Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

• Название: Сигрид Унсет. Королева слова
• Автор: Сигрун Слапгард
• Издательство: ОГИ, Б.С.Г.-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94282-554-6

Книга норвежской журналистки С. Слапгард рассказывает о жизни и творчестве Сигрид Унсет (1882–1949), выдающейся норвежской писательницы и правозащитницы, лауреата Нобелевской премии по литературе (1928). Все подробности ее непростой биографии исследовательница подтверждает ссылками на документы и малодоступные источники. Жизнеописание снабжено обширным справочным аппаратом.

---

Из своего собственного опыта она извлекла еще одну новую мудрость: невозможно жить своей жизнью, не вмешиваясь в жизнь других. Под этим новым углом зрения и ее «украденное у судьбы счастье» представало в новом свете. А ведь у Сигрид Унсет Сварстад все еще было только впереди.

Желать всего

Ши, Синсен.

Можно ли создать в доме атмосферу вечного праздника? В новой книге она позволила любви победить. После напряженного труда Сигрид Унсет Сварстад была как выжатый лимон. Зато книга опять принесла неплохой заработок.

До конца года Сварстад успел принять участие еще в одной выставке и тоже был доволен результатами. Правда, основную долю внимания перетянули на себя молодые художники, зато его работы удостоились хвалебных отзывов. Особенно удачными оказались римский пейзаж «Виа Бокка ди Леоне» и римский же портрет Сигрид Унсет, а также «Овощной рынок в Брюгге» и Темза с ее фабриками. Его дети все больше времени проводили в Ши, сам же он по-прежнему разрывался между Ши и мастерской в городе. Зимой начало казаться, что домик в Сулванге как будто съежился и уменьшился в размерах. В мире свирепствовала страшная война, о поездках пришлось надолго забыть.

Где-то в начале 1915 года Сигрид Унсет ощутила в себе движение новой жизни. Теперь надо было и быт семьи планировать по-новому. Как устроить его так, чтобы оба родителя могли работать и при этом обеспечить всем детям надлежащий уход? Потому что если оба не будут работать, никакого дома не получится — денег не хватит. Что думал Сварстад — был ли с ней согласен? Разделял ли ее амбициозные и бескомпромиссные планы по отношению к дому и семье?

Беременная Унсет была в боевом настроении, и на сей раз ей под руку попался Кнут Гамсун. Свое полемическое выступление в газете она начинает с заявления: «Заранее разрешаю г-ну Гамсуну отнестись ко мне без понимания»[265]. Ее письмо направлено в защиту детоубийцы. Незадолго до этого Кнут Гамсун опубликовал статью под названием «Дитя», в которой выступал за строгое наказание для детоубийц. Его возмутило, что юную мать-виновницу осудили всего лишь на восемь месяцев лишения свободы, он требовал смертной казни для обоих родителей: «Повесьте их! Повесьте их обоих! Очистите от них человечество!»[266] Но что знал Гамсун о женщинах, неспособных содержать своих детей? Сигрид Унсет считала, что может понять отчаяние, заставляющее мать лишить жизни своего ребенка; по ее мнению, оно диктовалось материнским инстинктом, столь же сильным, как и у тех, что «как львицы готовы сражаться за свое потомство». Она описывает «живое беспокойное счастье», что чувствует уже второй раз в жизни и что порой будит ее посреди ночи. И призывает тех, кому посчастливилось приложить ребенка к груди, к пониманию. Кто может взять на себя право осудить женщину, вынужденную «зарабатывать на пропитание себе и ребенку» и поэтому неспособную ухаживать за ним самой? С жестоким реализмом Унсет описывает муки тайных родов, муки несчастной женщины, что не видит для себя ни малейшей надежды и в отчаянии может убить ребенка, как «делали женщины всех народов и во все времена».

Об отцах детей, оставляющих женщин с детьми на произвол судьбы, она предпочитает молчать: «Пусть мужчинами занимается их собрат-мужчина г-н Гамсун». Неужели ей не приходило в голову, что ее сарказм может задеть и Сварстада? Ведь если судить по этой статье, ее симпатии скорее на стороне необеспеченных женщин вроде Рагны Му Сварстад, которая практически была не в состоянии позаботиться о своих детях, чем на стороне бросившего жену с тремя детьми Сварстада. Задумывалась ли над этим Сигрид Унсет Сварстад?

Неделю спустя она публикует новую статью, подлиннее, где обсуждает предложенные недавно законопроекты, гарантирующие право наследования незаконнорожденным детям. Писательница всецело поддерживает такие законы, однако у нее есть что сказать по этому поводу. Она опять напоминает, что «никакой закон не в состоянии внушить чувство родительской ответственности мужчине — или женщине, — которые его лишены. <…> Никакой закон не в состоянии обеспечить ребенку отцовскую любовь». Проницательная реалистка, Унсет не поддавалась иллюзиям — всегда найдутся желающие злоупотребить удобным законом, но самое важное будет соблюдено: «Сказано, что ребенок не должен расплачиваться за грехи своих родителей. Тем не менее в том-то все и дело. Дети всегда расплачиваются за все грехи и глупости, что совершают родители. Именно дети страдают больше всех»[267].

В марте появилась ответная атака Гамсуна: «Да как она смеет строить из себя бог знает кого! По-моему, воззрения фру Унсет вовсе не являются такими уж нестандартными и непостижимыми — если взять на себя труд извлечь их из-под покрова ее напыщенных речей»[268]. Гамсун полагал, что «фру Унсет» заблуждается в своем анализе поведения детоубийц: «Перспектива приличного срока может основательно их прищучить, не говоря уж о перспективе веревки — веревка прищучит самым решительным образом». И отмахивается от ее аргумента, что все без исключения детоубийцы исправляются, отбыв положенный им срок: по мнению Гамсуна, если уж женщина родила, то тем самым взяла на себя материнские обязанности. Хотя он и подверг Унсет самому обидному осмеянию и как писательницу, и как женщину в своем открытом письме, многие читатели были склонны согласиться с ней. А она в продолжение дискуссии замечала, что Гамсун не хочет понимать причины подобных трагедий, коренящиеся в общественном неравенстве.

И по-прежнему утверждала, что расплачиваться за все приходится прежде всего детям. Этой закономерности не удавалось избежать ни одному родителю. Включая ее саму. Такими были ее публичные заявления, а наедине со Сварстадом она продолжала настаивать, что они обязаны взять на себя воспитание всех его детей. Возникали ли между ними из-за этого трения? Во всяком случае, в сохранившихся письмах близким она эту тему почти не затрагивает. Однако по некоторым намекам можно понять, что Сварстад был не в восторге от ее идеи большой семьи. В соглашении о разводе черным по белому написано: с Рагной остается младший сын Тронд, в то время как отец берет на себя опеку над дочерьми. Обычно он отправлял их в какой-нибудь дешевый пансионат или в приют Евгении. Как бы то ни было, Сварстад соглашался с тем, что им стоит найти дом побольше и поближе к центру. Тогда можно будет вести нормальную семейную жизнь, почаще обедать вместе, а ему не придется больше ночевать в Союзе художников.

Словно чтобы призвать силы, переполнявшие ее, молодую новобрачную в Лондоне, Сигрид достает книги, которые собирала тогда, чтобы написать историю о рыцаре Ланселоте и королеве Гиневре. И с той же радостью, какую она испытывала при виде своего растущего живота, Унсет погрузилась в средневековые повести. Ей предложили переложить эти британские саги на норвежский язык. А она их любила больше всего, если не считать старинных скандинавских баллад.

Коллеги-писатели, встречая ее, беспокоились, что она всегда стремится успеть переделать дела, требующие как минимум двух дней, за одни-единственные сутки. Как-то столкнувшись с волочащей тяжелые сумки, задыхающейся Унсет, Нини Ролл Анкер увидела, что скрывается за позой спокойной, исполненной собственного достоинства хозяйки, всегда радушно принимающей гостей. Фру Унсет Сварстад шла по направлению к Восточному вокзалу «с сумками и пакетами всех форм и размеров в обеих руках, напоминая лошадь, на которую взвалили непосильную тяжесть». И все равно ей казалось, что она могла бы сделать и больше. Под конец ей пришлось признать, что беременность берет свое и что она вот-вот свалится с ног от изнеможения, да и «нервы по вечерам напоминают сгнившие шелковые нити»[269]. Она снова отправила маленького Андерса на две недели к матери. Однако теперь мальчик достаточно вырос, чтобы больнее наказывать ее за отсутствие. Когда его наконец вернули, он не хотел выпускать ее из вида и то хныкал, то вопил и делал все, что было в его силах, чтобы только отвлечь мать от короля Артура и рыцарей Круглого стола. Она прерывала работу в надежде, что сможет развлечь активного малыша, занимаясь практическими делами, однако надежда эта оказалась тщетной. Ему требовалось все ее внимание, и он не собирался делить его со швейными принадлежностями, вареньем или рукописью.

Нини Ролл Анкер выбрали заместителем председателя Союза писателей, и она рассчитывала на помощь своей известной коллеги Сигрид Унсет. Год назад председателем стал Петер Эгге, однако вскоре стало ясно, что он не прочь переложить ношу на остальных членов правления. В правление взяли Барбру Ринг, ровесницу Ролл Анкер и давнюю претендентку на роль королевы Союза писателей, где подавляющее большинство составляли мужчины. И Ролл Анкер, и Ринг были состоятельными дамами из чиновного сословия и активно помогали менее обеспеченным писателям. Однако когда было принято решение привлечь и значительно более молодую Сигрид Унсет, Барбра Ринг почуяла в ней новую конкурентку. Спустя некоторое время Унсет согласилась присоединиться к Экспертному совету Союза писателей (позднее переименованному в Литературный совет). Пока же у нее едва хватало времени посещать неформальные писательские вечеринки у Нини Ролл Анкер, где она прониклась симпатией к Регине Нурманн, четвертой известной женщине-писательнице.