитъ ему въ голову:? изъ всего можно, только надо приноровиться»… Это становится его idêe fixe, а тѣни получаютъ какое-то самостоятельное, реальное значеніе… Вездѣ тѣни, повсюду тѣни. Чтобы отвлечь Володю отъ царства тѣней и царства стѣнъ, мать идетъ съ нимъ на улицу, но«…и на улицѣ были повсюду тѣни, вечернія, таинственныя, неуловимыя»… Уйти отъ нихъ, скрыться? некуда; вся наша жизнь окружена стѣнами. (Мы еще увидимъ, какъ эту же тему развиваетъ Л. Андреевъ въ разсказѣ «Стѣна» и въ другихъ своихъ произведеніяхъ). И на угрозу карцеромъ, которымъ хотятъ излѣчить его болѣзнь, Володя угрюмо отвѣчаетъ: «и тамъ есть стѣна… вездѣ стѣна»… Стѣна и тѣнь? вотъ и вся человѣческая жизнь; болѣе того? вотъ и вся жизнь человѣчества. Этой идеи не выдерживаетъ и мать Володи.«…Она повѣряетъ свою душу, вспоминаетъ свою жизнь? и видитъ ея пустоту, ненужность, безцѣльность… Одно только безсмысленное мельканіе тѣней, сливающихся въ густѣющихъ сумеркахъ. „Зачѣмъ я жила?? спрашиваетъ она себя:? для сына? Но для чего? Чтобы и онъ сталъ добычею тѣней, маніакомъ съ узкимъ горизонтомъ, прикованный къ иллюзіямъ, къ безсмысленнымъ отраженіямъ на безжизненной стѣнѣ? И онъ тоже войдетъ въ жизнь и дастъ жизнь ряду существованій, призрачныхъ и ненужныхъ, какъ сонъ“„…И бѣжать отъ этихъ тѣней жизни и отъ этой жизни тѣней? некуда, такъ какъ „и тамъ будетъ стѣна… вездѣ стѣна“… Трагедія кончена: жизнь тѣней побѣдила тѣни жизни. „Въ Володиной комнатѣ на полу горитъ лампа. За нею у стѣны на полу сидятъ мама и Володя. Они смотрятъ на стѣну и дѣлаютъ руками странныя движенія… По стѣнѣ бѣгутъ и зыблются тѣни. Володя и мама понимаютъ ихъ. Они улыбаются грустно и говорятъ другъ другу что-то томительное и невозможное. Лица ихъ мирны и грезы ихъ ясны? ихъ радость безнадежно печальна и дикорадостна ихъ печаль. Въ глазахъ яхъ свѣтится безуміе, блаженное безуміе“… Это? выходъ. Блаженное безуміе? это лучше и выше жизни, состоящей изъ безсмысленнаго мельканія тѣней и безсмысленнаго отраженія ихъ на безжизненной стѣнѣ. Почти одновременно съ Ѳ. Сологубомъ этой же темѣ посвятилъ одинъ изъ лучшихъ своихъ разсказовъ и Чеховъ („Черный Монахъ“); апологія „блаженнаго безумія“ характерна въ устахъ людей, ищущихъ и не находяшихъ смысла жизни. Жизнь, это? зловонный звѣринецъ, а мы? навѣки заключенные въ его стѣнахъ звѣри, говоритъ намъ поэтъ даже въ послѣдней книгѣ своихъ стиховъ („Пламенный Кругъ“):

Мы? плѣненные звѣри,
Голосимъ, какъ умѣемъ.
Глухо заперты двери,
Мы открыть ихъ не смѣемъ…

И если это удивительное по силѣ чувства стихотвореніе (трудно было удержаться отъ искушенія переписать его цѣликомъ) дѣйствительно рисуетъ намъ человѣческую жизнь, если міръ только зловонный звѣринецъ, а мы? запертые въ клѣткахъ звѣри, то какъ же не пожелать себѣ и всѣмъ „блаженнаго безумія“, спасающаго насъ отъ этой звѣриной жизни? Но этотъ порожденный отчаяніемъ отвѣтъ на вопросъ о смыслѣ жизни? не выходъ, а тупикъ, тоже своего рода „стѣна“; недаромъ и Чеховъ послѣ „Чернаго Монаха“ такъ настойчиво искалъ другого выхода и, какъ казалось ему, нашелъ его въ своей вѣрѣ въ земной рай черезъ двѣсти-триста лѣтъ. И Ѳ. Сологубъ ищетъ выхода, ищетъ свой „святой Ерусалимъ“ на землѣ или на небѣ; отсюда его временная шигалевщина, его попытка утвержденія цѣли въ будущемъ.

III

Рядъ подобныхъ мотивовъ мы находимъ во второй книгѣ стиховъ Ѳ. Сологуба, помѣщенной непосредственно вслѣдъ за разсказомъ «Тѣни», а также и въ III и IV кн. стиховъ. На небѣ или на землѣ ждетъ этого будущаго Ѳ. Сологубъ, Іерусалимъ духовный или тѣлесный привлекаетъ его къ себѣ? это для насъ пока безразлично; но во всякомъ случаѣ очевидно, что не въ Zukunftstaat вѣруетъ нашъ авторъ. Земная жизнь для него? какой-то внѣшній эпизодъ, какое-то нелѣпое недоразумѣніе; онъ покоряется ей, какъ чему-то неизбѣжному: «бытія моего не хочу, житія моего не прерву»…; жизнью занятъ онъ «минутно, равнодушно и попутно»… Его мечты и надежды? въ будущемъ:

И промечтаю до конца,
И мирно улыбаясь жизни,
Уйду къ невѣдомой отчизнѣ,
Въ чертоги мудраго отца…

И позднѣе онъ повторяетъ почти тѣми же словами:

Въ твоей таинственной отчизнѣ,
Въ краю святомъ,
Гдѣ ты покоился до жизни
Господнимъ сномъ,
Гдѣ умираютъ злые шумы
Земныхъ тревогъ,?
Исполнивъ творческія думы,
Почіетъ Богъ.
И ты взойдешь, какъ дымъ кадильный,
Въ его покой,
Оставивъ тлѣть въ землѣ могильной
Твой прахъ земной.

Это періодъ вѣры въ божественныя предначертанія, попытка увѣрить себя, что«…знаю, что въ иномъ еще живу»; это попытка увѣрить себя въ трансцендентномъ смыслѣ нашей жизни, утѣшить себя мыслью объ иллюзорности нашихъ земныхъ страданій; это? искусственное взбадриваніе себя, это? самоутѣшеніе:

…до конца пребуду терпѣливымъ:
Что было прахомъ и страданьемъ лживымъ,
Что сквозь мои томленія пройдетъ,?
Во мнѣ святынѣ вѣчной пріобщится,
И въ ликованьи нѣжно истончится,
Божественной природой оживетъ.

Вѣра эта принимала у Ѳ. Сологуба и болѣе конкретныя формы, особенно ярко выраженныя въ циклѣ стихотвореній «Звѣзда Маиръ». Въ звѣздныхъ пространст-вахъ есть далекое солнце Маиръ, освѣщающее своими лучами землю Ойле? вотъ Zukunftstaat Ѳедора Сологуба! «На Ойле далекой и прекрасной вся любовь и вся душа моя»? заявляетъ поэтъ и видитъ на Ойле «вѣчный міръ блаженства и покоя, вѣчный міръ свершившейся мечты»… Это «блаженный край вѣчной красоты», въ которомъ осуществлено все то, «чего намъ здѣсь недоставало, все, о чемъ тужила грѣшная земля»… Въ этотъ Zukunftstaat современемъ прійдетъ и Ѳ. Сологубъ:

Мой прахъ истлѣетъ понемногу,
Истлѣетъ онъ въ сырой землѣ,
А я межъ звѣздъ найду дорогу
Къ иной странѣ, къ моей Ойле.
Я все земное позабуду,
И тамъ я буду не чужой,?
Довѣрюсь я иному чуду,
Какъ обычайности земной.

Эти мотивы можно встрѣтить еще въ нѣсколькихъ стихотвореніяхъ Ѳ. Сологуба (см., напримѣръ, «Въ мерцаньи звѣздъ нисходитъ на меня…» и «Звѣзды, привѣтствуйте брата!»); и они крайне любопытны для уясненія безсилія этой вѣры въ будущее раскрыть смыслъ настоящаго. Конечно, блаженъ, кто вѣруетъ въ Ойле или въ Zukunftstaat; но это самоутѣшеніе не есть объясненіе смысла нашей земной жизни. Пусть мой далекій потомокъ найдетъ земной рай въ марксистскомъ Zukunftstaat'e, пусть самъ я, вмѣстѣ съ Ѳ. Сологубомъ, найду за могилой такую Ойле, идѣже нѣсть печаль и воздыханіе: развѣ это отвѣтъ на карамазовскіе вопросы? Я буду блаженствовать на Ойле, но каковъ же былъ смыслъ моихъ страданій на землѣ? И что мнѣ въ томъ, что на Ойле не будетъ страдать ребенокъ, если здѣсь, на землѣ, его затравили собаками? Ѳ. Сологубъ, какъ и всѣ другіе вѣрующіе, не отвѣчаетъ на этотъ вопросъ; иногда онъ даже рѣзко ставитъ его передъ собой, но отвѣтомъ ему служитъ молчаніе. Таково его стихотвореніе «Ангельскіе лики»; читатели не посѣтуютъ, если мы приведемъ его цѣликомъ.

Ангельскіе лики,
Свѣтлое хваленье,
Дымъ благоуханій,?
У Творца-Владыки
Вѣчное забвенье
Всѣхъ земныхъ страданій.

Ангелъ вопрошаетъ:
? Блѣдный отрокъ, ты откуда?
Рано дни тебѣ наскучили.
Отрокъ отвѣчаетъ:
? На землѣ мнѣ было худо.
Мать съ отцомъ меня замучили.

У Творца-Владыки
Вѣчное забвенье
Всѣхъ земныхъ страданій,
Ангельскіе лики,
Свѣтлое хваленье,
Дымъ благоуханій.

— Цѣлый день бранили,
Ночью руки мнѣ связали
На чердакъ свели раздѣтаго,
Долго палкой били,
Долго розгами терзали,?
Вотъ и умеръ я отъ этого.

Ангельскіе лики,
Свѣтлое хваленье,
Дымъ благоуханій,?
У Творца-Владыки
Вѣчное забвенье
Всѣхъ земныхъ страданій.

Здѣсь поставленъ вопросъ, но отвѣта нѣтъ, если не считать отвѣтомъ ссылку на вѣчное забвенье всѣхъ земныхъ страданій. Да отвѣтъ ли это, полно?? можно спросить словами Гейне. Вѣдь дѣло вовсе не въ забвеньи, а именно въ страданіяхъ! И по сравненію съ ними все это свѣтлое хваленье, весь этотъ дымъ благоуханій, вся эта гармонія? «не стоитъ она слезинки хотя бы одного только того замученнаго ребенка, который билъ себя кулачкомъ въ грудь и молился въ зловонной конурѣ своей неискупленными слезками своими къ „Боженькѣ“! Не стоить, потому что слезки остались неискупленными. Онѣ должны быть искуплены, иначе не можетъ быть и гармоніи. Но чѣмъ, чѣмъ ты искупишь ихъ? Развѣ это возможно?» (Иванъ Карамазовъ). Нѣтъ, это невозможно. Никакія Ойле, никакіе дымы благоуханій не искупятъ этого мгновенья безвинной человѣческой муки; слишкомъ дорого оцѣнена такая гармонія? и самъ Ѳ. Сологубъ еще во второй книгѣ своихъ стиховъ ясно высказалъ, что это единственно возможный отвѣтъ на вопросъ. Въ одномъ изъ стихотвореній этого второго сборника мы опять встрѣчаемъ сопоставленіе ангельскихъ ликовъ съ человѣческимъ горемъ.