Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

• Название: Сигрид Унсет. Королева слова
• Автор: Сигрун Слапгард
• Издательство: ОГИ, Б.С.Г.-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94282-554-6

Книга норвежской журналистки С. Слапгард рассказывает о жизни и творчестве Сигрид Унсет (1882–1949), выдающейся норвежской писательницы и правозащитницы, лауреата Нобелевской премии по литературе (1928). Все подробности ее непростой биографии исследовательница подтверждает ссылками на документы и малодоступные источники. Жизнеописание снабжено обширным справочным аппаратом.

---

Заместитель председателя Экспертного совета Петер Эгге был не так в этом уверен. Эгге недавно столкнулся с Унсет на улице Карла Юхана. И когда до него дошло, что она хотела пройти мимо не поздоровавшись, было уже поздно. Он уже остановил ее. С искренним состраданием он смотрел на женщину, исхудавшую до того, что одежда висела на ней мешком, и видел по ее глазам, что и она это тоже понимает. Казалось, у нее нет ничего общего с той Сигрид Унсет, что когда-то лучилась счастьем в Хаммерсмите. У Эгге тоже был больной ребенок, так что им нашлось о чем поговорить. Но потом Эгге будет терзаться оттого, что она на самом деле хотела избежать встречи с ним. В конце концов, он принадлежал к тем немногим, кому довелось увидеть ее во всем блеске красоты, когда ее переполняли силы и вера в себя[301].

Хотя Первая мировая война закончилась, настроение в доме Сварстадов отнюдь нельзя было назвать приподнятым. Сварстада мучил кашель, фру Унсет Сварстад изнемогала от усталости. Она выглядела так ужасно, что Нини Ролл Анкер заставила ее пойти к врачу. В том году испанка унесла много жизней в Норвегии, в том числе и молодых людей. Сигрид получила страшное известие из Западной Норвегии — в возрасте тридцати шести лет умерла подруга ее детства Эмма Мюнстер. Причиной смерти, скорее всего, стало воспаление легких, возникшее как осложнение после испанки.

А Сигрид Унсет Сварстад, тоже тридцати шести лет от роду, легла в оздоровительную клинику Мёникена на Холменколлене. Опасения Нини Ролл Анкер относительно новой вспышки туберкулеза в семье Сварстадов, к счастью, не подтвердились, однако силы Сигрид Унсет действительно были на исходе. Медицинский диагноз гласил: истощение.

Однако списывать ее со счетов пока еще не стоило. Она много читала, следила за происходящим вокруг и перед Рождеством опять позволила втянуть себя в бурную газетную полемику. Она выступила в «Дагбладет»[302] с критикой книги профессора Самсона Эйтрема «Боги и герои» — переложения древнегреческих мифов. По мнению Унсет, его перевод сродни акту вандализма — все равно как пить чай или кофе из старинных серебряных кубков: «Бог свидетель, так писать не годится. <…> Возможно, профессор будет утверждать, что перевел все дословно. Но в том-то и дело, что слова он нашел неправильные — потому как напрочь лишен таланта рассказчика». В своем ответе профессор Эйтрем взял на вооружение метод Гамсуна — он постарался высмеять Унсет, заявив, что попытки ее, явно несведущей в древнегреческих мифах, поучать специалиста выглядят просто комично. На страницах той же «Дагбладет»[303] Унсет наносит ответный удар: от того, что Эйтрем ссылается на ее невежество, его перевод лучше не становится. Она же по-прежнему придерживается мнения, что стиль его повествования на редкость сухой, лишен и проблеска таланта и не способен передать прелести мифа. И это ее последнее слово. Через день появился ответ профессора Эйтрема: он попросту повторил, что Унсет выставила сама себя на посмешище. Однако другой специалист, доцент Эмиль Смит, полностью поддержал дочь Ингвальда Унсета. Она доказала свою компетентность подлинно исторической книгой о Вига-Льоте, заявлял он в своем письме в газету. Тем самым был дан сигнал к началу обстоятельной научной перепалки. Потом этот вопрос еще долго служил предметом обсуждения в университетских кругах.

Подразнив в свое удовольствие столь почтенных дебютантов, Сигрид Унсет успокаиваться не собиралась. Пора было напомнить о себе и участникам дебатов по женскому вопросу. Особенной радостью для нее было бросать вызов социально обеспеченным женщинам. На сей раз мишенью ее атаки стала Катти Анкер Мёллер, одна из ведущих феминисток того времени, недавно выпустившая брошюру «Планирование семьи женщиной», где выступала за жалованье для матерей и за бесплатные аборты. На страницах «Тиденс тейн»[304], озаглавив свою едкую язвительную статью «Путаница в понятиях», Сигрид Унсет бросается в атаку. «Характерным заблуждением нашего времени является путаница в понятиях», — так начинает она свой ответ и далее ссылается на свойственную людям вообще неспособность взглянуть на свое время с точки зрения исторической перспективы. Писательница напоминает, что наши представления о воздействии на человека инстинкта размножения сформировались под влиянием средневековой литературы.

По Унсет, существует три типа любовных историй: «трагическая история о том, как страсть сметает со своего пути все препятствия и в итоге сжигает того, кто ею одержим, — в качестве типичного примера можно привести историю о Тристане и Изольде. Потом история комическая — о том, как в попытке сорвать запретный плод мы перелезаем через забор в чужой сад, испачкавшись и в клочья разорвав одежду, — и как потом хитро или неловко пытаемся скрыть наши вылазки. Наконец, буржуазная история с моралью — об Эспене Аскеладде{37}, энергичном и предприимчивом, что в награду получает принцессу и полкоролевства. Здесь инстинкт служит мотором для продвижения в обществе».

Унсет иронизирует над научным прогрессом: может ли микроскоп заменить крест? Что можно сказать о тех, кто отверг церковь, не удосужившись разобраться в ее учении, и обратился к «бездуховному материализму»? Она приводит параллель с одной старинной францисканской притчей о проповеднике, который на самом деле не понимает смысла своей проповеди. По мнению Унсет, Катти Анкер Мёллер являет собой великолепный современный пример такой неосведомленности. Ее брошюра выдает «такую духовную дезориентацию, какую даже в наши дни еще поискать»; «паноптикум популярных заблуждений», — не жалеет иронии Сигрид Унсет. Взгляды Катти Анкер Мёллер на семью в корне ошибочны, считает она: «По госпоже Мёллер получается, что „семья“ — это что-то вроде промышленного предприятия…» Особенное негодование у Унсет вызывает пренебрежительное отношение к роли женщины в семье: «Приковать себя к „семье“, чтобы стать машиной по рождению и воспитанию детей мужчины, — самая убогая доля, какую может выбрать женщина»[305].

Недооценка роли матери приводит Сигрид Унсет в бешенство. Выделенным шрифтом она утверждает: «Быть матерью — это не работа». Конечно, материнство предполагает и чувство долга, и труд, но «материнство — это вся жизнь».

Когда Катти Анкер Мёллер ссылается на депутата немецкого рейхстага, предложившего считать материнство работой и платить за него жалованье, Сигрид Унсет выходит из себя: «Да, недаром говорят — чего только дикий немец не сделает ради денег». Слова жалят и разят. Здесь трезвый рассудок явно уступил место бушующим эмоциям. Защищая своих детей и роль матери, Сигрид Унсет ведет себя не как мать-берегиня, но как воинственный рыцарь. Она презрительно отметает потребность открыто обсуждать меры контрацепции — ведь устраивались же как-то люди без того, чтобы кричать об этом на всех углах. И все знают, что «использование женщиной заложенных природой возможностей получения удовольствия — в народе именуют развратом». Неужели Катти Анкер Мёллер ничего не известно о «духовном аспекте половых отношений», вопрошает Сигрид Унсет. Важнейшая задача женщины состоит в том, чтобы уметь различать добро и зло, «ей полагается узнавать дьявола, как только он появится, — заключает Унсет, — она сможет спасти себя и других, только вовремя отказавшись от помощи дьявола»[306].

Получала ли она удовольствие от этих выпадов? Возможно, они оживляли и разнообразили утомительные будни? Во всяком случае, она не собиралась складывать оружие. Сразу после того, как в прессе появился отклик на эту атаку, она снова бросается в бой со статьей «Путаница в понятиях продолжается»[307]. Там она подчеркивает, что остается при своем мнении, и снова приводит свои основные аргументы. В конце концов, само название «Планирование семьи женщиной» звучит, мягко говоря, парадоксально: можно подумать, что мужчины к рождению детей непричастны. Она вновь повторяет свое утверждение о том, что оплата государством материнского труда стала бы вмешательством в частную жизнь женщины, и заходит еще дальше: «По-моему, самое возвышенное воззрение на призвание женщины-матери заключается в общепринятом христианском представлении о браке».

Кстати, в этом обращении Сигрид Унсет слышится и косвенная критика ее собственного поведения в молодости. Она напоминает, что единственным способом женщины выказать уважение к своему полу является «принять его как своего рода обязательство — например, обязательство соответствовать некоему образцу морали или поведения». А ведь сама она, прежде чем вступить в брак, разрушила другой брак, она крушила препятствия на своем пути и отдавалась страстям. Унсет заканчивает свое обращение шокирующим признанием: она пришла к выводу, что участие женщин в общественной жизни, «которое я в молодости, естественно, считала желательным и даже необходимым, — в конечном счете является пагубным и для женщин, и для всего человечества». Но сама она следовать собственным выводам, похоже, не собиралась.