Владимир Степаненко - Точка росы

• Название: Точка росы
• Автор: Владимир Степаненко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1986

Роман о газодобытчиках Нового Уренгоя, о молодежи, работающей на Всесоюзной ударной комсомольской стройке в Тюменской области. Автор показывает, как в борьбе с суровой природой мужают характеры первых добровольцев комсомольского отряда, формируются личности: самоотверженные, человеколюбивые, беззаветные в служении общему делу.

---

А в пятницу, возвращаясь с комплекса, Викторенко снова заглянул в магазин.

— Здравствуйте, Надежда, — сказал Иван, медленно обводя глазами прилавки. Бутылки с винами и наливками перекочевали на нижнюю полку. Над ними красовалось объявление: «Праздничный набор для свадеб и именин».

— Прекрасно. Вот мне и нужен сегодня праздничный набор.

— Давно пора. А то неинтересный вы для меня были покупатель. Хлеб да сахар брали. Случаем не женитесь?

— Да нет. Только посвататься решил.

— Кого, если не секрет, берете?

— Секрет. Считайте, что у нас со Смурым именины сегодня.

— У обоих? Ну и чудики! Бывает же!

— Бывает. Все бывает. Работу сегодня одну завершаем.

— И всего-то, — разочарованно протянула Надежда. — А я-то поверила…

Прижимая сверток к груди, Викторенко подошел к балку. Представил, как бы его встретила мать. Суетливо бы засновала, растерянно целовала и плакала. Комкая фартук, вытирала бы глаза.

«Иване, Иване! А я тебе все выглядывала и выглядывала на шляху!»

Викторенко открыл дверь. Анатолий в одежде лежал на кровати, загородившись книгой.

— Пришел? А я тебя заждался.

— Извини. Зашел в магазин. Надо же устроить нам ужин по случаю испытания прибора.

— Ужин устроим. Только по другому случаю. Я уезжаю, Иван. Домой.

— Ты сдурел?

— Нет… твердо решил. Север не для меня. Да и Ася ждет.

— Давно задумал дезертировать?

— Я не дезертир. Я положенное отработал.

— Отработал, говоришь? Ну и катись отсюда. А я-то думал — дружба, вместе.

— Ты и в самом деле порвешь дружбу?

— Не шуткую. С дезертирами не дружу.

Смурый задумчиво задергал рычажок велосипедного звонка. Раскрутившаяся шайба упрямо била по круглой крышке. Пронзительный звон набирал силу.

2

Викторенко проснулся среди ночи. Лежал в постели с открытыми глазами. Стонущие, протяжные звуки не сразу доходили до его сознания. Он с трудом вспомнил, что специально засиделся за полночь, чтобы измотать себя работой, а потом спать без сновидений. В первый момент показалось, что воющие звуки оглушили его во сне. Но тяжелые удары ветра с пронзительным свистом наяву налетали на балок. И видно, не первый час они били по стене. Шпунтованные доски вагончика гудели, как огромный барабан.

Балок раскачивался. Скрипели раздираемые стойки, готовые рухнуть. По крыше хлопал лист железа, и каждый удар болью отзывался в голове.

Иван напряженно вглядывался в темноту, не привыкнув до сих пор к мысли, что Смурого нет. Не придется, как раньше, кричать по утрам: «Анатолий, лежебока, подъем!» Почувствовал легкий озноб. Плотнее закутался в одеяло, чтобы согреться. Наверное, уже тысячу сто первый раз спрашивал себя, не находя ответа на мучивший вопрос: «Почему Анатолий уехал?» Выходило, что Смурый притворялся. И тогда, когда записался в отряд. И на чаепитиях. И когда Иван втянул его в осуществление идеи с автоматизацией.

Викторенко начал без спешки вспоминать день за днем, со страстным желанием ничего не забыть и не пропустить.

Сначала привиделась родная Андреевка, нехитрые мальчишеские дела. Набеги на чужие сады и огороды. С благодарностью подумал о дядьке Моргуне. Потом память привела его к учителям вечерней школы. Не просто удалось им усадить двух дурней за парты! С благодарностью вспомнил университет, куда они вошли с Анатолием затаив дыхание, не веря в свое счастье. Многое уже стерлось в памяти, но один день по-прежнему продолжал волновать.

Шли экзамены. Перед дверями аудиторий студенты лихорадочно листали конспекты и учебники. Как всегда, не хватило последней ночи, чтобы хорошо подготовиться.

«Хлопцы, Иван! — выкрикнула при появлении Викторенко краснощекая голубоглазая девушка в белой блузке. — Где пропадал? Коханую провожал до утра?»

«Да так!» — неопределенно протянул Викторенко. Потер рукой колючую щетину на щеке. Что сказать этой профессорской дочке? Выпалить бы сразу, что всю ночь вкалывал. Разгружали, дескать, вагоны. Да не с картошкой, а со щебнем.

Викторенко, признанный в общежитии вожаком, Анатолия не взял на разгрузку.

«После операции нельзя таскать тяжести. Зубри! Что заработаем — поделимся!»

Когда Иван пришел, Анатолий был уже в экзаменационной.

«Как сдают?» — спросил Викторенко с суеверным страхом.

«Пока первая пара. Ох, и шпарят!» — с завистью ответил паренек.

Успокоенный, Викторенко решил дождаться Анатолия. Сам он пойдет сдавать завтра. А сейчас добраться бы до койки и как следует выспаться. Ноги и руки налиты свинцовой тяжестью, голова болит.

Громко хлопнула дверь. Запаренный Смурый растерянно держал зачетку.

«Анатолий, что поставили?»

Смурый не откликнулся.

«Что спрашивали-то?» — нетерпеливо донимала Зина Широкова.

«Какую роль в победе над фашистами сыграли предвоенные пятилетки?»

«И ты не ответил?» — Викторенко загородил дорогу товарищу.

«Да вначале все было нормально. А потом, когда начал рассказывать о добыче нефти в Куйбышевской области и Татарии, профессор сказал, что куйбышевские промыслы не стали Вторым Баку, как предсказывал Губкин. Все это оказалось прожектерством!»

«Прожектерством? — Викторенко заскрипел зубами. — И железо под Курском тоже прожектерство?»

«Да, так он и сказал».

Викторенко помнил, как все в нем закипело от обиды за Губкина, за дядьку Моргуна, который выдирал зимой железняк из-под снега.

Иван рванулся к двери. Зина Широкова повисла у него на руке: «Умоляю, не ходи. Останешься без стипендии. Кирилла Ксенофонтовича не переспоришь».

Викторенко рванул дверь в аудиторию. На секунду зажмурил глаза от яркого солнечного света.

«Вашу зачетку, — сказал рыжебородый профессор. — Выбирайте билет!»

«Я пришел не на экзамен. Я пришел заступиться за Губкина».

«Любопытно, чрезвычайно любопытно, — протянул сквозь зубы профессор и повернулся к присутствующим экзаменаторам. — Коллеги, вы слышали? Викторенко, на собеседовании вы не проявляли такой прыти! Если настаиваете, я готов вас выслушать в любой день. А сейчас, извините, у нас экзамен».

«Но вы позволили зачеркнуть открытие Губкина. А заодно провалили студента, который сейчас сдавал экзамен».

«Ах вот в чем дело! — Профессор повернулся к экзаменаторам. От резкого взмаха волосы на голове взлетели вверх, как будто выбило язык пламени. — Так вы пришли защищать ученого или своего товарища? Кстати, знакомы ли вам работы Калицкого и Тихоновича?»

«Нет».

«Ваш товарищ тоже их не знает. А они очень доказательны. Спорить можно, когда обладаешь необходимой суммой знаний. А их у вас пока нет. Изволю заметить, что у нас сегодня экзамен, а мы тратим время с вами на перепалку. Да и вид у вас сегодня, студент Викторенко, не совсем приличный, позволю вам заметить. Приведите себя в порядок. Отдохните, а потом приходите. А о дядьке Моргуне, о котором что-то говорил ваш товарищ, советую на экзамене не рассказывать. Извольте знать, что о курской руде было известно еще Иноземцеву во времена Петра Первого. А самую точную карту железной аномалии составил Лейст».

«И Лейст потребовал от Ленина за карту шесть миллионов долларов».

«Вы должны знать, что продавал карту не Лейст. А притом каждый труд требует оплаты».

«Выходит, вы согласны, что следовало грабить молодую Республику?»

«Товарищ Викторенко, всему есть предел. Моему терпению тоже. Мы говорим с вами о разных вещах. Первооткрыватели имеют право на получение гонорара, как писатели и изобретатели. Право на гонорар! Карта Лейста — это итог его сорокалетней работы, а то, что вы называете теорией Губкина, — это ряд высказанных предположений!»

«Открытие Губкиным нефтяных площадей в Куйбышеве и Татарии признано всеми!»

«Какое открытие? Нефть в Татарии! Да будет вам известно, что еще в шестидесятых годах прошлого столетия в Казани велись поисковые работы на нефть. Англичане даже организовали акционерное общество „Казань ойл филд“. Вам это известно?»

«Не приходилось слышать».

«Почаще надо заглядывать в книги, молодой человек. И к чему вам, собственно, теория Губкина? Ваше дело точные приборы и автоматика. Ступайте, Викторенко». — Профессор поднялся, давая понять, что разговор окончен.

«Ладно, доспорим в другой раз», — сказал твердо себе Викторенко. Вспомнил маленькую синенькую стрелку компаса в руках дядьки Моргуна. Разве не она привела его со Смурым в университет! Да как же вычеркнуть этого человека из жизни, как не говорить о нем. Но может быть, и рыжий профессор прав. Его дело автоматика. Викторенко с удивлением прислушивался к собственным мыслям. Почему он решил сдаться? Бой так бой. Перевернет все книги, пока не доберется до истины. Нефть Поволжья и Татарии помогла стране выиграть войну. Никто не имеет права об этом забывать! После Победы должен быть назван каждый солдат. И в первом ряду бойцов должно стоять имя Губкина!